Следует сразу оговориться, что перевод названия фильма режиссера Алехандро Гонсалеса Иньярриту «The Revenant», как «Выживший» не совсем верное (у нас прокатчики любят выбирать наиболее бойкое и продаваемое слово). “The Revenant» можно перевести как «призрак, привидение» или чуть иносказательно, обозначить человека буквально выбравшегося с того света. Тут же вырисовываются новые смыслы, которые снабдил картину Иньярриту, близкие по родным мексиканцам еще со времен Маркеса мотивами «магического реализма», снабжая историю не только общими принципами выживания, но и некой движущей силой, способной это выживание обеспечить.
В центре сюжета – реальная история колониста и охотника Хью Гласса, жившего в XIX веке, чья удивительная история выживания сама обросла мифами и легендами, переходя из поколения с поколение. Иньярриту и не собирался досконально переводить реальность в изображение: ведь дело касается человека – его стойкости и стремлении к цели. В составе пушной компании, которая подверглась нападению индейцев, в следствии чего колонисты обратились в поспешное бегство с остатками пушнины, охотник и следопыт Хью Гласс был серьезно ранен после столкновения с медведицей и оставлен умирать где-то в самой глуши неизведанных просторах Дикого Запада, к кому же потерял своего сына, который был предательски убит Джоном Фицжеральдом, товарищем по освоению Запада. Но Гласс не умер, и ему предстоит долгий, болезненный и опасный путь домой. И его движение наполнено местью.
Когда смотришь на Гласса в исполнении Леонардо Ди Каприо, сразу понимаешь, за что актер получил долгожданный «Оскар»: все страдания, чувство холода и голода ощущаешь на собственной шкуре. Казалось бы, при естественных условиях и играть даже не надо, нужно лишь ощутить все страдания на себе, но степень самоотверженности Ди Каприо, может поражать. Самые лучшие ощущения, конечно, передаются на большом экране: помню, как сам сидел в IMAX, настолько погрузившись в фильм, что с огорчением отметил окончание фильма. Да и на самом экране постоянно размывается стена между показанным изображением и зрителем, создавая поразительный эффект присутствия в фактуре фильма. Невероятная операторская работа Эммануэля Любецкого не только красочно демонстрирует красивые ландшафты и суровость природного мира, но и настойчиво проникает вплотную к своим героям, от чего даже мутнеет линза камеры от их дыхания. Не говоря уже о том, что большая часть кадров снята длинными планами, отчего создается мнение, что этот фильм мог бы снять и Альфонсо Куарон, еще один первоклассный режиссер из тройки оскароносных постановщиков из Мексики (потому я часто путаю Куарона и Иньярриту – их стили несколько похожи, из них сильно выделяется только Гильермо дель Торо). Большую долю атмосферы создает и музыка японского композитора Рюити Сакамото (над музыкой также работали Брюс Десснер и Альва Ното).
Трудно устоять, чтобы не упомянуть, сколько разнообразных любовных оммажей Андрею Тарковскому разбросано в фильме: здесь и столкновение всех трех стихий, и левитирующие девушки, метафорические и красочны сны или видения. Как Тарковский воспевал силу и красоту природы, пестуя за некий разрыв человечества с ним и находя в природе источник божественного – так и Иньярриту разглядывает там лик мистического и инородного, а сам путь Хью Гласса, окруженного коренным населением Америки, напоминает метафорический путь Уильяма Блэйка в компании с индейцем Никто из «Мертвеца» (хотя, это и есть путешествие мертвеца, вернувшегося к жизни). Иньярриту умело балансирует на стыке авторского и зрительского кино – здесь и метафоры, красивые виды и энергичные батальные сцены, снятые одним планом. Одна битва с медведицей чего только стоит – хоть животное и было нарисовано на компьютере, но от реализма происходящего сомнений не убавляется.
Самое прекрасное в «Выжившем» то, как все детали фильма работают вместе. Кажется, что он разнообразен: здесь и драйв, и медитативность, красивая природа рядом с потоками крови, суровость человечества и природы, сила мести и любви, а божественное рядом с приземленным. Самое лучшее в «Выжившем» - это его невероятная притягательность, не отпускающая до конца фильма, и это, по сути, и есть та магия кино, которой Иньярриту умело пользуется, не опускаясь при этом в настойчивый нарратив, наполненный мотивацией и социальным подтекстом (здесь можно было подискутировать о неприглядной странице истории США, связанной с коренными народами, но это совсем не главное). Иньярриту показывает кино и оно действительно восхищает.
Егор ОКУНЕВ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!