«Соседи ходят в колонку за водой, и туалет у них на улице»
70-летняя Нина Ивановна живет в доме по улице Кулибина почти всю свою сознательную жизнь. Этот дом построили еще родители ее мужа. Сейчас женщина живет здесь с сыном, невесткой и внуками.
— Раньше здесь была деревня, ее потом присоединили к городу. И когда-то улицы здесь были очень дружные, люди друг друга хорошо знали. У нас с соседями была общая беседка, в ней в шашки, шахматы играли. На 9 Мая с 6 часов утра соседи начинали ходить, вызванивать друг друга, кричать: «Победа!» Собирались вместе, столы накрывали… А сейчас соседи только друг с другом здороваются.
Ну а главная проблема здесь, которая не решается десятилетиями, — снос частного сектора. Людям давно обещают, что их дома снесут. Еще при Советском Союзе Нина Николаевна с супругом обращались в исполком — хотели жить отдельно от родителей.
— Тогда перед нами открыли карту и показали, что эта территория красная, то есть район подлежал сносу. И поэтому нас не поставили на очередь. Так и живем: нам все время обещают, что дома снесут.
Женщина объясняет: такое подвешенное состояние сказывается на качестве жизни. Потому что раньше из-за планов сноса жилья даже воду проводить к своему дому было запрещено. Здесь есть соседи — Нина Николаевна показывает по обе стороны от ее дома, — которые и сегодня ходят в колонку за водой. И туалет у них на улице.
— Ничего нельзя достроить — а мы, например, хотели бы душ достроить, у сына все-таки двое деток. Уже либо снесли бы дома, либо дали какую-то гарантию, что можно что-то делать и под снос не пойдешь. Конечно, можно вложиться, что-то построить. Но через год или два найдется инвестор, как нам говорят в исполкоме, и нам скажут «увы».
Женщина возмущена и тем, что несколько десятилетий вдоль улицы не было тротуара. Вместо него вдоль домов тянулась тропинка, по которой ходить было невозможно, пешеходам приходилось идти по проезжей части.
— Мы, как и все, платим налоги, и возмутительно, что 40 лет не было дорожки! Нельзя было пройти в магазин или еще куда-то. Сейчас хоть дети катаются на самокатах по тротуару. Я считаю, что мы живем здесь без внимания со стороны государства.
Нерешенным остается вопрос и с вывозом мусора. В частных домах растут деревья, кустарники. Их надо периодически подрезать, а листву собирать. Сжигать срезанные ветки нельзя. Приходится заказывать большую машину и вывозить садовый мусор самим. Листья же здесь пытаются складывать в небольшой мусорный контейнер, выделенный каждому дому. Влезает не всё.
— Сколько я могу туда листьев положить? А если рядом с контейнером поставить пакет, его не забирают. Мусор вывозят два раза в неделю, этого недостаточно. Звонила в «Ремондис», просила: придумайте что-нибудь!
После выборов неприятностей в районе еще прибавилось. Естественно, соседство с изолятором дало о себе знать.
— Нам все было видно, все слышно. И то, что автозаки бесконечно сюда ездили. И черная толпа народа стояла. Соседи говорят, что и стоны по ночам слышали.
Нина Николаевна с горестью рассказывает, что из-за всех этих пугающих звуков внучка, третьеклассница, боялась спать. Сама она тоже боялась выходить из дома, потому что ее пугали люди в масках на крыше ЦИП. По мере возможности ребенку старались что-то объяснить, и теперь девочка чувствует себя спокойнее. Внуку полтора года, и с ним в этом плане оказалось проще.
— А еще к нам приходили люди, в туалет просились, воды попить. Мы с пониманием относимся, сочувствуем людям, у них горе. Я же много лет прожила и считаю, что от тюрьмы и от сумы не зарекайся.
«Жить здесь не страшно, а больно»
Совсем рядом с ЦИП живет и Владимир с супругой и мамой. Дом его родители купили около пяти лет назад.
Молодой человек рассказывает: раньше здесь было спокойно, вечером можно было через сквер пройтись (сквер расположен перед зданием изолятора. — Прим. TUT.BY). Это был обычный район, а суматоха в предыдущие годы здесь была только после Дня Воли.
— До выборов на улице было много детей 10−15 лет. Бегали, в футбол в сквере играли, просто собирались у торца девятиэтажного дома. После выборов дети перестали появляться на улице, разве что во внутреннем дворе, и то только в первой половине дня. Ближе к вечеру никого уже не видно.
Не обошла беда и семью Владимира. По словам мужчины, около трех недель назад его маму задержали, когда та вечером из дома шла в магазин за продуктами. Ее не было около суток: женщину увезли в одно из столичных РУВД.
— Около станции метро «Михалово» остановился бусик без номеров. Забрали мою маму и еще одного мужчину — и увезли. Мама видела, как этого мужчину избивают. У моей мамы тоже синяки есть — следы от дубинки на пояснице.
Жена Владимира тоже опасалась за себя. Особенно в первые дни после выборов, когда в изолятор начали массово свозить людей. По словам Владимира, тогда в ЦИП приезжало по 5−10 автозаков. Один за одним — и так на протяжении почти всей ночи.
— Бывало так, что начальница с работы подвозила на машине до калитки. Поскольку людей хватали даже возле ЦИП. Тех, которые собирались в первые дни, ждали какой-то информации от волонтеров, стояли возле забора. Вечером приезжал автозак, некоторых и забирали, и увозили.
Но было страшно не только женщинам, но и всем, кто слышал, как били людей в первые дни после выборов, говорит Владимир.
— Мать рассказывала, как остановился автобус, выкинули человека, начали избивать его в кустах. Когда мама вышла на улицу, они этого человека схватили, потащили дальше, в сторону Окрестина. Сложно передать, что творилось в первые дни…
Парень рассказывает, что из ЦИП доносились крики о помощи и просто крики людей. Были моменты, когда из изолятора выезжала скорая, люди ее не пропускали и просили медиков открыть двери и показать, кто там внутри. Но медики отвечали: «Двери заблокированы, мы их сами открыть не можем».
— Это настолько больно слышать и видеть, что словами просто не передать. Было не то что страшно спать — было просто больно спать. Невозможно спать, понимая, что туда свозят тысячи людей. Посмотришь, с какими они синяками выходят, — больно за людей. Одним словом, жить около Окрестина не страшно, а просто больно.
Немного спокойнее здесь стало, когда волонтеры в сквере развернули палатки. Когда их было много, у местных, по словам Владимира, появилось хоть какое-то чувство безопасности. Была среди соседей и взаимовыручка. В первые дни после выборов, когда во всей стране не было интернета, местные жители передавали друг другу по Bluetooth специальное приложение, которое помогало заходить на сайты и в соцсети.
— Тогда люди стали более сплоченными. И сейчас нам хочется верить, что все изменится. И что все будет хорошо.
«Нам здесь нравится. Но мы в растерянности»
Вадим и Татьяна с детьми живут несколько дальше от предыдущих людей, но на той же улице. Супруги говорят сразу: им здесь хорошо. Есть свой двор, где можно машину поставить. Есть огород, где растут овощи и ягоды. Ну и всегда можно сделать шашлык, отдохнуть фактически на природе, хоть и в черте города.
— Нам здесь нравится. Но мы в неопределенности и в растерянности. Мы не знаем, снесут нас или нет. Если бы нам точно сказали, что нас не будут трогать, мы бы тут удобства себе сделали. Дом подлатали бы, крышу поменяли. Но у кого ни интересовались — никто точной информации нам не предоставляет. Говорят: «Нет застройщика, не знаем, сидите пока». А потом придут через два месяца и скажут: «Все, ребята, собирайтесь!».
Женщина рассказывает: она живет в этом доме всю свою жизнь. И жить здесь, почти в центре города, — замечательно. Даже несмотря на то, что удобства на улице и дом старый. Что же касается соседства с ЦИП — то раньше родители спокойно ходили гулять в сквер со своими дочками, которым 3 и 8 лет.
— Сейчас боимся и на детскую площадку дочек отпускать гулять. Мы их никуда особо не пускаем. Я и сама боюсь выходить. Скверик обходим стороной. Я вчера там прошла, посмотрела на заплаканные лица матерей… Теперь та сторона района лично для меня закрыта.
Интересуемся: а как дети? Не пугаются такой обстановки? Супруги уверяют, что нет. Ведь их никто не трогает. Просто дочкам объясняют, что пока не надо ходить туда, где много людей, — мало ли что.
— Дети у нас домашние. Дом — школа — садик, дети туда наши не ходят. Их не интересует, где собрались люди, где не собрались.
Звуки из изолятора, которые были слышны в ближайших от ЦИП домах, досюда не доносились. Но супруги рассказывают, что им было страшно, когда во время маршей люди шли не только вдоль проспекта Дзержинского, но и заворачивали к изолятору. Никто никого не трогал, люди просто шли. Но, по словам Татьяны, даже волонтеры просили митингующих, чтобы те уходили и не провоцировали силовиков.
Сами же волонтеры к этой семье не обращались. В туалет люди тоже сюда не просились — сейчас, кстати, биотуалеты установлены волонтерами во дворе одного из домов — по слухам, там сейчас никто не живет.
Вадим и Татьяна, как и все жители района, видели множество людей, которые стояли у стен изолятора в августе. Это были те, кто пришел узнать, где их родственники, задержанные на митинге. Видели супруги и много автозаков.
— Но у нас нужды ходить возле изолятора нет. Чтобы погулять, есть парк. Или дача. С рыбалкой, природой, лесом, грибочками. Там тоже овощи-фрукты растим. Дом строю — детям будет. Оставлю своим малышкам. Чтобы у них было что-то свое, чтобы они тоже могли бы уехать за город, отдохнуть от этой суеты.
Читать полностью: https://realty.tut.by/news/offtop-realty/700742.html?tg