Продолжение статьи. Начало смотрите здесь:
Капитализм со скандинавской спецификой. Часть 1.
К началу у Второй мировой войны Швеция была основным поставщиком сырья для немецкой оружейной промышленности, в результате чего шведские капиталисты стабильно имели огромные прибыли. Помимо собственно железной руды Швеция поставляла легирующие компоненты для брони немецких танков и бронебойных снарядов. В самой же Швеции социал-демократы приобретали устойчиво коричневый оттенок с рассуждениями о «народном доме», классовом мире с антикоммунизмом. Ситуация изменилась лишь когда поражение Оси стало неизбежным, и экономика страны переориентировалась на западных союзников. СССР по-прежнему оставался для Шведского правительства нежеланным партнером.
Курс Шведского правительства остался прежним и после окончания второй мировой войны, хотя ему и пришлось считаться с изменившейся международной обстановкой, то есть гигантской популярностью СССР и ростом популярности коммунистических идеи по всему миру. Однако в этих условиях у СДРПШ было одно важное преимущество, страна сохранявшая нейтралитет не пережила периода оккупации, вовремя которой наиболее последовательную позицию в борьбе занимали коммунисты. Поэтому если в Дании и Норвегии хаять в СМИ недавних героев сопротивления следовало осторожно, то в Швеции подобными вещами не смущались.
Тем не менее одной антикоммунистической пропагандой дело не ограничивалось шведская буржуазия была готова действовать на опережение и СДРПШ начала углубление реформ. Так в 1946-48 гг. был принят целый ряд нововведений: увеличение пенсии по старости, введение детских пособий и пособий на квартплату нуждающимся, принятие закона о всеобщем и обязательном медицинском страховании, и охране труда (запрещавшим, например, ночные смены, использование женщин на тяжёлых работах или привлечение детского труда).
Необходимо отметить что все эти реформы осуществлялись за счет сверхприбылей, которые получала буржуазия Швеции за время второй мировой войны, а также за счет американской помощи по плану Маршалла. Поэтому к 1948 г. Швеция оказалась в наилучшем положении среди капиталистических стран Европы.
Благодаря нетронутой войной инфраструктуре и промышленности Шведская экономика продолжила быстрый рост на продажах сырья (сталь, железная руда, древесина и т.д.) для восстановительных работ всей остальной Европе. В итоге к началу 1950-х гг. Швеция была богатейшей капиталистической страной Европы.
Окончание восстановительного периода не оставило Шведов без работы, так как хотя и оставаясь нейтральной страной Швеция активно взаимодействовала с НАТО и естественно шведская руда шла на снабжение ВПК стран западной Европы. Последовавший за Второй Мировой войной экономический бум привёл к полной занятости, которая, в свою очередь, укрепила рабочий класс. В период т.н. «золотой эры» капитализма 1950-70-х гг. шведская экономика росла на 4 % в год. Имея сверхприбыли, накопленные за войну и в период послевоенного бума, господствующий класс на фоне роста влияния СССР продолжал углублять реформы руками социал-демократов.
Политика «Народного дома» получила своё развитие в 1960-х и в 1970-х гг. с введением всеобщего медицинского обслуживания, образования и строительства 1 млн. домов для рабочего класса. Быстро росли жизненные стандарты рабочего класса, а с возросшими образовательными возможностями открывались и некоторые социальные лифты.
К этому же периоду относиться полное уравнивание женщин в правах с мужчинами, после которого Швеция стала считаться одной из самых феминистически настроенных стран в мире. Дело в первую очередь в том, что буржуазия столкнулась с нехваткой рабочих рук и СДРПШ отреагировала прогрессивными законами для женщин. Этот бум и был первоисточником Шведских прогрессивных политик государственного обеспечения охраны детства, оплачиваемого семейного отпуска, законодательства в части абортов, антидискриминационных законов и т.д. показательно что подобные законы к тому времени по большей части действовали в рамках стран варшавского договора и СССР, а ГДР опережала вообще все страны мира по социальному обеспечению населения и уравниванию женщин и мужчин.
Однако все эти экономические уступки сопровождались наступлением на коммунистов, и их постепенно выдавливали из большой политики. Так были приняты меры для изгнания коммунистов из профсоюзов. Тем более что сама КПШ находилась не в лучшем состоянии после войны. В1946 году началось противоборство между правым партийным большинством во главе со Свеном Линдерутом, выступавшим исключительно за парламентскую форму пути к социализму, (этот путь предполагал в том числе и снятие лозунга о диктатуре пролетариата и советах) и левым крылом Сэта Перссона и Нильса Хольмберга, критиковавшим партию за чрезмерные надежды на буржуазную демократию и слишком мягкое отношение к социал-демократии.
Продолжавшаяся 8 лет борьба группы Сэта Перссона против партийного большинства закончилась закономерно: на съезде 1953 года в качестве генеральной стратегии был провозглашён мирный путь к социализму еще до решений 20 съезда КПСС. Левые были изгнаны из партии и получили клеймо сектантов, а КПШ продолжала сдвигаться вправо, что к 1967 г. привело партию к переименованию в просто «левую партию» и полному переходу на позиции еврокоммунизма. Таким образом КПШ превратилась в левое крыло социал-демократов, прекратив давить на них, что привело к их немедленному продвижению вправо. Эти обстоятельства позволил Шведской буржуазии пережить новый кризис относительно легко.
Экономический рост в Швеции стал замедляться еще до нефтяного шока 1973, так что и новый подъем классовой борьбы наступил раньше. В одном только 1971 г. в Швеции бастовало 90 тыс. рабочих, из них 16 тыс. – без согласования с профсоюзом, что составило в итоге за год 800 тыс. забастовочных человеко-дней.
На протяжении 70-х годов в ряде отраслей происходил промышленный спад, так начали сворачивать производство шведские верфи (в 1975 г. — вторые в мире по величине), текстильная промышленность. На протяжении 1970-х гг. Швеция впервые за десятилетия показала экономический рост ниже, чем остальные страны Западной Европы.
В начале 1970-х гг. прошла неофициальная забастовка тысяч шахтёров за повышение зарплат и улучшение условий труда. Забастовка распространилась на другие отрасли экономики страны и даже перекинулась за ее пределы, охватил Норвегию и Данию. Шахтёры тогда отказались от представителей своего официального профсоюза и избрали собственный забастовочный комитет. На следующий год случилась крупная забастовка госслужащих (в том числе учителей, железнодорожных рабочих и армейского офицерства), на которую государство ответило локаутом. Характерно что армейское офицерство не подумало использовать выданное оружие по назначению и сделать правительство сговорчивей.
Все эти примеры активной и упорной классовой борьбы тем не менее демонстрируют один факт, а именно за время политики «народного дома» были дезорганизованы все старые классовые структуры будь то профсоюзы или политические партии, а классовое сознание рабочих хоть и позволяло им самоорганизовываться для отстаивания своих экономических интересов не было достаточным для перехода в наступление. Конечно в Швеции на протяжении 60-70х гг. выросло количество леворадикальных групп, однако они страдали общей болезнью Европейских левых радикалов, были оторваны от масс, поэтому активность рабочего класса не привела к революции.
Забастовки в 1970-х гг. лишь вынудили правительство принять новые законодательные акты. Законы о защите трудоустройства и обеспечении широкого участия в принятии решения были приняты в расчёте на успокоение волнений. Однако участие в прибылях и ответственность за часть решений позволяло не снижать степень эксплуатации рабочих выжимая из них большую производительность труда. Государственный сектор экономики продолжал свой рост и в 1980-х гг., и налогообложение выросло до 51% ВВП, достигнув исторического максимума. В 1970-х годах с разрастанием государственного сектора Швеция превратилась в страну с экономикой высоких налоговых ставок. Многие новые налоги, такие как НДС и подоходный налог, легли на плечи рабочего класса, но был поприжат и капитал: был увеличен корпоративный налог, и введён налог с работодателя – 35% с его зарплаты.
Однако успехи рабочего класса оказались лишь временным явлением буржуазия смогла перейти в контрнаступление уже в 80-е годы. Во-первых, крупный капитал начал такой как корпорации «Электролюкс» и «Эриксон» начали нанимать иностранную рабочую силу. Другие крупные корпорации покупали иностранные компании, поглощали иностранных конкурентов или сами становились жертвами поглощений. Например, в 1990 г. «Дженерал Моторс» приобрела 50-процентную долю капитала в шведском производителе авто «Сааб», в 2000 г. выкупила его полностью, и уже в 2010 г. продала его корпорации «Датч». Это делало буржуазию Швеции уже менее зависимой от собственных рабочих.
В 1980 году шведская буржуазия впервые за долгие годы предприняла попытку массового локаута после отказа профцентров от предложенного правительством увеличения заработной платы на 2,3%. Профсоюзы ответили массовыми забастовками, в которых участвовало не менее 100 тысяч человек, с требованием повысить заплату на 11%, итогом стало то, что буржуазия пошла на уступки и согласилась на 7% повышения. Таким образом в прямом противостоянии рабочие пока что могли отстоять свои экономические интересы, однако буржуазия нашла обходные пути, действуя через ту же СДРПШ.
Так в 1980-е гг. на волне неолиберализма, в Швеции хотя и начали сокращение госсектора, но полностью отменили регулирование в финансовом секторе. Используя изменения в законе о займах, финансисты и риелторы не упустили возможность нажить миллионы на коммерческой и жилой недвижимости. Финансовый пузырь надувался на протяжении десятилетия и закономерно лопнул, приведя к кризису 1990 гг. Обрушение шведских банков было предотвращено за счет денег из бюджета (то есть денег простых рабочих налогоплательщиков). Таким образом было положено начало стандартной практике неолиберализма приватизации прибылей и национализации убытков. Огромный госдолг образовавшийся из-за спасения банков привел к дестабилизации кроны и следующему витку финансовых спекуляций уже на валютном рынке.
Теперь уже прикрываясь кризисом правительство СДРПШ начало проводить политику жесткой экономии. Рецепт помощи экономике был ровно один: «дерегулирование, приватизация, сокращение налогов и разрушение социального государства». Так в начале 1990-х гг. было сокращено 90 тыс. рабочих мест в госсекторе. Подскочившая безработица и сокращение зарплат привели к тому что в Швеции за последние два десятилетия разрыв в доходах и имущественное расслоение увеличивались быстрее, чем в любой другой стране ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития).
Значительно уменьшились траты на заботу о пожилых и на здравоохранение. Начиная с 1980-х гг. урезалось стационарное лечение и сократилось количество больничных коек. Одновременно росла доля платных медицинских услуг. Сокращение вложений в социальную систему снизило уровень жизни рабочих. И эти сокращения продвигались социал-демократы.
В 1991 г. была проведена т.н. «налоговая реформа века», предложенная социал-демократами вместе с либеральной «Народной партией». Итогом её стала отмена прогрессивного налога. Реформа снизила налог на прибыль и подняла налог с продаж до 23%.
В сентябре 1991 года социал-демократы закономерно потерпели поражение на выборах, уступив власть консерваторам. Те продолжили неолиберальную политику, при этом СДРПШ активно поддерживала все меры правительства находясь в оппозиции.
В 1992 г. была начата реформа школьного образования результатом которой стал рост числа частных школ. Затем экономический коллапс 1992 года привёл к отказу от фиксированного курса обмена кроны и девальвации. Правительство потратило более 4 % ВВП для спасения частных банков. Происходило стандартное действие неолиберализма «национализация убытков приватизация прибылей». Выкупленные правительством в 1992-94 годах банки после бюджетного покрытия их расходов были распроданы правительством наряду с прочими государственными компаниями.
Экономическое оживление 1994 года, как и всегда при неолиберальной политике не сопровождалось улучшением положения трудящихся. Напротив, страну охватила массовая безработица, достигшая в 1994 году 13%. У тех, кто сохранил работу тоже дела были не так хороши, поскольку выросло количество временно занятых до 15% от количества всех работников.
На выборах 1994 г. Была выбрана СДРПШ, однако она, не смущаясь словами, социал-демократическая и рабочая в названии продолжила свои неолиберальные меры.
Так были сокращены пособия по безработице (с 90% от заработка в 1993 году до 75% в 1994 году), пособия на детей, затруднено получение пособий на жилье и т.д. Сокращалось (и сокращается до сих пор) количество государственных служащих (с 400 000 в 1997 году до 200 000 в 2007 году).
С членством в ЕС, закреплённым в 1994 г. незначительным перевесом голосов на референдуме, правящий класс и его представители в виде социал-демократов теперь имеют оправдание для всех своих действий, примерно, как отечественный депутат Федоров ссылающийся на неправильную конституцию и международные соглашения.
Шведские "федоровы" не отставали от русского коллеги и с 1994 по 2006 гг. распродали государственные активы на сумму 16,5 миллиарда долларов (по курсу на 2009 год). Количество трудящихся, занятых на муниципальных предприятиях снизилось, а занятых на частных соответственно возросло.
Социальная сфера стремительно коммерциализировалась переходя в частные руки, эта участь постигла уход за стариками, молодежные социальные службы и значительную часть образования.
В 1996-м были приватизированы электроэнергетика, общественный транспорт и телекоммуникации. Госкомпании, включая национализированные банки, были проданы после того, как их убытки легли обязательствами на гос. бюджет, а значит — на шведских трудящихся.
В 1998 г. была проведена пенсионная реформа. Шведам объяснили, что они стали слишком долго жить и слишком мало рожать, поэтому от солидарной системы пенсий необходимо отказаться. О том, кто привел страну к резкому падению рождаемости сокращением социальных расходов правительство естественно умолчало. Реформа привела к созданию системы, которая не гарантировала накопление больших пенсий. По сути, пенсионные накопления были приватизированы правящим классом и сами пенсии снижены.
Сокращения вызывали волнения вплоть до массовых стачек, достигших пика в 1996 году. Однако в отсутствии своей политической организации, трудящиеся не смогли достичь успеха. Более того до 2006 г. население продолжало голосовать за разложившуюся СДРПШ, считая, что правые партии еще хуже.
В 2006 г. социал-демократов во власти сменяют правые. С самого начала своей деятельности они продолжили дело, начатое социал-демократами, но только более жёсткими методами. Государственные аптеки были распроданы и открыты для рынка, образование и здравоохранение выставлены на приватизацию. Изменения в социальном страховании и программах соцобеспечения приносят колоссальные страдания наиболее бедным слоям населения.
Правительство продолжило распродажу госсобственности в частные руки. В 2011 г. безработица выросла с 5,9 % в начале года до 12 % в конце. Стало легче уволить работника, находящегося на постоянном контракте. Для этого бизнесменам было достаточно заявить об отсутствии работы, и они получали право расторгнуть контракт. Это объясняет, почему безработица росла в Швеции быстрее, чем в других европейских странах, на фоне того, что процент безработных граждан до 30 лет в Швеции — самый высокий в Европе.
Таким образом на данный момент говорить о «шведском социализме» это не просто теоретическая неграмотность, но и настоящее издевательство. Так как то самое социальное государство Швеции, которое и называли социализмом фактически разрушено.
Так одна из базовых социальных гарантий, а именно бесплатная медицина в Швеции условна. Так как в 1990 г. власти приступили к реформе здравоохранения, которая обложила пошлиной поход к врачу, госпитализацию и т.д., и сумма эта растёт с каждым годом. В 2009-м году она равнялась 140 кронам (более 20 долларов США) за посещение врача в Стокгольме и посещение врача узкой специализации — 300 крон (более 40 долларов). Визит к зубному стоил уже тогда более 600 крон (85 долларов) за обычный осмотр, тогда как поставить зубную пломбу стоило в разы больше. Согласно исследованию, проведённому в 2009 г., 850 тысяч шведов не могли позволить себе обращаться к зубному из-за дороговизны. Поэтому Шведы предпочитают не вызывать скорую до тех пор, пока не начинают по-настоящему умирать.
В других отраслях экономики тоже господствует частный капитал и коммерция. Около 80 процентов школ — частные, частные же и ж\д, и метро.
Естественно, что при господстве частного капитала, усилились и монополии. Так семейство Валленбергов владеет значительными пакетами акций крупнейших монополий таких как «Эриксон», «Электролюкс» и прочие. Таким образом основные богатства Швеции находятся в руках крайне узой группы лиц.
Крупный капитал активно коррумпирует верхушку профсоюзов, делая их абсолютно «желтыми». Так Олле Людвигссон из профсоюза рабочих металлообрабатывающей промышленности, представлявший рабочих в правлении корпорации «Вольво» с 1998 г., в 2009 г. голосовал за увеличение дивидендов правлению в то же самое время, когда корпорация тысячами сокращала рабочих.
При этом Шведская буржуазия всячески старается разделить профсоюзы сведя взаимодействие с ними к схеме «один профсоюз один работодатель». Таким образом гарантии, которые подписывает этот работодатель касаются, в лучшем случае, лишь повышения минимальной зарплатной планки для работников отдельно взятого профсоюза.
Выводы.
Во-первых, «шведский социализм» не является таковым, так как в экономике скандинавских стран по-прежнему господствовали капиталистические рыночные отношения. Буржуазия сохраняла старую государственную машину, армию, полицию и систему буржуазной демократии. В этих условиях сохранялось основное противоречие капитализма между частным присвоением и общественным производством, что неминуемо привело к кризису.
Во-вторых, все прогрессивные меры, принятые под давлением рабочих и из страха перед примером СССР, носили временный и обратимый характер. И были свернуты, когда прекратилось внешнее давление, и появилась возможность расправиться со своим рабочим классом.
В-третьих, скандинавская модель — это порождение специфических политических и экономических условиях послевоенной Европы. Швеция на протяжении ста лет могла использовать преимущества своего нейтрального статуса, что позволило буржуазии поделиться с рабочими частью сверхдоходов, чтобы избежать революции.
Таким образом необходимо признать, что на данный момент дословное повторение «скандинавской модели» бессмысленно и даже вредно, более того в ходе любых прогрессивных преобразований необходимо учитывать, что любые половинчатые решения будь то политика народного фронта, «народного дома» или «социализма 21 века» должны иметь перспективу углубления, а прогрессивные силы должны быть готовы к последовательному наступлению на буржуазию и упорному ограничению сферы действия рыночных отношений.
Конец.