Лес окружил Евгению. Взял в плен, размахивал сучьями: проткну, схвачу, навсегда оставлю в себе! Как она забрела в эту чащу?! Если бы здесь работала связь! Есть надежда на яркий рюкзак: увидят, заметят… Глупая, глупая: нет надежды. В такой чаще никто тебя не увидит. Здесь никто не живет…
Она подняла голову – высоко-высоко, в переплетении ветвей, похожем на волосы старой ведьмы, блеснул голубоватый кусочек неба.
Звать? На помощь? Смешно…
Евгения опустила голову. Страх выплавился в слезы, покатился по жухлой листве прозрачным хрусталем. Заблудилась! Заблудилась, как последняя дура!
И это место… Всхлипывая, девушка огляделась. Это поваленное дерево… она помнила его! И куст с «волчьим лыком»! Она ходит кругами. Это конец.
За спиной хрустнуло. Развернувшись в прыжке на сто восемьдесят градусов, Евгения уставилась в просвет между ветвями. Никого. Страх снова пополз по позвоночнику. И вместе со страхом в голову пробились слова покойной бабки:
- Если заблудилась в ведьминой круговерти, не иди наружу, не теряй силы. Иди, куда ведет тропа. Внутрь так внутрь. Иного ходу из круговерти все равно нет.
Всхлипнув, девушка поднялась на ноги. Шаг, еще шаг…
Веди меня, тропа.
***
Она открыла глаза.
Небо. Ветви. Просторно и светло.
- Я заснула, - тихо сказала себе Евгения. – Я… что это?
В руке девушки лежало кольцо. Обычное серебряное кольцо с гранатом. Евгения наморщила лоб – и в опустевшую было голову рванулось: чаща, сплетение веток и плюща, темное марево впереди – и голос, страшной силы голос…
- Я всем даю подарок по их разумению. Я исполняю их желания. Исполню и твое. Ты честна; ты ждешь честности от других. Дорогой подарок тебе дам, благодарна будешь. Захочешь уличить кого во лжи – скажи камню: откройся и открой. Только камушек за это смерть его ускорит. Это правильно, камушкам тоже питаться надо…
- Я бабочка-капустница, - устало проговорила Евгения. – Господи, какая же я дура… Сон есть сон. А за кольцо – спасибо. Эй! – она повысила голос. – Спасибо за кольцо!
Лес не ответил. Вздохнув, Евгения начала собираться домой. День клонился к вечеру; еще немного, и ей влетит от родителей.
***
- Классное колечко, - похвалила мать. – Это кто же у нас в округе такой романтик? Очень стильно, хотя и мрачновато.
- Угу, - мрачно отозвался отец. – Сперва колечки, а потом начнется… Встречу щедрого дарителя – уши надеру. Да и тебе, Женька, не мешало бы. Бродишь черт-те где, ищи тебя потом.
Евгения насупилась. Про странный сон (сон ли?!) она умолчала. И правильно сделала, иначе было бы еще хуже.
- Иди спать, - вздохнула мама. – Вечно от тебя одни проблемы.
Вот сейчас и проверим, подумала хмуро Евгения. Ну – откройся и открой. И что да…
Она едва сдержала крик.
На мгновение камень в кольце окрасился глубокой, вязкой тьмой. Время замедлило ход, словно вляпалось в ловушку, в кисель, в переплетение ветвей и плюща. Стремительно холодея пальцами, Евгения смотрела, как из камня рвутся к матери черные нити, оплетают, пухнут…
Опадают…
- Чего застыла? – поинтересовался отец. – Катя? Ты чего, Катя?!
- Плохо что-то мне, - тихо произнесла мать, опускаясь на стул. – Вадь, принеси воды…
- Добилась, дочурка примерная, - ядовито констатировал отец. – Быстро в кровать. Неделю из дома не выйдешь. Тоже мне, гулена. Кать, я сейчас. Где у нас корвалол?..
***
Он был странным. Иногда веселым, иногда настолько печальным, что, казалось, весь мир должен плакать вместе с ним и вместо него. Он умел собрать в одной песне всю боль и всю радость целой планеты. Он мог, он должен был стать ее любовью.
Он стал ей.
Его звали Антон.
Долгие часы прогулок. Парки, леса, озера. Отвернись, я переоденусь. Хорошо. Вообще-то, ты можешь… Не могу. Объятия в тишине. Словно между двумя душами протянулись невидимые нити.
Это больно, когда две души сшиваются нитями.
За это мы готовы платить своими жизнями.
И не только своими, подумала Евгения, глядя ему в глаза. Все должно было решиться сейчас. Он молод, сокращение жизни будет невелико и ни на что не повлияет. Сущая ерунда. Она должна знать. Обязательно должна знать.
- Антон… почему ты никогда не говорил мне, что я тебе нравлюсь?
- Это глупо, - качнул головой парень. – Слова убивают истину. Озвученная истина слишком часто становится ложью. Жень… что-то мне нехорошо… больно.
- Больно?
- Ерунда. Все нормально.
- И… у тебя никого, кроме меня, нет?
- Никого… Женя…
- Ты точно в порядке?
- Да… но с каждым твоим вопросом…
- Ты чем-то болен?
- Я не могу ответить. Прости.
Давай, раздался внутри Евгении холодный, знакомый голос. Давай, задай последний вопрос. Он ведь так толком и не ответил. Давай, спроси самое главное. Он уже обречен, ему не помочь. Ты убила его, мой камень пожрал его силы. Ты ведь видишь эти черные ленты, видишь его сердце, разорванное в пыль безответной любовью к своему идеалу. Мальчики так часто горят на своих идеалах… Давай, задавай самый заветный вопрос любой женщины. Ты уже слышишь его у себя на языке. Он уже горит, обжигает нёбо, бьется о зубы, ты не сможешь его удержать, ведь это так сладко – точно, стопроцентно, наверняка знать – любит ли он тебя…
А здесь еще кусочек Тайны:
Спасибо за внимание! Если Вам понравилось, оцените рассказ и подписывайтесь на канал, чтобы быть в центре всего нового и интересного! Маг В Городе всегда с Вами!