Читайте часть 1, часть 2 и часть 3.
Эвелин в волнении ходила по комнате. Речь шла о её семье, отношениях бабушки и деда. Она не представляла, что старые письма и загадочный веер, найденные на чердаке соседнего дома, всколыхнут, поднимут из глубин такие тайны, о которых никто не догадывался. А то, что она узнала буквально вчера, ошеломило. Теперь же её гость, сосед Роберт весь обратился в слух...
– Чем больше я вчитывалась в еле проступавшие строчки, тем отчётливее понимала, что всё не так просто, – промолвила Эвелин. – И тогда я отыскала номер близкой родственницы, двоюродной сестры деда. Я мало на что рассчитывала, наши семьи не общались уже очень давно. Но я застала бабушку Сьюзан! Она очень преклонных лет, однако, здравствует и пребывает в ясной памяти.
– Она Вам что-нибудь рассказала? – наконец, подал голос Роберт.
– Да, она поведала о том, о чём в нашей семье не говорили. Мне известно только, что дед был врачом, занимался психологией, психиатрией, нервными болезнями, и что он погиб – вроде бы несчастный случай, – Эвелин теребила в руках салфетку, и сосед подлил ей в чашку чая. – Сьюзан никогда не была замужем, детей у неё нет, она живёт с помощницей по хозяйству. И была очень рада услышать меня. Я как можно осторожнее стала расспрашивать о семье деда, о детях, о том, какие у него были отношения с женой… Оказалось, дед женился рано, а его семья была против этого брака. Сестра Сьюзан, хоть и младше, но у них были доверительные отношения, он рассказывал ей многое без утайки, а она – ему.
– А почему же семья был против его выбора?
– Он взял в жёны свою пациентку. Девушка из благородной семьи страдала нервными приступами. Дело в том, что у неё был тиран-отец. Он держал в страхе свою семью – жену и дочерей. Они были подчинены его воле, и малейшее ослушание жестоко каралось. Разумеется, всё это свершалось за плотно закрытыми дверями, и никто не догадывался, что такое может твориться в семье знатного благородного рода.
– Выходит, Ваш дед – Брайан – просто пожалел свою пациентку?
– Его сестра говорила именно об этом. Он видел, что девушка страдает, и просто хотел вытащить её из этого ада. Они были молоды и, возможно, была какая-то симпатия. Да, сложилась семья, родился сын – мой отец. Но дальше события стали развиваться по другому сценарию. Моя бабушка стала показывать… характер в своей собственной семье. Подобно своему отцу, от которого бежала когда-то… У неё случались истерики, нервные припадки, она изводила мужа вечными придирками. Бабушка Сьюзан рассказала, что он нередко задерживался в клинике или просто гулял в парке – не хотелось идти домой… Он замечал, что нервы жены не в порядке, но ничего не мог с этим поделать, потому как на её нервное заболевание наложился развившийся со временем вздорный характер.
– Значит, Брайан увидел симпатичную соседку… Возможно, он искал утешения, спокойствия… – Роберт пытался подобрать какие-то слова.
– Я тоже решила сперва, что это просто какая-то… интрижка, – Эвелин вздохнула. – Но судя по тем письмам, что они писали друг другу…
– Если так, почему он не развёлся с Вашей бабушкой, зачем все эти тайны?
– Я спрашивала Сьюзан. Она ответила, что он не мог этого сделать. Ведь её отец, не считая Брайана достойной партией своей дочери, в то же время боялся за свою репутацию и в завещании указал, что та в случае развода с мужем не получит ничего. Наверное, опасался, что Брайан владеет информацией о заболевании жены и о характере тестя.
– Если он подозревал о связи зятя, то, наоборот, был бы рад дать ему отставку...
– Думаю, никто не знал, что у дедушки был роман с соседкой. Даже Сьюзан ничего не сказала…
Эвелин протянула несколько писем Роберту, тот взглянул вопросительно:
– Можно?
– Конечно! Я хочу, чтобы Вы прочли вот эти – может быть, Вам станет что-нибудь понятно. Дело в том, что тут упоминается, о каких-то тяжёлых временах, сражениях, какой-то грозящей миру опасности… Но мой дед не был военным.
Роберт пробежал взглядом одно письмо, а второе уже читал внимательно, несколько раз возвращаясь к началу.
– Эвелин, – воскликнул он так громко, что дама невольно вздрогнула. – Ваш дед воевал в интербригадах в конце 30-х? Ведь его родина – Испания?
– Да, Испания. Но… как он туда попал?
– Ведь он пишет об этом в каждом письме. Что-то практически явно, что-то читается между строк. Он наверняка находился там нелегально, официальной информации не было.
– Честно говоря, я знаю о той войне мало, что-то слышала, – пролепетала Эвелин.
– Вот, взгляните, здесь он упоминает, что хотел бы рассказать о тех событиях, – и Роберт указал на строки одного из писем.
– Где-то дед отмечал, что выполняет долг как врач и переводчик, а когда есть необходимость, берёт в руки оружие. Кажется, в этом письме… Но никогда родители не говорили, что он воевал…
– Возможно, Ваш отец и сам этого не знал. – Роберт поднялся. – Мисс Эрнандес, спасибо за чудесный вечер. Уже поздно, к тому же, сегодня было много событий, и Вам надо отдохнуть.
Эвелин проводила гостя, она и в самом деле чувствовала себя несколько уставшей…
На следующий день Роберт запланировал много работы в саду. Нужно было убрать одно из старых деревьев, привести в порядок газон и живую изгородь, тянувшуюся в глубине участка. Обрезая старые ветки и выкорчевывая сухие кусты, он так умаялся, что пот градом лился по спине под хлопковой рубахой. К тому же полуденное солнце начинало припекать. Мужчина отёр лицо тыльной стороной ладони и привалился спиной к забору. Стоять, однако, было неудобно – под ребром что-то мешало.
Тогда Роберт повернулся лицом и стал осматривать заросший участок забора. Кусты что ли наросли? Что тут такое? Наконец, он раздвинул ветки, смахнул засохшие и налипшие листья и увидел… ручку. Она была вся ржавая, облепленная каким-то вековым мхом, но разглядеть её всё же удалось. Калитка! Зачем? В глубине сада, не на дорогу, а, получается, на соседний участок…
Он пытался открыть замок, но ничего не получалось. Неужели из прежних хозяев никто так и не добрался сюда, в этот уголок? Участок здесь, действительно, был основательно запущен. Но ничего, скоро он наведёт порядок, и сад наполнится новой жизнью!
Он решил вернуться в дом и продолжить работу после обеда. Но словно что-то вспомнив, заспешил к дому соседки. Эвелин удивлённо приподняла брови, когда Роберт показался на пороге. Он был с головы до пят обсыпан пылью, в светлых густых волосах запутались какие-то травинки или мелкие листочки, на рубаху и брюки налип мох.
– Что с Вами, мистер Оллфорд, Вы пересеклись с мусоровозом?..
– Эвелин, добрый день! – не обращая внимания на её колкую шутку и нзабыв поздороваться, Роберт воскликнул. – Я кое-что обнаружил в саду! Вы бываете в дальнем углу своего участка?
– Роберт, приветствую Вас! Подождите… Как Вы меня назвали? Неужели по имени?..
– О, простите, это машинально, мисс Эрнандес…
– Нет-нет, я очень рада, не стоит извиняться. Так что там, в саду?
– Калитка. Я хочу привести в порядок сад. Но калитка не поддаётся. Нельзя ли осмотреть её с Вашей стороны?
Вместе они отправились вглубь участка, обследовали забор хорошенько и пришли к выводу, что без инструментов здесь не обойтись. Они вернулись в дом, чтобы взять инвентарь, и тут Эвелин вспомнила:
– Мистер Оллфорд, я же только сегодня читала о калитке! Проснувшись довольно рано, я решила ещё раз взглянуть на письма деда и этой Эммы. Ведь я прочла не все, их довольно много, некоторые неважно сохранились, и читать довольно утомительно для глаз. Так вот. Одно письмо показалось мне… Лучше прочтите сами.
«Дорогая Эмма!
Пишу тебе это письмо, сидя на развалинах дома, который когда-то населён был людьми. Тут звучали голоса, шла жизнь своим чередом, слышался детский смех. Теперь же одни руины… Сухой ветер гоняет обрывки газет и чьи-то бумаги, теперь не нужные никому. Сегодня здесь жарко во всех смыслах этого слова. Меня направили транслировать приказы командира, ведь батальон наш смешанный, и не все понимают друг друга. Но все выполняют одну задачу невероятными усилиями по велению сердца.
У нас есть один фармацевт. Кажется, он из Канады. Только представь, какой путь ему пришлось преодолеть, чтобы попасть сюда. Он продал своё дело, приобрёл на вырученные средства автомобиль, санитарную машину и служит здесь водителем, развозя медикаменты и докторов. Несколько человек из советской России. Наша страна заняла политику невмешательства в этот конфликт, а русские вывозят отсюда детей, потерявших родителей, и устраивают их в семьи, спасая маленьких испанцев.
Но довольно об этом. Как ты, моя радость, свет мой, друг мой, которого даровала мне судьба… Я смотрю сейчас на соседний уцелевший дом и вспоминаю наш сад, нашу заветную калитку… Всё, о чём я мечтаю, это оказаться рядом с тобой, услышать твой голос и почувствовать запах волос, их шёлковое мягкое касание на своём плече… Как наша девочка? Берегите себя. Люблю.
Твой Брайан».
– Не даёт покоя, что дед поступил не справедливо. Пусть даже он любил эту женщину, Эмму, но веер должен был по наследству от бабушки перейти моему отцу, чтобы тот вручил его своей жене, моей матери, — проговорила Эвелин.
– Но ведь веер теперь у вас, а, значит, всё вернулось на круги своя, — возразил Роберт.
Окончание следует.
Подписывайтесь на мой канал. Оставляйте лайки и комментарии!