В 40-ю годовщину начала Ирано-Иракской войны отношения между двумя странами выходят далеко за рамки политики. В условиях растущего напряжения в иранской экономике Тегеран все больше и больше полагается на Ирак в плане экономического выживания.
За четыре десятилетия, прошедшие с тех пор, как Иран и Ирак вступили в войну, Тегеран превратил вражду в свое влияние, видя в иракцах, стоящих во главе власти Багдада, ставшим его главным торговым партнером, своих союзников. Такой поворот событий Азиз Джабер, профессор политологии Багдадского университета Мустансария, сам переживший весь конфликт, не считал возможным в принципе. «В то время было трудно представить, что это произойдет – что стороны, связанные с Ираном, теперь будут держать бразды правления в Ираке», – сказал Джабер агентству AFP.
Иракский диктатор Саддам Хусейн вторгся в Иран 22 сентября 1980-го года, опасаясь угрозы своему правлению, если новые клерикальные правители Тегерана попытаются повторить исламскую революцию 1979-го года в Ираке. На протяжении всей войны Иран предоставлял убежище целому ряду антисаддамовских группировок, от курдских деятелей до Верховного Совета Исламской революции в Ираке и его военного крыла – корпуса Бадра, основанного в Иране в 1982-м году. Иран поддерживал эти контакты вплоть до вторжения США в Ирак в 2003-м году, что означало, что у него были более тесные, более старые связи, чем у Вашингтона с преемниками Саддама.
За прошедшие с тех пор 17 лет старые союзники Ирана прошлись по всем иракским коридорам власти. Из шести премьер-министров Ирака после вторжения трое провели большую часть 1980-х годов в Тегеране, включая Ибрагима аль-Джафари, Нури аль-Малики и Аделя Абдель Махди, который ушел в отставку в прошлом году. Чиновники корпуса Бадр по-прежнему занимают высшие посты в силовых структурах. Масрур и Нечирван Барзани, чьи семьи искали убежища от Саддама в Иране, теперь являются соответственно премьер-министром и президентом курдского региона Ирака. «В Иране есть хитрые политики, – сказал Джабер, – «Иран не создавал доверенных лиц исключительно с целью войны – он извлекал из них выгоду с тех пор, как они пришли к власти, и до сегодняшнего дня».
Экономическое легкое Тегерана. В Иране война также остается мощным символом: медиков, сражающихся с новым коронавирусом в этом году, сравнивают с мучениками, которые потеряли свои жизни, сражаясь с войсками Саддама. Ежегодный парад в честь жертв войны часто используется для демонстрации нового оружия, включая баллистические ракеты, в то время как ветераны теперь занимают высшие военные посты в Тегеране.
Эти отношения выходят далеко за рамки политики. Хотя при Саддаме не было двусторонней торговли, иранские товары контрабандой ввозились в Ирак через пористую 1600-километровую (995-мильную) границу в 1990-е годы, когда Багдад столкнулся с разрушительными санкциями. После свержения Саддама может начаться нормальная торговля, сказал Эсфандьяр Батмангхелидж из Bourse & Bazaar, новостного и аналитического сайта, поддерживающего деловую дипломатию с Ираном. «Это естественный порядок вещей для двух стран, которые граничат друг с другом, когда они занимаются торговлей. Вы можете привести аналогичный аргумент о Польше и Германии после ужасов Второй мировой войны2, – сказал он в интервью AFP.
Поскольку Ирак стремился восстановиться после вторжения США, дешевые строительные материалы из Ирана были самым привлекательным выбором. Эта торговля расширилась, включив в себя продовольствие, автомобили, лекарства, а теперь даже импорт электроэнергии. От абрикосов до обезболивающих препаратов иранские товары продаются по всему Ираку по более низким ценам, чем отечественные товары.
Ирак является главным пунктом назначения для иранских неуглеводородных товаров на сумму почти в 9 миллиардов долларов в период с марта 2019-го года по март 2020-го года, по данным иранской торговой палаты. В июле президент Ирана Хасан Роухани пообещал удвоить это число. Поскольку экономика Ирана с 2018-го года все больше напрягается из-за санкций США, Тегеран все больше и больше полагается на Ирак в качестве своего экономического легкого. «Иранские компании ищут места, где имеются потребители иранских товаров, так как вы не можете сейчас увеличить свои продажи в Иране, потому что там все занято», – сказал Батмангхелидж.
«Передано Ирану». Растущее влияние Ирана в политике и экономике страны начало раздражать иракцев. «Иракцы в правительстве сегодня позволили Ирану войти в экономику страны. Они передали нашу страну – ее экономику, сельское хозяйство и безопасность Ирану», – сказал Мохаммад Абдуламир, 56-летний ветеран войны, – «Я воевал в течение пяти лет и был военнопленным в Иране еще 10 лет, и в конце концов моя страна была передана Ирану».
Его разочарование ощущается многими другими иракцами и достигло апогея в октябре прошлого года, когда в столице и на юге Ирака вспыхнули беспрецедентные протесты против правящего класса, считающегося коррумпированным, неумелым и подчиненным Тегерану. Несколько месяцев спустя в результате удара американского беспилотника по Багдаду погибли высокопоставленный иранский генерал Касем Солеймани и старший иракский военный командир Абу Махди аль-Мухандис.
Сулеймани начал свою военную карьеру во время Ирано-Иракской войны, поднявшись по служебной лестнице, чтобы стать тем, кем он стал. Мухандис служил на той же стороне, что и Бадр. Их убийство нанесло удар по наиболее важным узлам влияния Ирана в Ираке. Затем, в мае, Ирак получил нового премьера.
Мустафа аль-Кадхеми и его советники считаются менее склонными к Ирану, чем их предшественники. Но Тегеран не паникует, сказал аналитик Chatham House Ренад Мансур, поскольку разнообразная сеть, которую он установил в начале своей войны с Ираком, поможет ему пережить нынешний шторм. «Иран культивировал союзников в формальных политических сетях, но также и неформальных – среди ополченцев, бизнеса и так далее – чтобы гарантировать, что сегодняшний Ирак – это тот, который знает Тегеран, и который Тегеран знает», – сказал Мансур агентству AFP.
Получив меньшее влияние в кабинете премьер-министра, Тегеран обратился к союзникам в парламенте и министерствах Ирака. Уже сейчас, по словам Мансура, Иран задается вопросом: «Где мы хотим видеть Ирак через 50 лет?»
Агентство Франс Пресс