Из воспоминаний Усмана сына Галима, записанные Анваром Галимом.
Я не могу забыть тот день. Да его и невозможно забыть. 20 августа 1944 года меня позвал Шафи и сказал: «25 августа приведут в исполнение смертный приговор для Мусы и его товарищей, необходимо твоё присутствие, об этом сообщил Главный Муфтий». В тот день рано утром я пошёл в тюрьму Плетцензее и сначала поговорил с тюремным пастором. Пастор обрадовался моему приходу. Он сообщил мне, что татары будут расстреляны в 12 часов. По словам пастора, приговорённые к смерти татары находятся в одной большой комнате, и им не верилось, что их расстреляют. Пастора они всегда принимали тепло и высказывали свои жалобы.
Около 11 часов мы с паспортом зашли к приговоренным татарам. Так как приговорённых к смерти узников я посещал впервые, я растерялся, не знал, что сказать…Мне казалось, что любое моё слово придётся не к месту. Всё и так понятно: все поникли, все в растерянности, в смятении. Когда я вошёл, все, подняв головы, посмотрели на меня. Мне показалось, что им со мной говорить не хотелось…Ожидание последних минут жизни было бесконечно тяжело. Меня охватила дрожь, сначала меня бросило в холод, потом в жар.
Первым я протянул Коран Алишу и что-то ему прошептал (сам не помню, что именно). Он медленно встал положил руку на Коран и заплакал. Все испытывали душевные муки. Говорю душевные, так как, по словам пастора, заключённых не подвергали такому варварству, как избиения и пытки.
Я подошёл к Гарифу Шабаеву и протянул ему Коран. Когда он положил руку на него, я спросил: «Не пытали?» Он ответил «Нет, пыток не было». Я подходил ко всем, протягивал Коран, и все, положив руку на него говорили: «Прости, прощай». Ахмет Симай, положив руку сказал: «Усман эфенди, мы не ожидали, что будет так, не ожидали». Последний к кому я подошёл был Муса. Я протянул ему Коран. Он, положив руку, прошептал: "Прощайте, это судьба, мы не думали, что нас убьют". Среди них были ещё два человека, которых я не знал, должно быть, это были легионеры...".
P.S. Многие, прочитав эти воспоминания, могут подумать, что Мусу и его товарищей расстреляли, а не отрубили головы. Однако не будем торопиться с выводами...
Сам мулла Усман во время исполнения казни не присутствовал. Он лишь предполагает. "Потому что, - говорит он, - они ведь военные, военных не вешают, военных расстреливают, это во всех странах так...". И глубоко ошибается. В фашисткой Германии особенно и июля 1944 года, после покушения на Гитлера, военных наказывали по-разному: и расстреливали, и вешали, а иногда отрубали головы. ( Именно так поступили с теми кто покушался на фюрера).
