Из воспоминаний Емельяненко В.Б.
Дежурный закричал: "Боевому расчету прибыть к командиру!". Пилотов эскадрильи словно ветром сдуло. Мы с Артемовым у блиндажа оказались первыми. Чуть сразу не сорвались в бег, шаг стал пружинистым. Дело дошло до получения боевой задачи. Наше волнение трудно внутри заглушить, но надо скрывать от своих ведомых. Они должны уже на земле в тебя верить. Стараешься всегда быть спокойным и уверенным. Спускались в блиндаж и думали, куда нас пошлют.
Полетим к Моздоку или Эльхотовским воротам? Надо бы наших сержантов сводить в такой район, где поменьше натыкано зениток. Лучше с мессерами пока не встречаться. Командир смотрел на разложенную на столе карту, нетерпеливо нас всех ждал. Попросил всех рассаживаться. Все зашелестели картами, все закурили.
Командир приступил ставить задачу. На отметке "703" наши отбивают атаки противника, немцы используют в наступлении танки. Надо по наступающим немцам ударить, надо при этом своих не зацепить. Ювелирно надо сработать. Все понятно!
Поднял свои глаза от разложенной карты, расслабил свое предплечье, папироса в руке не дрожала. Прием старый, на моих ведомых действует успокаивающе. Если ведущий спокоен, то все нормально. Начинают занимать мысли. Как найти высоту "703". На земле никто эту цифру не нарисует! Боевые порядки в бою смешиваются, где там противник? Если моя молодежь шарахнется от огня зениток, куда сбросят свои бомбы? Это только легко сказать, а как своих при штурмовке не зацепить?
Грузовик всех мгновенно домчал до стоянки. Остапенко спрыгнул у своей машины. Ему навстречу вышел механик. Уже более десятка пилотов он проводил в последний вылет... Он проворно помог одеть парашют, помог защелкнуть карабины. Остапенко занял кабину, поставил ноги на педали, подошвы выбивали дробь. От приподнятого настроения ничего не осталось, в голове рождались всякие мысли.
Как мы опознаем цель? Как цель увидеть? Вдруг группу потеряю? Первый боевой вылет... Услышал знакомый голос: "Запускают!". Это механик Николай Бублик подсказал. Открыл вентиль сжатого воздуха, винт стал поворачиваться, мотор заурчал... Остапенко стал рулить на старт, потом взлетел.
В воздухе он не сводил взгляда с самолетов, все боялся потеряться. Головные звенья легли на курс, он немного от них отстал. Сдвинул вперед сектор газа, самолеты стали приближаться. Он услышал голос ведущего: "Двадцать пятый займи место". Все происходящее успокоило, он полетел ровно.
Но все это продолжалось недолго, знакомый голос произнес: "Приготовиться! Цель впереди, начинаем маневр!". Группа пошла влево, далее пошла вправо, некоторые самолеты прыгали вверх и в низ. Как при этом смотреть на цель? Тут надо смотреть за маневром, надо ни с кем не столкнуться... Ведущий все говорит: "Маневр! Маневр!".
Его самолет начинает удаляться, около него какие-то дымки. Тут Остапенко заметил, что бронестекло лобовое начинает мутнеть. У него в кармане припасена тряпка от помутнения, курсанты в училище умудрялись протирать стекло в воздухе, осторожно высовывали ладонь в воздухе через форточку.
Он достал свою тряпку и потянулся к форточке, выхлоп возник перед глазами. Машину тряхнуло, сразу перехватило дыхание. Ветер стал бить в лицо, лобовое стекло пропало. Остапенко сразу не сообразил, только одна мысль преследовала, надо не потерять своих.
Штурмовики опустили носы, перешли в пикирование. Он отжал ручку на себя, засвистел ветер, последовала команда: "Бросай!". Из штурмовиков посыпались бомбы. Остапенко нажал кнопку сброса, машина облегченно вздохнула. Штурмовики все пошли к земле, стали над ней кружить. На концах их пушек появились красные языки. Остапенко жал на гашетки, машина от огня дрожала. На земле все дымилось, снизу летели очереди. Он отчетливо все видел, ветер задувал кабину.
Защитные очки пригодились. Многие их считали украшением пилота. Но часто очки спасали пилотам глаза при пожаре. Последовал еще один заход. Далее Остапенко потерял число заходов, перестал понимать с какого направления надо штурмовать. Все во рту пересохло, пот катил градом, приходилось его смахивать. Последовала команда: "Сбор!".
Надо в строй пристраиваться, но все машины исчезли. Где товарищи? Посмотрел в сторону, белые трассы прошили воздух, пронесся самолет с крестами. Нажал на гашетку, трассы ушли его догонять. Он крутанул машину, стал прижиматься к земле. Тут заметил своих, стал догонять, пристроился.
Речка уплыла под крыло, пронеслась долина. Показался большой город, скорее всего Грозный. Вот родной аэродром. Но что происходит? Аэродром с бетонной полосой! Группа пошла на посадку. Это чужой аэродром! Пот закрывал очки, сержант закрутил головой, рассмотрел вдали бараки. Там кружили самолеты! Он обрадовался! Приземлился он мягко, он уже дома!
Подрулил к своей стоянке, там уже ждал Бублик. Со старта сорвалась машина с красными крестами. Бублик знаком показал, надо выключить мотор. Остапенко недоумевал. Он выключил зажигание, выбрался из кабины и сбросил парашют. Уже собирался спрыгнуть с крыла штурмовика.
Медики пилота с крыла сгребли, положили на носилки. Сняли с него ремень и завернули гимнастерку, поставили шустро укол. Рядом с носилками причитала оружейница Тося: "Ой мамоньки! Как голову разбило! Быстрее везите в лазарет!". Остапенко с окровавленным лицом погрузили, повезли оказывать помощь...
Все сидим в командирском блиндаже. Все как перед вылетом. С нами нет Остапенко. Все о нем вроде забыли. Командир спрашивает: "Как сходили?"-"Вроде нормально". Трудно себе давать оценку, все старались.
Командир к фразе нормально прицепился, стало от его тона коробить. Там такая мешанина была... Потом он понял, что сказал что-то не то. Прозвучал вопрос: "По своим не ударили?". Злой командир сегодня... Была только уверенность, что этого не произошло. Командир стал спрашивать ведомых, но ясности не было.
Все покинули блиндаж командира, прилегли на траву. Надо сделать разбор полета, но говорить совершенно не хотелось... Небо очистилось, солнце пылало, хорошо видны горы в дали. Скоро новый полет, но уже без Остапенко. Что с пилотом?
Из блиндажа с бумажкой выбежал офицер, закричал: "Пришло подтверждение!". Прочитал телеграфный бланк, командующий 9-й армии благодарил штурмовиков, вот уверенность подтвердилась.
Неожиданно из барака вышел Остапенко! Идет к нам бодро, лицо в улыбке. Перед нами произошло чудо! Его недавно несли с окровавленным лицом в машину, сейчас на лице ни одной царапины...
Нам свой первый боевой вылет Остапенко обрисовал. Как все у него пошло наперекосяк. В момент разрыва зенитного снаряда он порезал пальцы о стекло. Потом убирал пот и разукрасил свое лицо, со стороны на него смотреть было жутко!
Вышла заметка о сержанте Остапенко в газете. По заметке он был тяжело ранен в голову, истекал кровью. Смог привести штурмовик на аэродром и посадить, посадил блестяще. Остапенко эту статью отправил инструктору в училище.
ДРУГИЕ СТАТЬИ КАНАЛА:
КРУТАНУЛ ШТУРМОВИК ВНУТРЬ ЗАЩИТНОГО КРУГА
РЕШИЛИ ДОБИТЬ ШУТЯ, ПОТРЕНИРОВАТЬСЯ
ТАК ДОЛГО ПРОДОЛЖАТЬСЯ НЕ МОЖЕТ!
Если Вам было интересно, нажмите пожалуйста-"нравится" и подпишитесь на канал. Это лучшая поддержка для него. Спасибо за ваше внимание и время.