Как тут тесно!
Многие твёрдо верят в фразу «Мой дом — моя крепость». Но чем уютнее и надёжнее эта крепость, тем сильнее шок, когда в ней происходит что-то за гранью разума.
Вера, женщина лет пятидесяти, разведена с мужем, детей от брака нет. В период с 1996 по 2001 жила в деревне Ногинского района (помимо обычных домиков, в этой деревне стоят две блочные пятиэтажки). Жила себе, жила, всегда была своей в любой компании, но вдруг неожиданно переехала. Соседи и друзья удивились — как так, Вера даже не попрощалась толком, очень на неё это не похоже. Ну, вскоре её практически забыли. Забыла и я её, тогда ещё девочка, приезжавшая к бабушке на каникулы.
Но вот буквально полгода назад на другом конце города увидела знакомое добродушное лицо и, не удержавшись, подошла к старой знакомой. После тёплых приветствий Вера пригласила к себе в гости, в маленький ухоженный домик. Уже обсудив все насущные проблемы, перешли к событиям прошлых лет. Естественно, я поинтересовалась столь скорым и непонятным отъездом соседки. Она промямлила что-то насчёт квартплаты и плохих условий. Но не успела я утолить своё любопытство таким скучным, но повседневным ответом, как Вера выдала что-то несуразное:
— Вот знаешь, что хорошего в этом доме? Нет труб и канализации.
— Странный повод радоваться, для многих это серьёзный недостаток.
— Для многих, но не для меня. Больше мне таких удобств не надо...
Дальнейшее пересказываю с её слов.
«Приехала я в спокойное место, людей немного, все друг у друга на ладони. Купила на четвертом этаже квартиру, небольшая и светлая, живи да радуйся. Радовалась год, радовалась два, три, четыре. И вот на пятом году это началось…
Я, вообще, шумная, хожу громко — ничего странного в квартире не замечала, пока во время мытья посуды не услышала детский шепот. Дома, кроме меня, никого. Обернулась на телевизор, радио — всё выключено. Пожала плечами и продолжила мыть тарелки. Опять какой-то голос, и он отчетливо идёт из стока раковины. Выключила воду, наклонила голову и прислушалась. Вначале было лишь непонятное бормотание, как будто ребенок с осипшим голосом что-то сказать пытается. И звук этот медленно, но верно приближается. Подумала на соседей снизу, но только отвернулась от раковины, как голос сразу набрал силу и четко произнёс: «Как тут тесно. Как тут темно, не могу пройти дальше». У меня душа в пятки ушла, версия с соседями рухнула в секунду. Голос замолчал, причём было такое ощущение, что его источник застыл буквально под раковиной. Дрожащими руками я сняла сетку со стока и заглянула в трубу. Ничего нет, вот только возникло ощущение, будто на меня пристально смотрят. Наскоро домыла посуду и ушла на улицу.
С неделю ничего не происходило, я полностью успокоилась, пока не проснулась ночью. Лежу и понимаю, что с кухни (двери я не закрывала, при жаре хоть какая-то вентиляция в квартире) слышится то самое бормотание и тихое постукивание, будто чем-то по дну раковины стучат. Ногтем, например. У меня от ужаса ноги отнялись, буквально доползла до двери и захлопнула. Прислушиваться к звукам из кухни не было ни малейшего желания, в голове только одна мысль билась, как пульс: «Не хочу, уберите, умоляю!..». Остаток ночи на балконе пробыла, почти не моргая смотрела на дверь — если ручка хоть чуток дёрнется, то сразу к соседям на балкон перелезу, уже не страшно ненормальной выглядеть, вот ЭТО на кухне много страшнее. К счастью, больше ничего ночью не происходило.
На следующий день пошла «на разведку» к старожилам, узнать про странные вещи в доме и во всей деревне. Из всего сказанного только один вариант более-менее подошел: сатанист-«самоучка», живущий через подъезд. Он якобы призывал всякую нечисть, пока не просыхающие и напуганные мужики не надавали ему по ушам. Но вот чувствую — не тот это случай.
Время лечит — через месяц всё казалось дурным сном, до того момента, когда я кинула в эту злополучную раковину кусок замороженного мяса. Ушла на час, вернулась готовить себе обед. Кусок мяса подозрительно уменьшился, но это не обеспокоило, а возмутило (опять воды накачали). Раздраженная, попыталась взять его, но часть мяса в стоке застряла (куда только сеточка делась…) Дёргаю раз — плотно сидит, дёрнула второй раз, сильнее — вылетел кусок. Обкусанный снизу. А следом всхлип и глухой крик: «Отдай!». И треск трубы, будто что-то наверх рвётся. Это было последней каплей. Я кинулась вон, собрала все нужные вещи, документы и бегом на автобус, к сестре. Отсюда уже нашла покупателей, продала квартиру, а у самой кошки на душе — нужно было сказать им! Да вот кто поверит — скажут, что напилась и привиделось...
Уже больше пяти лет прошло, а я всё гадаю, что бы это могло быть? Что же такое мается в темноте и так жаждет сырой плоти?..».