Многие помнят репортаж Александра Невзорова "Дни" Первая чеченская кампания. На экранах рядом с "Гюрзой" - Алексеем Ефентьевым показали молодого солдата, которого в последствии так и стали называть в народе - "Кобра". На самом деле позывной "Кобра" носил совершенно другой человек. Константин "Питерский" тоже до эфира был известен как "Череп", а вот "Кобра" как раз и был непосредственным командиром Константина. А парня на фото выше на самом деле звали Максим Гордеев.
Итак. Вот воспоминания Николая "Связь" Селиванова:
Для тех, кто не знаком лично с Максом Гордеевым, действительно может быть не понятна его популярность и авторитет среди друзей и сослуживцев. Расскажу каким узнал его я. Отчаянный. Практически всегда в голове цепочки идущей на задание разведгруппы. Это самое опасное и самое ответственное место в строю. Мина. растяжка, засада - достанутся первому. Но и увидеть, почувствовать, задать направление и скорость движения всей группы - задача первого. В нашем взводе эту задачу выполняли двое самых "безбашенных" - Макс и Костя "Череп". Макс вообще отличался презрением к опасности. Во время штурма Белготоя мы с ним в какой то момент оказались в паре. У него отказал его любимый РПК. Он его закинул за спину, в одну руку штык-нож, в другую гранату, и с криком:" Связь, прикрой!", ломанул вперед. Я еле успел сообразить и рвануть следом. Он был очень сильный физически. У Макса какое то особенное чувство справедливости. Он был у нас замковзвода. Для неслуживших поясню. Эта должность отвечает за всю хозяйственно-бытовую жизнь взвода. Макс очень внимательно и строго следил за равенством паек, частотой нарядов отношениями во взводе. Хотя это было лишним, мы и так жили одной семьей. Обостренное чувство заботы о своих. Мы с ним сошлись очень близко, дружбой в тех условиях я бы не назвал, но очень близкими приятелями были. Возвращались из Хиди-Хутора. Март. Дождь. Температура - минус. Мы едем на броне бешек. Капли дождя замерзают на броне, на на бушлате, на оружии, кажется даже лицо покрывается ледяной коркой. Хоть и считается, что на войне не болеют, но я простудился. Ехали ночью, разбили палатку, заночевали. Утром очнулся в горячечном бреду, единственное что отчетливо помню - заботливый взгляд Макса, его губы (как папа) трогающие мой лоб. Он ведет меня качающегося в расположение медиков. Укол в попу. Я снова боец, еду на броне танчика.(в разведку не взяли). Макс все делал искренне. Любил, дружил, заботился, воевал, убивал. Он не жил, он горел. Он сгорел. Он всегда в нашей памяти. После службы он писал мне. Я тоже пытался связаться. Но... не суждено.
Николай Селиванов.
Максим Гордеев принимал участие и во второй кампании уже в составе другого подразделения.
