Месяц назад по случаю годовщины окончания Курской битвы мы изучали поэтический портрет Георгия Жукова. Сегодня предлагаем вместе посмотреть глазами поэтов на ещё одного великого полководца — Александра Суворова. А повод такой: 21 сентября 1799 года начался знаменитый Швейцарский поход, больше известный как «переход Суворова через Альпы», после которого Суворов получил звание генералиссимуса.
Что делало его великим полководцем? Суворов ввёл в обиход военную терминологию, позволившую командованию и солдатам говорить на одном языке и точнее понимать друг друга, разработал новые тактические приёмы. Но главное — он выше всего ставил в военном деле человека, заботился о нуждах своих людей и вообще много внимания уделял быту солдат.
Возможно, поэтому в поэзии главенствует очень человечный образ Суворова. Самое известное стихотворение о нём — это, конечно, «Снигирь» Гавриила Державина (между прочим — прообраз «На смерть Жукова» Бродского, о котором мы уже рассказывали). Суворов «Снигиря» — скромный герой, разделяющий невзгоды со своими солдатами, самоотверженный и смиренный, не гонящийся за славой:
Кто перед ратью будет, пылая,
Ездить на кляче, есть сухари;
В стуже и в зное меч закаляя,
Спать на соломе, бдеть до зари;
Тысячи воинств, стен и затворов;
С горстью россиян всё побеждать?
Державин упоминает и чувство юмора Суворова, и его верность государю и своему делу — но бытовые подробности позволяют полководцу не забронзоветь в этих стихах, оставляют его образ живым.
Во многом благодаря «Снигирю» образ Суворова окружён настолько ярким позитивным ореолом, что даже когда поэт хочет написать анти-гимн, ставящий его фигуру под сомнение, это читается как вторжение чужого, враждебного голоса. Так случилось со стихотворением ленинградского поэта Сергея Стратановского «Суворов», попытавшегося сбить «бронзу» с фигуры полководца: «Суровый воин, страшный гений, // На кляче с огненным мечом». Читая эти строки, мы не верим, что это искренние слова поэта: так мог сказать лишь недоброжелатель, которого он, должно быть, и высмеивает.
Впрочем, таких попыток ниспровержения совсем немного — гораздо больше авторов стремятся представить Суворова как человека, приблизить его к читателю. Именно так действует Эдуард Багрицкий в одном из ранних стихотворений. Поэт воображает полководца в старости, на пенсии: Суворов у него очень «домашний», укутанный в шарфы и платки, он старчески кряхтит и вообще никак не напоминает ни героя, ни богатыря. Но вот он получает письмо от императрицы — и преображается, как будто вспоминая, кто он на самом деле — и каким обычно помним его мы с вами:
Он долго смотрел на надушенную бумагу ―
Казалось, слова на тонкую нитку нижет;
Затем подходил к шкафу, вынимал ордена и шпагу
И становился Суворовым учебников и книжек.
#ruspoetrytravel #ruspoetrytravel_памятныедаты