К полудню над шоссе уже висело горячее марево, когда из-за леска показался велосипедист. Он сразу привлёк внимание сидевших на обочине среди ровного ряда ресторанчика «три сосны» по открытым небом – так местные прозвали злачное место, двух подростков из рабочего поселка, приехавших в сельпо, игравшую в пыли детвору и многочисленных посетителей магазина, ждавших привоза хлеба. Никитичу, стоявшему у калитки угловой хаты напротив сельпо, он сразу бросился в глаза, ослепив блеском колес и каски, похожей на шлем космонавта. «Не наш», - почему-то мелькнуло в голове у старосты и ему стало зябко, несмотря на жару.
Гонщик и вправду затормозил и остановился на развилке, ведущей в село, дети уже бежали к нему. Отправился и староста, косясь на парубков из пролетарского поселка, явно имевших недобрые намерения.
- Привет! – сказал гонщик, не снимая отливающих зеленоватым светом очков, как у стрекозы. Одет он был в облегающую экипировку, новенький хромовый велосипед с тонкими ободами выдавал заграничную марку. – Я догоняю пелотон. К сожалению, у меня произошел сбой. Но я все починил. Не дожидаясь подмоги.
- А что у вас за гонка? – сильно волнуясь, спросил староста, чувствуя в речи спортсмена не совсем русскую интонацию.
- Многодневка. А где я сейчас?
Гонщик принял из рук девочки кружку с ледяной водой и осушил её залпом.
- Так это… Село Морёнки проезжаете, – смутился староста. – Я здесь староста.
- Замечательно! – гонщик улыбнулся ртом, не снимая очков, вынул из крепления на раме пластмассовую флягу с длинным носиком, глотнул из неё и отбросил на обочину. – Благодарю вас! Ну, а я догонять!
Привстав, он нажал на педали, на спине был четырехзначный номер и загадочные иностранные литеры. Староста, гопники и пьяницы, лежавшие тени под елками, задумчиво проводили его взглядом.
Староста взволнованно ходи по пыли возле трассы. И не зря. Через несколько минут из-за леска показалась уже группа велосипедистов – на таких же шикарных велосипедах в цветных майках с непонятными броскими надписями. За пелотоном следовали машины с велосипедами на крыше и микроавтобус сопровождения. С немыслимой скоростью караван прогарцевал перед взорами изумленных сельчан и поднялся вверх по уходящей за горизонт трассе. Из громкоговорителей на крыше легковой машины сопровождения хрипло прокричали что-то ритмичное.
Зеваки проводили взглядом удаляющихся гонщиков и занялись своими делами. Внезапно старосту озарило.
Он отправился в здание почты за магазином, на почте с глухой стороны висел кумачовыйй вылинявший плакат с Ильичом во весь рост, опустившего одну руку в карманы, а другой указывающей в сторону погоста. Староста кивнул сонной операторше:
- Мне срочно сообщить важную новость в обком.
Девушка взглянула на него с недоверием, но всё же подняла отполированную доску стойке и он важно прошёл к служебному телефону в глубине.
- Это Себелев, староста села Морёнки. Только что я и другие жители нашего поселения оказали помощь участникам велосипедной гонки по нашему шоссе, все сорок участников и машины сопровождения проследовали к финишу.
На том конце помолчали, и наконец ответили:
- Юношеская областная гонка состоится завтра, участник проследуют через ваш поселок примерно в 11 часов утра, - и добавили не без злорадства: - Иди полежи в теньке, дядя, ты наверное перегрелся.
Вытирая пот, он ошалело вернулся к трассе. Баллончика из-под питания уже не было.
- Ребята, - обратился он к босоногим младшеклассникам, - вы видели полчаса назад караван велосипедистов?
- Не бачили.
Он зашёл в магазин, и уставившейся на него глазами в упор продавщице задал тот же вопрос. Та только покрутила пальцем у виска.
Это сговор или я вправду перегрелся, подумал с горечью староста.
Он вернулся домой и лёг в чулан, где было прохладнее. Проснулся, когда услышал голоса жены и начальницы почты, которая просила строго:
- Ты этого смотри, чтоб это не того! Это правительственная линия, а он что затеял!
Он решил пока не появляться им на глаза, огородами прошел к пустой трассе и сел на обочине. Тот же караван возвращался назад, столь же ритмично вращались сияющие на закате колёса. Он подумал, что отставший – а на самом деле опередивший пелотон гонщик кивнул ему головой в тёмных отливающим золотом очках. Так же что-то подбадривающее неслось из динамика. Но тут лучилось крайне неприятное событие –лежавшие как сонные мухи в импровизированном ресторане алкоголики вскочили и стали бросать бутылки воссел ехавшим, едва не задев их. Машина сопровождения шарахнулась в сторону, издав рёв.
- Получи фашист, гранату! Смерть немецким оккупантам! – истошно орали алкаши, кидая на шоссе чекушки, пузыри от портвейна и огромные лимонки из-под шампанского.
Староста так же огородами поспешил домой, не желая стать свидетелем этого позора, который, возможно, никто из местных не заметил.
- Правильно, поспи в сарае, глядишь придёшь в себя, стыд какой! Кто тебя за язык дёргал?!
- Да я их видел… - ему лень было оправдываться, и он отправился на сеновал, а когда в доме погасло окно, лёг прямо на сено во дворе. Вокруг что-то звенело, переливалось, тренькало, потом его стали покусывать. Ему также выдали шлем и он стал одним из обречённых вечно странствовать по свету, неузнанным, гонимым и заклтым на такое же перерождение.
К 11 утра на обочине поставили два стола. поставили искусственные цветы. Две школьные учительницы, пионервожатая и бывший пожарный сели за них, по бокам стояли комсомольцы с флагами на древках. надевшие красные галстуки отдавали пионерский салют колене велосипедистов, замыкаемой облезлым РАФиком с трем такими же печальными полугоночными велосипедами.
- Ура! – прокричали пьяницы, на всякий случай залёгшие поглубже. Внезапно один гонщик вильнул. потеряв управление, за гни второй, третий… Взвизгнула машина сопровождения, оставив жирный след шин. С десяток гонщиков лежала на асфальте, остальные, затормозив проколотыми шинами и заскрежетав ободами, оглядывалась на товарищей. У многих на коленках и локтях были порезы и кровоподтёки, пьяницы в страхе тикали через лес.
- Битые бутылки! – ахнули в толпе.
Он почему-то чувствовал себя виноватым. Но кто поверил бы ему, что они пронеслись ещё раз и были закиданы импровизированными гранатами? Сельчане забыли или постарались забыть про гонщиков пятницы. Он услышал, как за штакетником соседская девочка говорит родителям:
- Вчерашние красивее были, а эти в трусиках из сельпо.
- Какие вчерашние? – удивилась её мама. – Сегодня была гонка.
- На ангелов похожи со сложенными крыльями. Смотрите какой пузырёк я нашла.
- Первый раз такой вижу, - откликнулся отец. - Надпись непонятная. Отдай мне. спрячу от греха подальше. И никому не говори про ангелов.
- Никому! – подтвердила мать.
А староста почему-то был счастлив, беспричинно и простодушно. Наконец разгонят пьяниц. Но жаль пострадавших ребят. А он также продолжит крутить титановые колёса. то обгоняя, то отставая от группы непобедимых. Очи Фортуны, множась и мерцая, плыли в его сознании.