В последнее время в нашем подземном переходе под Кутузовским проспектом в районе метро Славянский бульвар музыкальная культура рвет все барьеры и вышла практически на мировой уровень.
А как все начиналось несколько лет назад. Сухонький дедок в белой кепке под гармошку с хрипотцой орал Владимирский централ, мальчик и
девочка хиппового вида пели кукушку Цоя и сшибали на пиво. Потом к ним прибавилась полная девушка с неприятным резким голосом
противно металлом отдающемся в ушах, но у нее уже был микрофон и usb колонка с минусовками. Особенно ей удавались песни из репертуара покойной Валентины Толкуновой, мысленно рука тянулась к выключателю, но его не было. Потом возник уже вполне профессиональный гитарист который с помощью портативного гитарного усилителя Rolland и акустической гитары со звукоснимателем бесподобно выдавал nothing else matters Металлики. Начав с довольного простого повторения он с каждой неделей совершенствовал аккорды и в конце исполнение даже превосходило оригинал. Потом музыкальная группа военнослужащих в потертой форме с гитарами и с колстылями играла духоподъемные военные песни из афганского и подобного репертуара, простодушные пешеходы даже заслушивались, и собирала деньги на военнослужащих пострадавших от военных конфликтов..
Расплескалась синева, расплескалась, по беретам разлилась, по погонам. Я хочу чтоб наша жизнь продолжа-а-лась по суровым по армейским законам..
Вот что касается лично меня, то я со всей категоричностью этого не хочу!
Но кризисный и ковидный 20 год внес новые краски в музыкальную жизнь нашего перехода.
Очкастый молодой явно недавний выпускник консерватории играл Брамса на скрипке, рядом висел маленький плакат с указанием номера банковской карты. И делал он это в костюме! Появился седовласый постаревший красавец с акустикой играющий в стиле фламенко, со всеми этими флажолетами и щипками поистине виртуозно, Al Di Meola отдыхает.
На его фоне вполне прилично играющий эстрадный музыкант в основном наигрывающий что-то типа песен Алсу
и Пугачевой казался просто дворовым самоучкой.
И вишенкой на торте стал склонный к полноте молодой человек, обладатель волшебного баритона, одетый как-то
нарочито скромно, исполняющий советские песни с должным пафосом достойным покойного Кобзона. Обычно
напротив него выстраивалась группа из 2х -3х почитателей в виде тетушек неопределенного возраста.
Прощай любимый город, уходим завтра в море…
И ранней порой, мелькнет за кормой знакомый платок голубой…
Помню еще учась в советской школе мы немного переиначили этот шедевр-
И ранней порой мелькнет за кормой знакомый носок шерстяной…
Просто под кормой у судна расположен гребной винт и все что падает за борт рано или поздно мелькает за кормой.. как и вся наша жизнь.