Манерами принца он резко выделялся в школе.
Ему достаточно было ласково взглянуть, и девушки с собачьей преданностью шли с ним на край света. Для него не было ни красивых, ни страшных. Он улыбался всем. На школьных дискотеках его приглашали на медленный танец даже кривоногие ботанички в очках-лупах. Потому что знали, он не откажет. Красавицы фыркали, некрасивые мечтали, что когда-нибудь тоже окажутся в его объятиях.
Искусством обольщения он владел в совершенстве, без комплиментов и ухаживаний. Просто смотрел на девушку таким взглядом, что мурашки дивизиями начинали носиться по всему телу. И девушка тонула в гормоне счастья.
Я помнила его пухлым мальчиком. По выходным он приезжал в гости к бабушке, с которой я жила в одном доме.
Мы с девчонками хихикали, когда он появлялся во дворе за руку с мамой. Он смешно переваливался с ноги на ногу, напоминая медвежонка. Слышал наши издёвки, но никогда не смотрел в нашу сторону. Нелепо улыбался, потел и краснел.
Встретились мы через пять лет дома у моего школьного друга. Нас познакомили. Он меня не узнал. Я тоже не сразу вспомнила. Но улыбка показалась знакомой.
Потом увиделись в школе. Я была в 8, он в 10 классе.
Высокий, стройный, с гипнотическим взглядом питона.
Мы с девочками шли по коридору. Он взглянул на меня и подчеркнуто кивнул так, что заметили все. А так как был любимчиком всех девочек с первого класса по завуча включительно, его жест не остался незамеченным.
Все дружно посмотрели на меня. И теперь я густо покраснела и подумала, что безнадёжно втрескалась.
— Ты его знаешь?
— Да, встречались в одной компании, — как можно небрежнее произнесла я.
Девчонки заверещали, посыпались тонны вопросов. Я загадочно улыбнулась.
Долгое время сохла молча. Никому не говорила и вида не показывала. Хотя он наверняка обо всем догадался.
Добыла его домашний телефон. И однажды, потеряв страх, позвонила.
— Привет, Кирилл! — отрепетированным томным голосом произнесла я.
— Привет! А тебя как зовут, девушка с приятным голосом? — его магнетизм работал даже на расстоянии. Щёки запылали, в животе ожили бабочки.
— Кира, — неожиданно выпалила я.
— Ну, пусть будет Кира, если ты так хочешь. Хотя уверен, что тебя зовут иначе.
Мы поболтали минут десять. На прощанье он взял с меня слово, что позвоню ему завтра. Для загадки «Кира» у него пока не нашлось ни одного ответа.
Звонки стали регулярными. Я дразнила его, дозировано подкидывая факты из жизни: про бабушку, про немку-маму, про пухлого медвежонка.
И хотя дефицита в женском внимании не испытывал, загадки с элементами фольклора из детства ему предлагали впервые.
Учебный год подходил к концу. Я сохраняла интригу и ничем себя не выдавала. Однажды он спросил, не проживала ли я рядом с его бабушкой. Ответила неопределенно. Не знаю, приблизило его к разгадке или нет. Но на последнем звонке он дольше обычного задержал на мне взгляд, спрашивая одними бровями: «Это ты?» Но я лихо парировала его взгляд спокойной улыбкой.
Звонки прекратились. Бабочки успокоились.
Мы опять встретились через пять лет.
На этот раз у моей подруги Виолетты. Мы студенческой компанией отмечали окончание сессии. Ждали её школьную подругу с парнем. Пили шампанское. Я фонтанировала шутками, все смеялись. Раздался звонок, и через минуту в комнату зашла длинноногая эффектная блондинка и… Кирилл.
Слова застряли в горле, и я стала свекольно-красной.
— Знакомьтесь, это Катя, это Кирилл.
— Надежда, — севшим голосом выдавила я.
Во мне ёкнул орган, отвечающий за кровоснабжение.
Кирилл опять изменился. Вид у него был слегка пожёванный. Просто удивительно, как за 5 лет может меняться геометрия тела. Опять округлился, наметился животик и залысины.
Я сразу вспомнила его отца, совершенно лысого шароподобного жизнерадостного мужчину. «В него пошёл», — подумала я. Обнаружить недостатки в принце было до странности приятно.
Я быстро пришла в себя. Шутки пёрли из меня как Гольфстрим в Атлантическом океане. Кирилл непривычно молчал. Задумчиво смотрел на меня, как будто что-то вспоминая.
«Всё, не ёкает», — радостно констатировала я и улыбнулась Кириллу. На пополневших щеках проступил румянец. «Мы квиты», — говорили мои глаза.
Кажется, именно в этот момент он обо всём догадался.