После смерти Иосифа Сталина в марте 1953 года был составлен подробнейший перечень всего, что обнаружилось у него на даче и в кабинете и принадлежало лично ему — от курительных трубок до одежды. Но одного предмета, полученного в Вологде, в описи не оказалось, хотя вождь народов им очень дорожил.
Никакой материальной ценности эта вещь не представляла, и куда подевалась — загадка до сих пор. А ведь именно она являлась свидетельством, быть может, единственной настоящей любви будущего генералиссимуса...
Кавказец на Севере
Первый раз в Вологде Сталин (тогда ещё просто Иосиф Джугашвили, или Коба) очутился в январе 1909 года — его ждала ссылка в городок Сольвычегодск, относившийся к Вологодской губернии. Собственно, посмотреть губернскую столицу Сталин тогда не сумел — много ли увидишь из тюрьмы, располагавшейся на углу нынешних улиц Марии Ульяновой и Герцена?
Вкратце проследим дальнейшее пребывание Джугашвили в наших краях. 24 февраля 1909 года ссыльный по этапу прибыл в Сольвычегодск, а с 24 июня уже числился «в бегах», но в конце октября 1910-го был вновь водворён в Сольвычегодск. «За окончанием срока ссылки» 6 июля 1911 года ему разрешили проживать в Вологде, где он пробыл до 6 сентября — дня отъезда в Петербург. После очередного задержания в Санкт-Петербурге (5 декабря) — новая ссылка в Вологду, откуда Сталин скрылся 28 февраля 1912 года и больше уже в наших краях не объявлялся. Таким образом, будущий вождь народов пробыл в северной ссылке в общей сложности более 18 месяцев.
Будучи в Вологде, места проживания он постоянно менял, нигде не задерживаясь подолгу. В 1934 году, в год 55-летия Сталина, в областном центре ещё были «живы» шесть домов, в которых он квартировал. Сегодня их осталось всего два: двухэтажное деревянное здание на улице Первомайской, 23, где Иосиф Джугашвили жил с 19 по 24 июля 1911 года, и двухэтажный деревянный «особнячок» в самом центре, за Белым домом областного правительства — нынешний музей «Вологодская ссылка»; тут Джугашвили, проходивший в донесениях филёров под псевдонимом Кавказец, снимал комнатушку в 1911-1912 годах.
Именно жарким летом 1911 года в Вологде разыгрались события, которые привели к необычному подарку.
Фигурант Нарядная
Самым близким знакомым Иосифа в Вологде стал работник магазина, а в недавнем прошлом ссыльный Пётр Чижиков (Вологду он покинет навсегда в 1912 году и умрёт от туберкулеза в 1919-м в Харькове). Чижиков познакомился с Сосо (так он именовал своего друга) несколькими годами ранее, будучи в тюрьме, и сразу подпал под его обаяние.
В августе 1911 года к 23-летнему Петьке — так называл его Сталин — приехала дочь зажиточного сольвычегодского крестьянина Пелагея (Поля) Онуфриева, окончившая Тотемскую женскую гимназию. Когда Чижиков отбывал ссылку в Тотьме, у симпатичной Поли завязался с ним роман, а потом она поссорилась с отцом и сбежала в Вологду к потенциальному жениху (судя по документам, приведённым в книге Евгения Громова «Сталин: власть и искусство», молодые люди собирались пожениться). Девушка остановилась на квартире Чижикова и, естественно, привлекла внимание частенько заходившего в гости Кавказца.
Своевольная школьница тут же была замечена и агентами охранки, следившими за контактами Сталина. Впервые она появляется в донесениях филёров 21 августа 1911 года. Ей дали псевдоним Нарядная — она произвела на шпиков впечатление умением эффектно наряжаться, а вот личность её так и не установили.
Много лет спустя, уже после Великой Отечественной, местные историки задались целью выяснить, кто же эта незнакомка, узнали её настоящее имя и записали с её слов воспоминания, которые долгое время хранились под грифом «секретно».
Как утверждает Нарядная, Сталин зачастил к ней в гости после девяти утра, когда Чижиков (и как он не ревновал? Или просто «уступил» невесту старому другу?) отправлялся на работу в магазин. По словам Пелагеи, со Сталиным они сблизились на почве литературы, «великий учитель» рассказывал ей о Шекспире и живописи, много шутил, они вместе ходили в библиотеку, просто гуляли по городу.
Он называл её Полей, она его — «чудаком Иосифом». Он открывался ей с совсем другой стороны, ей одной дозволялось смеяться над его странностями. «Это было долгое, жаркое лето», — вспоминала Нарядная. При этом она настаивала, что это была именно дружба, а не любовь. То же самое говорила вологодскому писателю Владимиру Аринину, ещё в 1990-е интересовавшемуся вологодской ссылкой Сталина, её дочь.
Однако в это слабо верится, судя по двум открыткам, которые Сталин через год, оказавшись опять в Вологде, пошлёт вернувшейся в Тотьму Пелагее. На первой, декабрьской, изображены нимфы с обнаженной грудью, а на второй — скульптуры целующихся обнаженного мужчины и полуобнаженной женщины. Любопытен текст. На первой (орфография и пунктуация оригинала): «Ну-с скверная Поля, я в Вологде и целуюсь с дорогим, хорошим Петенькой. Сидим за столом и пьём за здоровье умной Поли. Выпейте же и Вы за здоровье известного Вам «чудака». Иосиф». В следующей, февральской открытке кавказец страстен как никогда: «...За мной числится Ваш поцелуй, переданный мне через Петьку. Целую Вас ответно, да не просто целую, а горррррячо (просто целовать не стоит). Иосиф».
Вот такая «шутливая» любовь была у «чудака Иосифа».
На память
Начитанная и обладавшая широким кругозором Поля произвела на Сталина неизгладимое впечатление, однако перед отъездом в Петербург тот вдруг заявил ей, что вынужден уехать, потому что там его ждёт… невеста (откровенная ложь). Расстались они, судя по воспоминаниям Пелагеи, трогательно. Она хотела проводить его до поезда, но он запретил, сказав, что за ним следят. Тогда она попросила у него на память фотокарточку, но Кавказец категорично отказал: «Я никогда не фотографируюсь. Только разве в тюрьме, когда меня насильно фотографируют. В будущем вам хватит моих фотографий…» Воистину пророческие слова, если вспомнить о культе личности!
Сталин приготовил подруге прощальный подарок — «Очерки западноевропейской литературы» с шутливым автографом: «Умной, скверной Поле от чудака Иосифа» (эту книгу у Пелагеи после войны «органы» отберут — якобы в музей). Попросил тоже что-нибудь подарить ему на память. У Пелагеи ничего подходящего под рукой не оказалось, и она, недолго думая, сняла нательный крестик на цепочке и вручила ему. Сталин крестик не принял (по поверью, вместе с крестиком берёшь на себя грехи его владельца), однако цепочку, по свидетельству Поли, бережно взял и тут же «вместо брелока к часам повесил».
С тем и расстались. Помимо уже упомянутых открыток, по словам Пелагеи, были и письма от «чудака Иосифа», но они не сохранились. А в 1913 году Сталина отправили в очередную ссылку, и Нарядная потеряла с ним связь.
Всё пропало?
Итак, в ночь на 6 сентября 1911 года Сталин бежал из Вологды в Петербург. Там он благополучно избавился от «хвоста» и превратился в… Петра Чижикова, чей паспорт позаимствовал (украл, как укажет в объяснительной Чижиков; на самом деле, скорее всего, он сам снабдил Сталина этим документом, благо фотографии там не было). После отъезда в вологодской квартирке «чудака Иосифа» учинили обыск, но часов с цепочкой в скудных пожитках, если верить имеющемуся перечню, не нашли.
5 декабря 1911 года Сталина всё же арестовали в одной из питерских гостиниц. Среди его вещей, судя по описи, обнаружились фотографии, карты, письма, паспорт Чижикова и даже немецкий разговорник, а вот часов с цепочкой ни при нём, ни среди вещей не числится! Куда же они пропали, если Сталин ими (по крайней мере, цепочкой) так дорожил? Возможно, ясность могли бы внести пропавшие его письма Пелагее, но увы…
Пора рассказать о судьбе и самой «скверной Поли». К чести её надо заметить, она никогда не пыталась напомнить о себе ставшему всемогущим в советское время Иосифу, ни разу не писала ему, не просила помощи, хотя её мужа (после вологодского приключения она помирилась с отцом, которого, кстати, потом раскулачат, и благополучно вышла замуж — стала Фоминой) репрессировали в 1937-м, и ей пришлось очень туго…
Умерла она через два года после смерти вождя народов, в 1955-м, до конца жизни оставаясь «засекреченной». Как и её воспоминания.
В фонде Сталина бывшего Института марксизма-ленинизма в Москве сохранились те самые тотемские фривольные открытки вождя Поле. А вот цепочка, дорогой подарок, так и сгинула неизвестно где. Возможно, её позаимствовали при обысках жандармы, не отразив это в описях. Не исключено, что нынешние её обладатели даже представления не имеют, какой это раритет.
Может, она ещё и «всплывёт». Ведь отыскалась же в 2006 году у одной вологодской старушки из семьи бывшего жандарма литография 1911 года с иконой Божьей Матери Всех Скорбящих Радость, на обороте которой значилось: «Для Джугашвили».
Других Джугашвили, кроме «чудака Иосифа», в то время в Вологде не было…
Алексей Кудряшов
Полностью статью читайте на сайте газеты «Премьер». Подписывайтесь на наш канал!