Каждую встречу
На нить драгоценную жизни
Спешу нанизать.
Идзуми-сикибу, японская поэтесса Х в.
Патолого-анатомическое отделение железнодорожной больницы, в простонародье морг, стояло на отшибе от основных корпусов, в глубине парка. Это одноэтажное здание с железной громыхающей дверью по середине одной стороной было обращено к дороге, другой стороной с большими окнами внимательно смотрело на реку и темнеющий вдалеке лес.
Войдя в тесный и тёмный коридор этого загадочного места, под злорадный лязг металлической двери, каждый посетитель испытывал трепет, готовый перейти в ужас, но под рукой нащупывалась спасительная ручка следующей двери, которую нужно было быстро рвануть на себя и вы попадали в просторную комнату с большими чистыми окнами. На полу в кадушках и специальных деревянных ящиках росли диковинные пальмы с огромными листьями–ладонями. На широких подоконниках в многочисленных горшках цвели фиалки, застенчиво рдела герань, солидно топорщила мясистые листья алоэ. Вдоль стен на металлических подставках на разных уровнях стояли горшочки с неведомыми экзотическими растениями. На стенах висели кашпо с лианами, на тумбочках в больших горшках благоухали кусты роз и жасмина. Среди этого великолепия стоял письменный стол, за которым царила Ираида Андреевна – врач патологоанатом. Это была высокая, статная пятидесятилетняя женщина с красиво уложенными короткими волосами на аккуратной головке и молодыми карими глазами.
По распоряжению главврача врачи стационара обязаны были посещать все патолого-анатомические вскрытия. Никто из нас не осмеливался пропускать их или опаздывать больше чем на разрешённые пять минут. Ираида Андреевна встречала нас в прозекторском клеёнчатом фартуке, надетом поверх ослепительно белого халата и в тонких резиновых перчатках. Пока доктора собирались, Ираида Андреевна позволяла себе выкурить сигарету, держа её длинным корнцангом, блаженно закрывая глаза и выпуская струйки дыма через аккуратный подкрашенный ротик. Она приветливо здоровалась со всеми, кто приходил изящным наклоном головы, и приглашала пройти. Мы усаживались на большом мягком диване и в креслах напротив стола хозяйки. Между нами как летняя цветущая поляна простирался пёстрый ковёр. Вдыхая ментоловый аромат сигареты и тонких духов Ираиды, мы вдруг начинали обращаться друг к другу на «Вы», а наши красавцы и циники хирурги вдруг становились непривычно галантными, и сквозь приглушённый говор и тихий смех мне слышалось позвякивание шпор и рыцарских мечей.
Ровно в назначенное время Ираида Андреевна своим властным голосом королевы провозглашала: «Коллеги! Начнём… Прошу автора.»
Кто-то из нас поднимался, и мы слушали все перипетии жизни и заболевания человека, которые привели его и нас в это скорбное место. Ираида Андреевна слушала очень внимательно, задавала несколько вопросов, а затем выслушивала мнение других членов нашего собрания. Надо сказать, что к нашим рассуждениям она относилась с большим уважением, хотя в то время как врачи мы были неопытны, и ничего собой не представляли. Она охотно поддерживала дискуссии, нередко возникающие по ходу дела, и умело гасила перепалки, возникающие между нами молодыми и амбициозными докторами. Когда тема была исчерпана, Ираида поднималась со своего места.
- Коллеги! Прошу к столу, - произносила она шокирующую фразу.
Торжественно открывалась дверь в секционный зал, и начинался интереснейший урок, который преподавала нам Ираида Андреевна Усминская – врач высшей категории.
Одним из самых главных её достоинств, была любовь к молодым докторам. Она искренне радовалась нашим удачам, огорчалась, когда что-то не совпадало в диагнозах, однако никогда не шла на компромиссы. Виртуозно проводя вскрытие, она старалась каждый симптом, имевший место в истории заболевания подтвердить или опровергнуть и всегда выступала главным арбитром в наших клинических спорах.
Закончив вскрытие, мы возвращались на диван, а Ираида Андреевна за свой стол. К этому моменту напряжение спадало, наши молодые мужчины наперебой предлагали ей дефицитные в то время американские сигареты, но она неизменно доставала свою, и с удовольствием закуривала. Теперь она много шутила, и её глаза вспыхивали озорным огнём, когда она слышала удачную остроту, а мы почитали за счастье быть удостоенными её внимания. Все присутствующие с нескрываемым восхищением слушали её рассказы о работе в давние времена, когда в нашем северном крае и пациенты и врачи – все были ссыльными. Мы не переставали удивляться её жизнелюбию, терпимости, доброте. И всё нам казалось необычным в этой красивой женщине от её бриллиантовых серёг до экзотической специальности.
Особенно любила Ираида Андреевна вспоминать свою молодость и эти короткие, полные светлого юмора и необыкновенно яркие рассказы запоминались на всю жизнь. Во время её юности, в шестидесятые годы 20 века, люди смотрели фильмы в кинотеатрах. Были популярны французские комедии, билеты на которые доставали по большому блату. И вот однажды наша героиня с мужем и многочисленными друзьями стали счастливыми обладателями билетов, заняли места в кинотеатре и, когда погас свет, замерли в ожидании встречи с любимыми актёрами. Как только появилась на экране знакомая всему миру комическая физиономия, в зале послышался однообразный, несмолкающий ни на одну минуту громкий смех какого то подвыпившего мужчины. Это монотонное ржание заглушало экранную речь, мешало понять смысл происходящих в той французской жизни событий и очень раздражало. Все были раздосадованы, но не могли найти способ урезонить мужчину. Ираида поднялась со своего места во весь рост и своим властным голосом громко, перекрывая ржание, на весь зал сказала:
- Дежурный! Выведите коня!
Зрительный зал разразился хохотом и благодарными аплодисментами, а ржание прекратилось.
Жизнь каждого человека искрится встречами со многими людьми, которые поддержали в трудную минуту, уберегли от ошибки, помогли состояться как специалисту, или просто украсили жизнь своей неповторимостью. Оглядываясь назад, среди этого созвездия угадываю искорку, имя которой Ираида Андреевна Усминская.
© Елена Шилова
2006 год, март
