В сентябре 2020 году вышел новый иллюстрированный альбом «Офорты Веры Матюх», подготовленный искусствоведом Николаем Кононихиным и издателем Кириллом Авелевым при поддержке коллекционера Игоря Суханова, и приуроченный к 110-летию со дня рождения художника.
В основу альбома легли оригинальные офорты, отпечатанные с авторских досок Веры Матюх, случайно найденных в старом сарае на комаровской даче внуком художника Петром Порай-Кошицем. Из двух тяжелых свертков лишь на небольшой части досок просматривался рисунок, многие были стерты, другие окислились, и офортный рисунок покрыла серая пелена эмульсии. Но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что несколько досок имеют большое художественное и историческое значение — речь идет о работах «Разделывают тушу» (1941) и Казанском цикле офортов, выполненном в годы эвакуации.
Вот, что пишет искусствовед Николай Кононихин в предисловии к альбому: «Самые ранние, дошедшие до нас офорты Матюх датированы 1938 годом — это несколько офортов «Старая Русса» (1938). Здесь художница просто «рисует» офортной иглой пустынную улочку старинного города, как если бы рисовала тушью или остро отточенным карандашом. И уходящие вверх по улице дома, и купол церквушки, и голые ветви деревьев, и низко нависшие облака, и булыжную мостовую, и редких пешеходов, и сгорбленную фигурку старушки на мостовой, уныло несущую охапку хвороста. Памятуя наставления Кругликовой, доработку рисунка делает уже в процессе травления, выявляя теневую сторону улицы и усиливая акцент на ветви хвороста глубиной протравленного штриха.
Уже в ранних офортах наметился творческий метод работы художника: от первичного натурного импульса c обилием деталей — к обобщению формы и лаконизму образа. Здесь ее поиски оказались созвучными новациям передовых мастеров, прежде всего Дмитрия Митрохина.
Серия офортов «Казань» (1942–1944) выполнена по натурным зарисовкам на пристанях, где кипела напряженная военная жизнь: приходили и уходила баржи с продовольствием и боеприпасами, шла круглосуточная работа по их разгрузке и погрузке, между баржами по реке сновали лодки, перевозившие грузы и людей с одного берега на другой. А на самой пристани всегда суета, толпы людей — военных и штатских — в ожидании пассажирского парохода или удачной оказии на грузовом судне. Часто ожидание затягивалось на несколько дней, и изможденные красноармейцы, старики и женщины с детьми сидели и спали «вповалку» там, где удавалось найти место.
Поначалу работа не шла, слишком много деталей, событий, впечатлений, невозможно было выделить главное, существенное, характерное. Матюх делится в письме своими трудностями с Кондратьевым, и тот советует ей: «Мне кажется, все дело в том, что Вы, рисуя на пристанях, пытаетесь сделать рисунок серьезного характера…, хотите, должно быть, выработать или уяснить чисто пластические качества. А ведь это на той натуре, что у Вас перед глазами, пожалуй, не под силу и более опытному художнику… Поэтому я Вам советую… делать быстрые, чисто эмоциональные рисунки на живой природе, тех же пристанях… И рисовать все это, не заботясь о нарядности и парадности рисунка, как бы дика, запутанна и невероятна казалась форма, в которую выльются Ваши быстрые ощущения. И Вы убедитесь, что очень скоро у Вас пойдет рисование совсем не предметного характера, хоть это и будут, может быть, внешне и каракули. И Вы убедитесь, что иные ощущения и не выразить без какой-то деформации тех или иных элементов природы».
Потребовалась тщательная реставрация досок, выполненная печатником Александром Михайловым, кропотливая исследовательская работа искусствоведа Николая Кононихина по атрибуции и датировке, включая сравнительный анализ довоенных офортов с современными оттисками, чтобы издание альбома Веры Матюх оказалось возможным. Так, спустя восемьдесят лет после их создания, цинковые доски получили второе рождение.