«Пусть всегда будет солнце», «Спят усталые игрушки», «А у нас во дворе», «Как провожают пароходы», а «Лунный камень»... все эти замечательные песни, которые до сих пор любят и слушают несколько поколений любителей музыки. Аркадий Ильич Островский - один из самых заметных и любимых композиторов нашей страны.
25 февраля 1914 года, в Сызрани, в семье Ильи Ильича Островского родился сын, которого в честь родоначальника еврейского рода назвали Авраамом. Впрочем, так его записали в метрической книге, а в жизни звали не так претенциозно – просто Аркаша. Отец мальчика, Илья Ильич Островский, владел музыкальным магазином, а с 1918 года работал настройщиком музыкальных инструментов. Семья жила в квартире над принадлежащим семье музыкальным магазином. Илья Ильич в юности подавал неплохие надежды стать исполнителем-виртуозом, но из-за несчастного случая ему ампутировали палец и о музыкальной карьере пришлось забыть. Абсолютный слух позволил ему стать превосходным настройщиком инструментов.
Аркаша имел слух ничуть не хуже и отец, который в этом убедился раньше других, понял, что этот Божий дар нужно развивать. Первую учительницу музыки он пригласил Аркадию, когда тот учился в обычной школе. Жили Островские небогато, но на развитие таланта у ребёнка средств не жалели. Но кому нравились эти многочасовые занятия?! Разучивать гаммы, играть упражнения, шлифовать уже порядком поднадоевшую мелодию – было ужасно скучно. И преподавательница музыки придумала такую игру: после каждого часа Аркадию дозволялось музицировать то, что придумается: то природные явления, то услышанный когда-то духовой оркестр, то мелодичные напевы волжанок... Аркаша делал такие успехи в музыке, что отец стал подумывать о переезде в большой город.
Когда Аркадию исполнилось 13 лет, на семейном совете было решено покинуть Сызрань и отправиться в Ленинград, где жили родственники Островских. Отъезд ускорила болезнь матери. На «брегах Невы» была более квалифицированная медицинская помощь, чем на брегах Волги...
В Ленинграде Илью Островского практически никто не знал. Здесь ему приходилось с нуля зарабатывать авторитет, искать клиентов, которые бы не побоялись доверить ему свои музыкальные инструменты. К тому же требовались деньги на лекарства матери. Однажды отец не выдержал и сказал Аркадию: «Тебе надо устраиваться на работу, я сам семью не потяну...»
Однажды, гуляя по городу, юноша пристроился к экскурсионной группе учащихся ФЗУ завода «Электросила» (их называли «фабзайцами»), познакомился с парнем по имени Степан, который позвал его в ФЗУ. Аркаша согласился. Мастер ему попался толковый, души не чаял в сообразительном парне и непременно хотел сделать из него первоклассного мастера кузнечного дела. «Вот кто возродит мою былую славу, – думал он об Островском. – Вот из кого выйдет отличный кузнец-виртуоз». Однако все получилось иначе. Однажды на вечере отдыха в заводском клубе Аркадий обнаружил старенькое пианино и не удержался, начал играть, повергнув в шок своих друзей. И тут же «попался» руководителю художественной самодеятельности, который сходу предложил выступить на сцене, приезжие артисты опаздывали, а народ в зале уже волновался. Островскому пришлось спасать мероприятие, что он с честью сделал. На следующий день в цехе только и говорили об Аркашином успехе, а директор клуба попросил юношу поработать тапёром по вечерам и эта работа ему нравилась.
Так Аркадий сделал первый шаг к музыкальному техникуму... В один из сентябрьских дней 1930 года Аркадий Островский, уже студент Музыкального техникума, прощался со своими заводскими друзьями. Бывшие «фабзайцы», а теперь кадровые рабочие, устроили ему сердечные проводы... Особенно ему нравились занятия по оркестровке, когда приходилось расписывать партии для различных музыкальных инструментов. И чем труднее была задача, тем интереснее было парню. Вскоре он изучил «характер» каждого музыкального инструмента оркестра, и начал щелкать подобные задачки, как орешки.
В этом же году в семье Аркадия произошла трагедия умерла его мама Софья Эммануиловна Островская и после смерти жены резко сдал отец. И Аркадий стал практически единственным кормильцем в семье. По вечерам он выступал в клубах и ресторанах как пианист в различных оркестрах Ленинграда.
Однажды, подменяя друга, Аркадий отправился в хореографический кружок, сел за пианино. Друг предупредил его, что руководитель кружка, девушка по имени Матильда Ефимовна, а по фамилии Лурье, большая злючка и с ней лучше не спорить. Он заметно волновался, и за этот час Матильда накричала на него раз пять! В конце занятия Матильда вручила ему ноты и ледяным голосом сказала, чтобы в следующий раз он больше не импровизировал. На следующий раз Аркадий очень старался, Матильда даже ему улыбнулась в конце занятия. А третье занятие так и не состоялось: давали новый балет, и Матильда сказала приехавшему Островскому, что занятие отменяется. Он увязался за ней, неожиданно она пригласила его посетить Мариинский театр... А дальше случилось то, что и должно было случиться. Молодые люди по-особому взглянули друг на друга и поняли, что хотят делить друг с другом радости и невзгоды. С тех пор они не расставались. Вскоре в жизнь Островского навсегда вошли жена Матильда и сын Миша.
Однажды он с Матильдой и еще несколько студентов Института сценических искусств организовали концертную бригаду и отправились на гастроли в Петрозаводск.
С Петрозаводска и началась концертная жизнь Аркадия Островского. Артистическая деятельность увлекла его. Было интересно выступать перед публикой, играть классические произведения и собственные импровизации на популярные в те годы мелодии и песий. Очень любил Аркадий работу аккомпаниатора. Часто репетируя с певцами, он старался уловить те штрихи в песне, которые по-новому освещали бы ее содержание. Он всегда искал второй, скрытый план произведения. И, бывало, запетые и набившие оскомину сочинения после вдумчивой работы вдруг начинали звучать свежо и оригинально.
Жизнь в постоянных разъездах была интересна. Но гастроли не всегда были удачными. Иногда артисты оказывались в плачевном положении из-за того, что концертные организации не выплачивали им гонорары вовремя..
Так случилось, например, в Краснодаре, где в кассе при расчете не оказалось денег. Им пообещали выслать деньги в Ленинград, но после покупки билетов на поезд оказалось, что у них не осталось денег даже на еду. Соседи по купе заметили, что молодые люди тихо лежат на своих верхних полках и при каждой трапезе внизу либо уходят в коридор, либо в другой вагон «проведать знакомых».
На вторые сутки сосед с нижней полки, седовласый представительный мужчина, предложил молодоженам разделить с ним трапезу, но и Аркадий, и Матильда были людьми гордыми, и отказались. Они кое-как продержались до вечера, а потом Матильда попросила: «Сыграй что-нибудь, чтобы не так есть хотелось...» Аркадий достал с верхней полки аккордеон. Величественные звуки Баха поплыли по вагону. Люди выглядывали из других купе и справлялись у проводника, откуда это в поезде орган. Мужчина слушал Аркадия с большим вниманием. Потом сосед по купе достал корзину и всю свою провизию вывалил на стол... Сосед попросил его точный адрес, расстались очень тепло. Аркадий даже вынес вещи пожилого человека на перрон. А позже обнаружил под подушкой немного денег и записку. Внизу было приписано: «До скорой встречи» и стояла подпись: «Рахлин Лазарь Петрович».
А жизнь молодой семьи продолжалась с неустроенностью и случайными заработками. Долгое время Островский добивался места в один из ленинградских оркестров, а переговоры всё затягивались, потом место освободилось, и Аркадий мог рассчитывать, что именно его возьмут. На пороге его встретила сияющая жена, которая всё говорила о какой-то телеграмме, но он ничего не понимал, пока не прочитал текст: «Аркадий Островский приглашается в штат Госоркестра Утесова аккордеонистом и пианистом. Срочно жду Москве директор Рахлин Лазарь Петрович».
– Так вот кто такой наш попутчик!.. – Аркадий был счастлив. Вот так порой причудливо складывается история. Шёл 1940 год.
Началась новая жизнь. Гастроли, гастроли. Города, села, воинские части, моря, острова. Север и Юг. Дальний Восток и дальний Запад. Где только ни побывал Аркадий Островский с оркестром. Большую часть года оркестр проводил в гастрольных поездках, но летом обязательно приезжал в Москву. Здесь, как правило, готовилась новая программа. Специально приглашенные поэты и композиторы, художники и режиссёры трудились над её созданием и оформлением.
22 июня 1941 года сразу всё изменилось в привычном течении городской жизни. Посуровели москвичи. Обычная суета наполнилась тревогой и озабоченностью. Как и все творческие коллективы, оркестр Утесова часто выезжал с концертами на фронт. Особенно запомнились Аркадию Островскому выступления на Волховском фронте. Был там однажды такой случай. Недалеко от железнодорожной станции Мга концерт пришлось давать на почти открытой площадке. Редкий лес и кустарник плохо защищали эстраду, которую сделали на пригорке. Изредка где-то высоко с угрожающим свистом и воем пролетали снаряды. Артисты вздрагивали, а солдаты успокаивали их:
– Если свист слышен, – говорили они, – то бояться нечего. А вот если не слышен – тогда дело плохо.
Когда начался концерт и Леонид Утесов запел популярные советские песни, на передовой, пролегающей где-то недалеко за пригорком, наступила тишина. Свист и вой прекратились. Музыканты даже не обратили на это внимания. Они, забыв об опасности, играли во всю мощь, без всякой «маскировки». Концерт удался на славу. После выступления артистов благополучно отвели в блиндаж. И тут вдруг со стороны позиции противника раздался в громкоговорителе голос:
– Рус, спасибо, хорошо играл!
И вслед за этим выстрелы возобновились.
Аркадий был поражен. На какое-то мгновение музыка, песни прекратили войну. Позже он часто вспоминал этот эпизод, все более убеждаясь в неодолимой силе музыкального искусства.
В эти же годы состоялись и первые композиторские работы – фантазия для трубы с оркестром (1942), джаз-фантазия «Салют» (1943), фантазия на темы военных песен (1945), инструментальные миниатюры. Две его песни – «Я – демобилизованный» (слова Ильи Фрадкина) и «Сторонка родная» (слова Сергея Михалкова) были исполнены и записаны Леонидом Осиповичем Утёсовым.
По 1947 год Островский в качестве пианиста, аккордеониста работал в джаз-оркестре Леонида Утёсова, делал для него аранжировки. В конце войны у Матильды Ефимовны возникла настойчивая мысль, о том, что её муж может и должен всерьёз заняться композицией... И, вернувшись в Москву, Островский сдался. После ухода из оркестра началась полоса нужды, колебаний «вернуться – не вернуться», потому что его часто звали обратно, но жена была категорически против.
Осенью 1947 года, к 30-летию комсомола ЦК ВЛКСМ и Союз композиторов СССР объявили открытый конкурс на лучшую песню о комсомоле. Многие композиторы и поэты включились в это соревнование. Попробовал писать и Островский. Сначала не всё получалось, но после долгих усилий музыка песни вышла и светлой и мужественной. Нужны были слова. И тут помог случай. Островский позвонил по делам в ЦК комсомола и неожиданно застал там поэта Льва Ошанина. Сначала Ошанин отказался из-за занятости, но Островский заиграл, положив телефонную трубку рядом с инструментом. Ошанин слушал. Музыка была интересной, свежей, с новыми интонациями и необычной для таких песен распевностью.
Островский запел припев:
– «Комсомольцы – удивительный народ!» Ошанин перебил его:
– А по-моему, лучше – «беспокойные сердца!»
– Вы так думаете?
Островский повторил припев с новыми словами:
– «Комсомольцы – беспокойные сердца!»
Ошанин подсказывал в трубку только что родившиеся строчки:
– «Комсомольцы все доводят до конца!» Давайте еще раз припев.
И они запели вместе в разных концах Москвы: Комсомольцы – беспокойные сердца! Комсомольцы все доводят до конца!
Работа над новой песней началась.
В сентябре лучшие произведения, представленные на конкурс, прослушивались в секретариате Союза советских композиторов. В 1947 году с песней «Комсомольцы - беспокойные сердца» Аркадий Ильич Островский был принят в Союз композиторов. Этому сочинению предстояла долгая жизнь.
С этого времени композиторское мастерство и популярность Островского неуклонно росли, он становится одним из самых любимых и известных композиторов страны. Этапной можно назвать встречу и дальнейший творческий союз Островского со Львом Ошаниным.
В творчестве Островского наряду с песнями гражданственными, как правило «заказными» («Комсомольцы – беспокойные сердца», «Красная гвоздика», «Зори московские»), с каждым годом растёт количество проникновенной светлой лирики. Композитор чутко уловил возникавшую новую интонацию. Мечта, оптимизм, надежда ощутимы в таких песнях, как «Пусть всегда будет солнце» (Ошанин), «Лесорубы» (Танич), «Как провожают пароходы» (Ваншенкин), «Вокализ» («Трололо»), написанный на спор с Ошаниным, в котором Аркадий Ильич хотел доказать, что песне не всегда нужны слова.
Новым словом песенной эстрады стал «Дворовый цикл» – лирический песенный цикл «А у нас во дворе» на слова Л. Ошанина, в который вошли 5 песен – «А у нас во дворе», «И опять во дворе», «Я тебя подожду», «Вот снова этот двор», «Детство ушло вдаль».
К лучшим песням Островского можно отнести также «Старый парк» (Бахнов и Костюковский, 1954), «Мальчишки» (Шаферан, 1962), «Песня остаётся с человеком» (Островой, 1964), «Город спит», «Голос земли», «Песня любви» (Ошанин, 1965), цикл «Полутона» и «Атомный век» (Кашежева, 1966). Песни Островского открыли новые грани только становившихся на путь к всенародной славе таких певцов, как Эдуард Хиль, Иосиф Кобзон, Муслим Магомаев, Майя Кристалинская, Эдита Пьеха, Нина Дорда, Тамара Миансарова, Борис Кузнецов и Лев Полосин...
Аркадий Островский и дети. Это совершенно особая тема, и даже не столько потому, что у него множество прекрасных детских песен, а потому, что он безгранично любил детвору. Когда Островские жили в Москве на Фурманном переулке, и материальное положение стало благоприятным, композитор, обожавший автомобили, обзавёлся голубым «Москвичом», на котором, среди прочего, катал детей вдоль Чистых Прудов, причём как бы он не был занят, программа катаний никогда не отменялась.
Блестяще раскрылся талант композитора в песнях о детях и для детей. «Школьная полька» (Л. Ошанин), «Девчонки и мальчишки» (И. Дик), «Галоши» (З. Петрова), «Новогодняя хороводная» (Ю. Леднёв) и другие песни прочно вошли в репертуар практически всех детских коллективов. До сих пор ежедневно звучит песня-заставка «Спят усталые игрушки» к передаче «Спокойной ночи, малыши» (автор слов – Зоя Петрова).
Шел 1961-й год. Юрий Гагарин открыл космическую эру. Кто-то из досужих журналистов вспомнил о четверостишии, приведенном Корнеем Чуковским в своей книге в далеком 1928 году. Однажды писатель стал свидетелем, как в саду вместе с мамой гуляет четырехлетний карапуз. Мама сидела на лавочке, сын бегал, а Чуковский присел рядом, любуясь молодой женщиной. И вдруг мальчишка подбежал к маме и выпалил:
Пусть всегда будет солнце!
Пусть всегда будет небо!
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я!
Стихи маленького поэта так понравились поэту профессиональному, что он записал их. А потом долго сожалел, что не спросил имени мальчишки.
А в 1961 году эти слова были переложены на плакат. И этот плакат увидел Островский. Он переписал слова и попробовал положить их на музыку. А когда у него это получилось, позвонил своему давнему другу – Льву Ошанину, и попросил последнего написать стихи.
– Ты думаешь, о чем просишь? Это же не мои слова, как я их включу в свое стихотворение?
– Ну, придумай что-нибудь! Например, мальчишка нарисовал солнце и подписал рисунок этим четверостишием. Если поставишь его в кавычках – это и будет означать, что ты просто привел цитату, и слова не твои…
Вот так хитроумно и выкрутились. Надо ли говорить, что песня «Пусть всегда будет солнце» стала гимном советских детей!
Аркадий Островский ушел из жизни внезапно в сентябре 1967 года. Несмотря на необходимость в госпитализации, улетел на фестиваль, в названии которого его песня «Красная гвоздика». Открылось внутреннее кровотечение. Врачи не спасли. Ему было всего 53 года.