Продолжаем разговор о том, как писатели и сценаристы рассказывают истории (по-научному это называется «нарратология»). Сегодня обсудим расхожий приём с запутыванием хронологии повествования.
Помимо традиционного (еще с античных времен и Шекспира) способа подавать сюжет, когда есть экспозиция, пара поворотных пунктов, кульминация и развязка, многие писатели применяют разного рода эксперименты с линией повествования.
Самый популярный способ оживить историю — начать рассказывать её не с начала, а с кульминации. Так вы сразу же завладеваете вниманием читателя, после чего уже традиционно расскажете историю с пролога и далее.
Также историю можно прерывать флешбэками (события из прошлого) и флэшфорвардами (забегаем в будущее). Такое не всегда помогает целостному восприятию истории, так что применяйте осторожно.
Очень редко используется обратное повествование (как в фильме Нолана «Мементо»), когда история писателем рассказывается из конца в начало. А иногда у сюжета может быть несколько концовок (как в «99 франков» Яна Кунена по Бегбедеру).
Книги, похожие на фильм «Довод»
Вообще надо отметить, что в кино просто обожают играть с нелинейным повествованием. Вспомните хотя бы композицию культового «Криминального чтива» Квентина Тарантино.
Еще один часто встречающийся в литературе приём — наличие нескольких (в крупных литературных циклах — множества) сюжетных линий. Причем, как правило, для этого используется особые персонажи, чьими глазами мы как бы видим эти линии и за чьими приключениями следим.
Далее перейдем к примерам. И начнем, как водится, с классики.
«Герой нашего времени», Михаил Лермонтов
В принципе эта история очень логично рассказывает о трансформациях личности главного героя. Вот только разные куски этого романа изрядно перетасованы писателем во времени.
«Война и мир», Лев Толстой
Чтобы подчеркнуть масштабность исторических событий эпического романа, Лев Николаевич рассказывает их с точки зрения целой пачки персонажей (их в западной традиции теперь зовут POVами — от англ. point of view).
В XIX веке такое для читающей публики было ещё в диковину и, кстати, во многом именно благодаря этой новации Толстой обессмертил свое имя для мировой литературы. Не он первый это придумал, но он использовал данный подход что называется на всю катушку.
«Мастер и Маргарита», Михаил Булкаков
В романе имеются три параллельных сюжетных линии. Одна находится в прошлом (ершалаимские главы) и две — в современной автору Москве (линия Мастера и Маргариты + линия Воланда и его свиты). Причем две последние ещё и как следует переплетены друг с другом.
«Властелин Колец», Джон рональд Руэл Толкин
Если первая книга рассказана в нормальной хронологии (хотя и с вставками историй, рассказанных Гэндальфом о его параллельных приклбчениях), то уже со второй начинается несколько сюжетных линий. поначалу их всего две (линия фродо и Сэма + все остальные), затем она дробится на более мелкие.
В какой-то момент всё становится так сложно, что Толкин даже изложил схему хронологии романа (и предшествующих ему событий) в специальном приложении, чтобы помочь не запутаться читателям. В те времена к подобному публика еще не очень привыкла.
«Норвежский лес», Харуки Мураками
Здесь весь роман представляет собой с одной стороны воспоминания главного героя о временах своего студенчества в бурных 60-х и метаниях между двумя девушками, а с другой посвящен проживанию героем параллельных сюжетных линий (причем как жизней, так и посмертий). Так, кстати, устроено большинство романов японского живого классика.
«Песнь Льда и Пламени», Джордж Мартин
В самой модной фэнтези-книге нашего времени насчитывается аж двадцать четыре (!) персонажа, которые выписаны автором в качестве POVов, то есть являются героями, с чьей точки зрения рассказываются события основных сюжетных линий.
Больше всего глав досталось Тириону Ланнистеру, Джону Сноу, Арье Старк, Дейенерис Таргариен и Кейтилин Старк (в книге ее значение куда выше, чем в сериале).
«Игра в классики», Хулио Кортасар
Тут с сюжетной композицией совсем не просто. Автор предлагает специальную схему, по которой следует читать главы книги.
Схема напоминает детскую игру, где надо прыгать по расчерченным мелом на асфальте клеткам. Собственно из-за структуры данный литературный эксперимент испанского классика считается антироманом (про них как-нибудь напишем отдельную статью).
«Бойня номер пять, или Крестовый поход детей», Курт Воннегут
Экспериментальный автобиографический роман уже американского классика. Тут сюжет прыгает из настоящего в прошлое (ковровая бомбардировка Дрездена авиацией союзников) и в будущее. Всё это сюжетно обосновано способностью главного героя к спонтанным перемещениям по времени.
Любой роман Чака Паланика
Но в особенности — «Невидимки Remix». Сюжет книги раскидан по главам в случайном порядке (!), а в конце глав написано, какую имеет смысл читать следующей (но в принципе это не обязательно).