Я уберу свои оковы
В гостиной царила полная тишина. Отец, который раньше первым начинал разговор, теперь молчал, погруженный в уже ставшие привычными горестные мысли. Ипполит, вертя вилку, тоже не начинал беседу. Ему не хотелось перед столь важным разговором показать свой явный интерес. И все же – долго ждать было просто утомительно. Наконец отец посмотрел на него, и в туманном взгляде Ипполит прочитал разрешение. Он подвинул документы. Отец небрежно раздвинул листы.
– Что это?
– Результаты наблюдения за отцом Мефодием.
– И?
– Он укрывает у себя прокаженную, за которой мы долгое время охотились.
– Да? – отец удивленно поднял брови и тихо вздохнул: – И зачем это мне? Она имеет отношение к смерти твоего брата?
– Она имеет отношение к неверности Мефодия, который запятнал свою веру. Она прямое доказательство попустительства владыки Александра, не увидевшего столь возмутительный инцидент на своей земле.
– И? Говори, ты ведь не все сказал.
– Да, отец. Владыка не заслуживает своего сана. Они ведь были с отцом Мефодием друзьями, может это мешает ему увидеть его подлинную личину? А этот священник Иван, его назначили вместо меня на работу с прокаженным, из-за которого был убит твой сын. Разве это не чистой воды вредительство?
– Это серьёзные обвинения.
– Более чем. И, как ты видишь, они вполне обоснованные. Я не прошу лишнего, отец, я лишь прошу уделить им должное внимание.
– Да. Я вижу. Но ты не говоришь главного, верно? Иначе зачем ты принёс это мне, а не совету, верно?
– Верно. Совет – это лишь инструмент в руках Божьих, и ему нужны руки. Крепкие, здравые руки.
– Тебе нужно лоббирование.
– Да. Именно. Мне нужно лоббирование моих интересов и твоих, между прочим, тоже
– Но как это поможет найти эту одержимую? Я же просил тебя заняться именно этим, а не добыванием сана епископа. Это никуда не денется. Я обещал, что ты получишь его, и так оно и будет.
– Но как я могу работать, когда мне постоянно мешают? Стоит мне начать какие-либо действия и вот: на моем месте уже новый священник, а я отстранен.
– Я слышал, твой демон может видеть чужими глазами. Почему ты не работаешь с ним?
– Он наркоман, который крайне плохо поддается влиянию, он видит порой не то и не так. Лишь изредка мне удается его направить. Но стоит мне начать действовать жестко, как мне опять не дают вести его в правильном направлении.
– Да? А знаешь ли ты, что, став епископом, ты просто не сможешь выполнять мое поручение? Это каждодневный забирающий все силы труд. И более того, на тебя будут накладываться куда большие ограничения.
– Именно поэтому я планирую изменить наш стиль работы. Мы слишком долго нежничали с этим демонским отродьем – пора расширить наши права. Ведь у нас есть все, что нужно для этого.
Отец хмыкнул и отодвинул доклад. Затем сложил руки под подбородком. За эти две недели он сильно похудел, так как практически ничего не ел. Гибель Антона оказалась для него куда более суровым испытанием, чем предполагалось.
– Знаешь, когда вы были маленькими, ты всегда помогал ему, – тяжело вздохнул он, вытащив крест Антона. – Я помню, как, что-то натворив, ты всегда брал вину на себя. И я сознательно наказывал лишь тебя.
– Отец, – Ипполит пододвинулся поближе, – наше бездействие помогло тьме забрать его. Ведь, если бы твой сын не отвлекся на эту ведьму, он бы никогда не попался под зубы одержимой. Эта ведьма погубила его. Её чары, её влияние. А значит и попустительство владыки. Они создали эти условия, при которых он смог держать её дома.
– Ты уже говорил это.
– И повторю ещё раз. Жалость к демонам – это слабость, результат которой – потери близких нам людей. Они не заслуживают её. Сначала твой сын, потом отец Мефодий, а что потом? Ты? Я? Сколько священников надо скормить демонам, чтобы ты наконец прозрел, сколько?
– Я лишь просил найти эту одержимую. Найти до всего этого, – он указал на документы. – Разве это сложно?
– Да. Именно. Они сковали мои руки. Я не могу заниматься тем, что требуется.
– Но если ты станешь епископом, кто будет искать её?
– Все, кто будет под моим началом. Я обещаю, я отдам этому все силы. Первая неделя всегда суматошная, и именно во время неё я вытащу эту женщину на свет. Я обещаю.
– Обещаешь? – владыка Михаил вздохнул. – Хорошо. А теперь оставь меня. Я хочу побыть один.
– У нас не так много времени: каждый час может что-то измениться. Это назначение надо сделать как можно быстрее.
– Оставь меня! – закричал отец – Оставь! Я услышал тебя.
Ипполит поднялся и поклонился. После чего задвинул стул и поспешил к выходу, краем глаза пробежавшись по появившемуся на крик старому слуге. Теперь можно было вернуться в обитель, ведь Стас требовал куда больше контроля, нежели обычно.
Вернувшись в церковь, Ипполит быстрым шагом дошел до кельи прокаженного и мягко открыл её. Следовало сделать так, чтобы он снова впал в забытье, так как время все больше и больше приобретало черты стремительной скачки.
Стас открыл глаза. После наркотического раздолья они были абсолютно красными, неспособными на хоть какое-то осознанное движение. Но все, он кое-как справился со своим состоянием и даже смог разлепить пересохшие губы.
– А, это ты, священник.
– Да, я. И я кое-что принес тебе, демон, – Ипполит вытащил из кармана две синие колбы. – Ты же этого хотел? Не так ли?
– Да, – протянул Стас, заворожено наблюдая за синей жидкостью. – Да. Да, священник, ты знаешь толк в искушении.
– Ты хорошо поработал, а за это всегда будет награда.
– Награда, – Стас облизнул губы и засмеялся: – Но за что, священник? За что ты так обходителен со мной?
– Ты сказал. Я священник. Это просто доброта, – Ипполит подошёл к нему и положил ампулы перед ним. – Разве мы не должны помогать друг другу?
– Просто я видел странный сон, – задумчиво сказал Стас, поднимая глаза, – где ты и я сидели здесь, и я помогал тебе перебить внимание моего брата, заставить одержимую напасть на священника, вырвать его плоть.
– Ох уж эти сны, – Ипполит провел пальцем по его щеке, оставляя след ожога. – Это просто сны, которые тебе следует забыть. Хотя, знаешь, если тебя это утешит, я уверен, что в твоем сне, даже принесшему в жертву брата священнику, Господь дарует всепрощение, омыв его кровавые руки дождем. Так что не тревожься: твои сны, не более чем фантазия. Прими мой дар и забудь их.
Он пододвинул к нему ампулы и внимательно проследил за тем, как он принимает очередную дозу. Увы, но этот прокаженный мог бы еще ему пригодиться, так как дело, на которое он отдал столько сил, всё еще требовало последних усилий, благодаря которым, он наконец сможет перевернуть весь церковный мир.