Мать Валентина маленького росточка, и такая худая, что, когда она идёт по монастырскому двору, кажется, что озорник-ветер сорвал, где-то монашеское облачение и несёт его между кустами шиповника. Самая любимая её работа в швейке, где под стрёкот швейных машин так легко молится. Слова молитвы нанизываются на этот монотонный звук как бусинки на длинную нить чёток. А сегодня придётся потерпеть, поработать в свечной лавке. Занятие это суетное. Множество людей перебывает в храме за день. Чего только не насмотришься. Автобусы один за другим подруливают к монастырю, и об этом мать Валентина узнаёт по группам туристов и паломников, то и дело заходящих в храм. Работы много, все хотят свечи поставить угодникам Божьим, почивающим в этом храме. А как же, для того и ездят люди по Святым местам. И вот выстраивается очередь перед прилавком. Надо делать всё быстро, у людей время ограничено, их всё время торопят. Только успевай разворачиваться. Свечи, иконочки покупают, книжечки душеполезные, крестики, да мало ли чего. Всем угодить надо, никого не обидеть, объяснить что-то. Люди интересуются, хотят узнать больше об этом Святом месте. Слава Богу!
Был будний день и, к полудню людской поток стал иссякать, Литургия давно закончилась, панихиды тоже отслужили. Можно присесть, отдохнуть. Неяркий осенний день перевалил через свою половину. Скоро осторожно, будто на цыпочках, начнут опускаться на монастырь ранние ноябрьские сумерки. А в храме уже сейчас полумрак и благоговейная тишина.
Вдруг наружные двери храма стукнули, предупреждая о посетителях. Когда было много людей, стука двери не было слышно, а в полной тишине он показался громким и даже угрожающим. Действительно, вслед за ним в храме появилась группа молодых людей. «Братва!» - промелькнула в голове тревожная мысль. Это новое слово мать Валентина узнала недавно, после того, как мать Варвара побывала в гостях у дочери в Москве. Старая монахиня, вернувшись из столицы, рассказала, что там кругом «братва». Это бритые наголо люди, в основном молодёжь. Они ходят в чёрных кожаных куртках, все с пистолетами. Это разбойники, тати. Но в тюрьмы их теперь не сажают, они живут вольготно и делят между собой народное добро. А в этой войне за чужие миллионы не щадят никого ни детей, ни женщин. Даже родителей могут убить, если они встают на пути к большим барышам.
Вот и эти посетители молодые, все бритые, в чёрных кожаных куртках. А у одного мать Валентина заметила на руке татуировку. «Так и есть, братва, душегубы» - заподозрила неладное монахиня и спиной прижалась к витрине с иконами. Так-то надёжней, когда все Святые за тобой и Сама Царица Небесная. Мать Валентину из-за прилавка почти не видно. В полумраке церкви она осталась, кажется, незамеченной и могла наблюдать за молодыми людьми. Они, между тем троекратно перекрестились при входе в церковь, поклонились в обе стороны и гуськом направились к аналою, где лежала икона нынешнего праздника. Юноши степенно приложились к ней, а затем пошли к мощам Святых. Мать Валентина насторожилась. К своему удивлению, она отметила, как ловко «братва» делала земные поклоны у мощей Святых, как благоговейно все парни к ним приложились.
Один из юношей был на вид старше других. Он шёл всегда впереди, и монахиня мысленно назвала его «главарь». Он отделился от своей команды и подошёл к прилавку. Крепко сбитый, с неестественно толстой шеей, с огромными кулаками и татуировками на пальцах он подходил под портрет душегуба, который нарисовала в своём воображении мать Валентина. Молодой человек шёпотом поздоровался с монахиней, стоящей за прилавком.
- Дайте, пожалуйста, вот таких свечей, - сказал он, тыкая пальцем, в самые дорогие и толстые свечи, и быстро убрал руку, заметив взгляд монахини, упавший на его татуировки.
Стесняется - удовлетворённо подумала мать Валентина.
- Десять штук, - продолжил молодой человек и протянул крупную купюру.
За ним потянулись и остальные, купили такие же толстые свечи и следом за своим главарём пошли их ставить. Особенно много было поставлено свечей на канун. Парни постояли у Распятия, посмотрели, как рождаются огоньки на их поминальных свечах, помолчали и вновь подошли к прилавку. Они стали рассматривать книги, разложенные на прилавке, тихо переговариваясь между собой. Говорили они медленно, с трудом подбирая нужные слова, делали неожиданные паузы в предложениях и энергично жестикулировали.
Постепенно успокоившись и осмелев, мать Валентина, обратилась к Главарю:
- Вот эту книгу купите. Очень интересная и полезная книга.
Она держала в руках книгу «Отец Арсений».
- Спасибо, матушка, - ответил Главарь. - Эту книгу я хорошо знаю. Через неё я к Богу, пришёл. Она у нас в лагере была, - смутившись, продолжал он. - Это книга о настоящем человеке. Без вины отец Арсений срок-то отмотал. Пятнадцать лет лагерей, это тебе не баран чихнул. Слава Богу, что эта книга нам встретилась, - закончил он.
Напоследок парни по очереди положили деньги в ящик, на котором было написано «На восстановление монастыря», поклонились монахине и исчезли.
Кто они, откуда, так и не узнала мать Валентина, но, оставшись одна, открыла книгу «о настоящем человеке», и перелистнула несколько страниц.
- Каждый человек нёс в себе душу, которая сейчас была ощутимо видна для отца Арсения, - читала монахиня. - У одних душа была объята пламенем веры и опаляла своим светом окружающих, у других горела небольшим, но всё разгорающимся огнём, у некоторых искры веры тлели, и нужен был только приход пастыря, чтобы раздуть их в пламя.
Мать Валентина отложила книгу и задумалась.
- Вот ведь как бывает, - размышляла она.
У каждого человека свой путь к Богу, и чем больше жила на свете мать Валентина, тем больше удивлялась неисповедимости путей Божиих навстречу нам людям. Так любит нас Господь, что любую возможность использует, чтобы достучаться до нас. Кому скорби посылает, во время которых сердце размягчается и лучше слышен голос совести, а значит Бога. Кому-то человека доброго пошлёт на жизненном пути, который расскажет о смысле жизни, о Спасителе. А вот к этим ребятам пришёл их пастырь через книгу, книгу о настоящем человеке-отце Арсении.
- Слава Тебе Боже! - перекрестилась мать Валентина. - Господи! Спаси, сохрани, помилуй этих ребят. Огради от грехов, направь на путь покаяния, - молилась монахиня в тишине храма.
Она погладила прохладный переплёт книги и поставила её на самое видное место.
© Елена Шилова
2000 год, июль