На фото сверху: крайний справа - автор канала Русский Глобальный Проект
После развала СССР резко актуализировалась тема Русской идеи и Русского мiра. Она оказалась нарасхват у всех лагерей - от либералов до патриотов, от националистов до служителей религии.
Её стали эксплуатировать и внешние недоброжелатели, ставшие вбрасывать на внутри-российское поле провокационные лозунги, нацеленные на развал России: от выделения "чисто русских" областей в самостоятельное русское государство до клича "Хватит кормить Кавказ!"
Рассмотрим понятия Русского мира и ответим на вопрос: кто нам ближе по духу: Национализм, Христианство или Коммунизм?
1. Понятия Русского мира
Русский мир, по мнению множества исследователей, исторически рос, как множество открытых неродовых общин, заселявших обширную территорию Восточной Европы. Он очень мифологизирован людьми, с ним не знакомыми, так что ему, с одной стороны, приписаны свойства, которых не было, и, с другой стороны, у него не замечены очень важные свойства, открываемые профессиональными исследованиями.
Интересны открытия доктора этнопсихологических наук Светланы Лурье (Смирновой), изложенные в профессиональном труде «Империя как судьба»: http://svlourie.narod.ru/iks/ikstoc.htm .
Оказывается, русский человек, вопреки мифам, никогда не зацикливался на общине как форме коллективной собственности − идея коллективизма приходит к нему лишь в исключительных случаях, при необходимости, часто как навязанный извне, а не как собственный идеал.
Коллективизм в русском мире часто выступал идеей сил, порабощающих русского человека, − то круговой порукой перед помещичьим строем, то коллективно-колхозным рабством.
Русский человек исходно выступал не общинником и не коллективистом, а государственником, единицей русского мира, объединяющего все отдельные общины. Он считал себя вправе переходить из общины в общину, из края в край − как человек «русской воли», персоналист, отвечающий за всю Русскую землю.
Исследователь природы русского имперского духа Светлана Лурье пишет, что русская община никогда не была формой коллектива, сплочённого общей собственностью, как, например, крестьянская община в Германии. Русская община организовывалась вовсе не на коллективной собственности, а как форма властного мира, претендующего на государственные функции, на контроль справедливости. Этот мир обращался часто к государю с челобитными, осуждая чиновников и заступаясь за мирян, потому что всегда считал себя вправе обращаться напрямую к государю.
Светлана Лурье отметила особенность: с самого начала образования каждая русская крестьянская община проходит фазы развития противоположно развитию германской крестьянской общины.
Русская община стартует, как правило, с захвата свободных земель и формирования на них обособленных хозяйств, объединяющихся чисто политически в волостную общину − ВОЛОСТЬ - как мир, стоящий на страже интересов каждого, включая туземцев, заступаясь за право каждого на землю. Какими бы стычками с местным населением ни сопровождался начальный захват территории, русское заселение никогда не вело к обращению местных туземцев в рабов или изгоев: они становились равноправными участниками формируемого общества (волости), с сохранением очагов культуры и местных традиций, − ассимиляция с русским миром шла сугубо добровольно.
По мере притока новых поселенцев на территорию волости и появления дефицита земли, этот мир сам, решениями сходов, инициирует переделы на принципах «поравнения», наделяя вновь прибывших землёй, отрезаемой мирянами, по сути, от себя. Причём чем дефицитнее земля, тем глубже её переделы. Внутри хозяйств при этом сохраняются отношения исходного индивидуализма − орудия труда, даже внутри семей, остаются индивидуальной собственностью, указывая глубинный неколлективизм русского человека.
Противоположна эволюция немецких общин. Захватывая землю, община немцев объединяется общей собственностью на неразделённые угодья. При этом разрешается перегонять скот через границы наделов, что свидетельствует о восприятии пастбищного пространства общим достоянием, которое должно быть доступным каждому. По мере роста числа поселенцев земля становится дефицитнее, заборы между наделами укрепляются и становятся непроходимыми. Наделы уже защищаются как частная собственность, охраняемая законами.
Здесь, чем на земле теснее, тем жёстче собственность на неё: общество встаёт на стражу частной собственности. Исходно являясь общинниками, немцы в общине индивидуализируются, структурируются и упорядочиваются.
Русские, наоборот, исходно индивидуальны, а в общине стремятся защитить индивидуальность каждого принципом «поравнения», а когда возможности этой защиты утрачиваются, то склоняются к бунту.
Итак, исходно русский человек не общинник и не частник, - он государственник, несущий в себе культуру ответственности за всех людей. Когда бремя этой ответственности становится невыносимым, русские покидают родные места, иногда целыми деревнями, и отправляются осваивать новые земли, где, как правило, уединяются, ставя рядом не более двух домов. Деревни со многими домами растут позже, с приходом новых поселенцев и расселением потомства.
При появлении новых поселенцев русский человек их всех устраивает по справедливости, учиняя общинные (чёрные") переделы на принципах «поравнения», ограничивая себя, радея за всех. Когда и новый мир «переполняется», он вновь срывается на волю, уходит на новые земли.
Получается, русский человек − как Сизиф: всё время ищет волю и строит справедливый мир, а русская экспансия есть вечное строительство Империи Справедливости.
Исследуя логику русских бунтов, Светлана Лурье обнаружила, что они никак не «бессмысленны»: все русские бунты начинаются с требований… законности! Русский бунтарь всегда радетель законности и справедливости. И лишь встречая сопротивление так называемых «сильных людей», он становится беспощадным.
Важен смысл, в котором русские ощущают мир «переполненным». Дело не в том, что поселенцев становится много и не получается их «поравнения», а в том, что, устраивая свою законность на новой земле, они упираются в бессилие продолжать творить справедливость. Преградой им становится чиновничество, которое с запозданием, но назначается сверху, неся иную, чем у русского человека, законность.
Каждый русский считает себя законником − этим он и противопоставляет себя чиновничеству.
До поры русские всем миром терпят − шлют царю челобитные. Когда это не помогает, они либо бунтуют, либо переселяются на новые земли.
Свобода переходов людей между волостями и экспансия на свободные земли были основой единства расширяющегося русского мира. Эта свобода создавала мировое русское пространство, питающее каждого человека имперским духом. В этом пространстве каждый человек, независимо от его этнического происхождения, мыслил себя русским − в масштабе всей доступной для переходов между общинами земли.
Русский мир легко принимал в себя представителей других народов, без истребительных противоречий уживаясь с ними, вбирая в себя ценности их культуры и считая возможными для них любые должности, вплоть до главы государства, − вспомним Рюрика или Сталина.
Русские сочетали в себе земледельческую оседлость с душой кочевника, меняющего один земледельческий район на другой и считающего своё переселение государственным актом.
Но для властей русский мир и переходы людей из общины в общину доставляли неудобства. Власть воевала против этого реального коммунизма, ограничивая его то Юрьевым днём, то прикреплением к дворянам, то указами об ограничении переселений, то институтом «прописки». (См. Взлёт и трагедия Русского мира)
Актуален вопрос, чем же на самом деле было то социальное явление, которое называется русской общиной, − было ли оно, вообще, общиной в традиционном понимании?! Представляется, что русская община – это не просто община и даже вовсе не община, а МИР, причём специфика этого мира в том, что каждый человек в нём сам по себе индивидуальность, претендующая на государственное мышление в мировом масштабе.
Русский мир есть реально коммунистическая конструкция: он есть ответственная собственность каждого члена, возвышающегося до духовного отождествления с государством. Этим объяснима традиционная массовость государственного мышления в России, массовый интерес к политике, что всегда отличало русского от типичного европейца. Этим же объясним и традиционный раскол, конфликт между народом и властью: власть, будто сослепу, не отождествляет себя с русским миром и ведёт себя отчуждённо по отношению к народу.
Российская империя росла не царскими захватами чужих территорий, а переселенческой мобильностью народа, которая была внутренней пружиной расширения границ империи. (См. Светлана Лурье, «Империя как судьба»: http://svlourie.narod.ru/iks/ikstoc.htm )
Коренной интерес и исторические чаяния русского народа даны развитием и продвижением русского мира, объединяющего людей, независимо от крови и веры, справедливой государственностью, служащей процветанию и счастью каждого человека. При этом каждый народ, входящий в мир русской государственности, сохраняет свой язык, свои обычаи и культуру, а каждый его представитель равноправно участвует во всех делах русского мира и равно выступает человеком русской национальности.
Поэтому Россия – это цивилизация, объединяющая полиэтническое население, основную часть которого составляют русские − как носители русского мира. Государство, образуемое над этой цивилизацией, сплачивает всех в единую нацию – русскую.
До тех пор, пока Россия чревата русским миром, она обречена нести имперскую миссию справедливости и законности во все миры.
Миссия России и сегодня объективно востребована вопиющим противоречием между историческими свойствами и потенциалом её населения и его фактическим состоянием: после развала СССР народ России вынужден развиваться в колониальном фарватере Запада.
Освобождая себя от этого состояния, Россия обречена освободить от него весь мир.
Таким образом, России объективно нужна новая реинкарнация Российской империи и обновлённая миссия строительства справедливого мира. Кто призывает к созданию русского национального государства, замкнутого в спорных границах «чисто русских областей», отказавшихся от имперского духа, тот способствует уничтожению русского мира как цивилизационного феномена в угоду чужим империям.
2. Феномен Русского национализма
Русский национализм есть принципиально новое явление мировой истории, не имеющее аналогов.
Национализм, как правило, есть движение за самоопределение народа, за собственное, независимое национальное государство и за превращение народа в нацию с собственной государственной территорией. Либо за освобождение от захватчиков.
Пока у народа нет своей государственности, он ещё и не нация.
Выше отмечено, что русские издревле ощущают себя государственниками. То есть русский народ издревле национально зрел, исконно самостоятелен и независим. Более того, в нём глубоко укоренился имперский дух. Поэтому факт русского национализма сегодня есть парадокс, свидетельствующий об утрате независимости русского народа, о проблеме и крайней серьёзности исторического момента.
Прежде говорить о русском национализме было так же нелепо, как говорить о национализме англичан. Можно говорить об их шовинизме, но это противоположность национализму, как движению против колонизаторов.
До 1917 года отдельные черты русского национализма можно было усмотреть в движении дворянской среды, направленном против безбожной цивилизации Запада, − оно имело форму славянофильства. Внутри России, в отношениях с другими народами Российской империи, речь иногда заходила о великодержавном шовинизме, но не о национализме.
В советское время (на бытовом уровне) национализм слегка ощущался в национальных республиках как растущее самосознание нерусских народов, получивших территориальную автономию. Росту этого самосознания содействовала политика большевиков, принявших в 1923 году решение о проведении политики коренизации этнических республик. На Украине, например, согласно этой политике, было резко сокращено обучение в школах на русском языке, - уже в 30-е годы 97 % детей обучалось на украинском. То есть, многие, если не большинство, сегодняшних украинцев, исконно - чисто русские люди, обученные в советское время украинскому языку.
На всем протяжении существования СССР русские подвергались своеобразной дискриминации: во всех республиках при занятии государственных должностей приоритет отдавался представителю местной титульной национальности.
Во всех вузах России представители малых народностей имели приоритет при поступлении на учёбу.
При этом Советская Россия – РСФСР – не давала русским ни в чём никакого приоритета, т.е. русские как бы не имели собственной национальной территории. Впрочем, по мироощущению, все русские в СССР указывали своей Родиной не РСФСР, а СССР в целом. И это смягчало потенциал некоторого напряжения, которое постепенно развивалось.
Ситуация существенно изменилась в 90-е годы. Развал СССР привёл к болезненному разрыву единого русского народа границами национальных чиновничьих суверенитетов. В республиках, теперь отделившихся от России, русские подверглись заметному давлению, так что многие вынуждены были переселяться из республик в Россию, бросая обжитые места, работу и имущество.
Впервые со времён нашествия хана Батыя русские вновь потянулись под крышу Москвы.
Но развал промышленности в национальных республиках породил в них массовую безработицу, и вслед за уезжающими русскими в Россию ринулись и местные национальные кадры. Возникла принципиально новая ситуация: теперь не русские стали колонистами, экспансивно расширяющими зону русского мира, переселяясь по всем закоулкам Российской империи.
Теперь колонистами стали жители новоявленных национальных государств, массово двинувшиеся в поисках работы и жизнеустройства в Россию.
На бытовом уровне это реально воспринималось и воспринимается как колонизация России жителями бывших окраин Российской империи.
Из-за традиционного отсутствия государственной поддержки русских в России это создало корни нового явления – русского национализма как реально национально-освободительного движения.
По причине того, что Российское государство по традиции советских времён проводит интернациональную политику, русский национализм оказался направленным не столько против приезжих, сколько против собственного государства, умножая и без того традиционный раскол между русским населением и государством.
3. Раскол Русского мира: национализм против имперскости
Возникла парадоксальная ситуация: в государстве, в котором свыше 80 % населения считает себя русскими, деятельность русских националистов приравнивается к экстремизму и преследуется по закону.
Парадокс объективно усиливается тем, что русский национализм не только усилил традиционный раскол между Государством и Народом, но и внёс дополнительный раскол в сам русский мир, поскольку вошёл в противоречие с его традиционным имперским духом.
Эта ситуация не могла не породить множество различных организаций, по-своему осознававших и выражавших интересы русского народа и называющих себя русскими националистами.
Этим не могли не воспользоваться различные силы, заинтересованные в ослаблении имперского русского духа.
В русской националистической среде стали культивироваться идеи русского национального (не имперского) государства, ограничивающего себя некими русскими областями, в рамках которых якобы русские получат свои национальные привилегии.
Очевидно, что явной целью этих сил является продолжение распада СССР, а теперь уже распада России на мелкие национальные государства и фактическое упразднение феномена русского мира.
Получателем выгод этого распада, очевидно, станут имперские силы, традиционно противостоящие России.
Особую концепцию русского национализма представил известный предприниматель и общественный деятель Михаил Ходорковский. Остановимся на ней, чтобы показать несовместимость идей русского национализма с понятиями Русского мира.
Выйдя на свободу, М. Ходорковский провозгласил себя русским националистом и выразил готовность лично воевать за территориальную целостность России, если встанет вопрос об отделении Кавказа.
В лекции «Между империей и национальным государством» он скрестил национализм и либерализм. И обратился к понятию «нация», препарируя его так, чтобы это скрещивание стало простым и естественным.
Этнос, народ, нация… Этот временной ряд понятий указывает вектор развития исторических общностей людей. М. Ходорковский не даёт чётких различий между ними, смешивает их в одно понятие. Он говорит, мол, «одни рассматривают нацию, прежде всего, как культурную общность. В их представлении нация − это группа людей, объединённых... языком, религией, историей... Другие, напротив, полагают более значимой политическую или гражданскую общность вне зависимости от этнической и культурной принадлежности. В их представлении нация − общность «граждан», т.е. своего рода политическое объединение».
Апеллируя к разным бытовым трактовкам идеи «нация» и не отделяя её от идей этноса и народа, он умозаключает: «Очевидно, что истина находится где-то посередине». Такая позиция удобна. Разоружает критически мыслящих оппонентов: мол, что хотите, то и понимайте под «нацией». Позволяет привлечь на свою сторону всех, кому лень на эту тему ещё раз подумать. И объединить под знамёнами своих идей носителей противоположных идеологий.
Исходя из этой позиции, перспективы русского национализма сводятся, по Ходорковскому, к преклонению колен перед священной коровой либерализма − перед культом «права выбора» каждым человеком той самоидентификации, в том числе этнической или национальной, которая ему нравится.
Ходорковский говорит, мол, «современный человек не готов отказаться от национальной самоидентификации в глобализирующемся мире», а либералы в России, «участвуя в национальном самоопределении, добиваясь изменений в государственном устройстве... последовательно отстаивают права человека как высшую ценность, конечную цель государственного и национального строительства. В том числе в интересах отдельного русского человека, в интересах всей русской нации».
Или: «либералы исторически поддерживали право нации на самоопределение, вплоть до создания собственного государства, и нет никаких оснований отказывать в этом праве русскому народу». (Http://sputnikipogrom.com/politics/7432/khodorkovsky/ )
Тем самым русским националистам предложена либералистская крыша.
Крыша от кого?
Да, якобы от общего врага, объединяющего националистов с либералами. И далее Ходорковский указывает, кто этот враг. Это, мол, «наднациональная бюрократия».
Мол, именно наднациональная бюрократия лишает русский народ национальной самоидентификации, грабит ради финансовых преференций национальным автономиям и приносит его в жертву своим имперским амбициям.
В пример приводятся и СССР, и нынешняя Россия, где русские − единственная из всех национальных автономий нация, лишённая национальных органов власти, которые, мол, подменены органами наднациональной бюрократии.
Эти рассуждения приводят к лозунгу создания национального русского государства, в составе которого допускаются те же национальные автономии, что и сейчас, но предполагается, что роль выразителя интересов титульной – русской −нации будет играть Государственная дума, отражающая якобы реальные пропорции национального состава населения, −ей лишь надо дать высшую власть, подлежащую отнятию… у Президента (!)
Итак, защита русского народа от имперского произвола наднациональной бюрократии свелась к упразднению власти Президента. При этом главным, по Ходорковскому, становится отказ России от претензии быть Империей и её успокоение в рамках Национального Русского Государства как парламентской республики, в которой роль балансира национальных интересов выполнит Совет Федерации, где каждая нация, мол, должна быть представлена одинаково.
В итоге, по М. Ходорковскому, Национальное Русское Государство – это по своей форме то самое государство, которое было в России в краткий период перед октябрём 1993 года, т.е. парламентская республика, уподобленная обычным европейским национальным государствам подобным маленькой Эстонии или Латвии.
Но на чём основано утверждение, будто Госдума адекватно выразит пропорции национального состава России и станет выразителем интересов русского народа? Очевидно, что национальный состав Госдумы вторичен на фоне истинно наднациональных сил, которые распределяют меж собою депутатские кресла. Надо ли заострять внимание на том, что, помимо «наднациональной бюрократии», объявленной М. Ходорковским общим врагом либералов и националистов, за власть в России борется и «наднациональная буржуазия»? И что имперскими амбициями обладают не только бюрократы, но и капиталисты? И если кресла в Госдуме захватывает имперская буржуазия, то что за Империя получает власть над Россией в этом случае? Боюсь, что это будет вовсе не русская империя.
Итак, идея национального русского государства фактически приведёт к государству с наднациональной имперской буржуазией во главе. Чья империя вознесется над русским миром в этом случае?
Очевидно, это нонсенс, будто Госдума выразит интересы русского народа.
4. Имперская судьба Русского мира
Учитывая геополитические реалии, русскому миру нельзя отказываться от имперского духа – иначе он вообще перестанет быть русским миром и попадёт под власть чуждой ему империи, защититься от которой можно, только противопоставив ей свою империю.
А потому, нонсенсом является и идея "национального русского государства" в форме парламентской республики.
Позволю себе пространную цитату из предисловия профессионального исследователя этнопсихологии русского мира Светланы Лурье к научной монографии «Империя как судьба» − предисловия, задающего откровенную и искреннюю позицию русского мира по отношению к русскому национализму.
«Обратившись к истории, мы изумимся – сколько среди высших и низших военных чинов русской армии, даже генералитета, нерусских фамилий.
В Тбилиси на берегу Куры, около армянской церкви, кладбище героев кавказских войн − Тер-Гукасова, Бебутова, Лорис-Меликова и других.
Ради чего воевали они? Ради возможности остаться в нашей империи. Ради нашей империи, ставшей и их империей.
Импульс Империи даёт один народ. Он включает в свой жизненный круг, в свой государственный круг другие народы, иногда с их согласия, иногда вопреки их воле.
Делает он это не ради политического интереса и выгоды, а ради своих идеалов. Потому что уверен и чувствует, что правильно именно это, потому что чувствует, ''что с нами Бог'', и смеет сказать ''Покоряйтесь, языцы, яко с нами Бог''».
Он предлагает другим народам так же жить с Богом. И другие народы это очень часто понимают, воспринимают правильность происходящего и вливаются в ряды народа, с которым Бог.
Таким образом, всё здание империи строится на всепроникновении этой высшей ценностной доминанты, которую можно и должно назвать центральным принципом империи.
... Нечего удивляться, что закавказские народы, всеми силами сохраняя свою этничность, сражались и умирали за нашу Российскую империю. Они считали её своей империей, такой же нашей, как и своей. Наша империя стала их родиной, их страной, в той же мере, что и нашей страной. ...
‘’Национализм'' имперского народа, стремление выделить для себя какое-то исключительное место, поставить собственный ''национальный интерес'' или, того хуже, собственную этничность выше имперского принципа имеет своим следствием не только неизбежную деструкцию империи, но и распад имперского народа.
... В России прошёл какой год с начала пресловутой перестройки, а вразумительного русского национализма так и не зародилось. ...
Весь наш русский национализм – не национализм, а карикатура на него! Все рожаем ''не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку''.
Не надо себя мучить и других пугать. ...Мы не делим и не сможем поделить мир по принципу ''русский – нерусский''. Не то чтобы у нас не было ощущения русскости. Но из нашего ощущения русскости, из нашей любви к России, из нашего патриотизма национализм не вылепить.
Мы, скорее, запишем в русские всех хороших людей – будь они хоть папуасы. Мы сформировались как имперский народ и поделать с этим ничего невозможно, а главное – не нужно.
Потому-то русские и согласны были жить в том жалком, но грозном подобии Империи, которое именовалось Советским Союзом, и там тоже служили своего рода имперскому принципу, только искажённому и уродливому – безбожному принципу.
Американцы, которые на долларовой купюре пишут: ''Мы верим в Бога'', словно лучшего места для этого интимного признания не найти, для которых Бог как бы сливается с долларом, все-таки имели немалые основания обозвать нас Империей зла.
Мы рискнули скинуть с себя зло...
Рискнули. Многое потеряли. Но потеряли не всё. Осталась странная и невыразительная Российская Федерация, медленно и мучительно очищающаяся от многолетнего зла, но ещё аморфная, неприкаянная, увязающая в больших и маленьких грешках, и она тоже, по сути, жалкое подобие империи. Мы согласны жить и в ней.
Но почему мы должны жить в жалком подобии империи, а не в Империи? Честное слово, потому что боимся слов, кем-то измазанных, запачканных слов − и не более того.
Мы спокойно сносим, когда на телевидении и в газетах слова ''империя'', ''имперский'' появляются исключительно как ругательство, как способ одёрнуть нашу власть, когда она пытается поступать более-менее по правде.
Мы трусим помогать нашим союзникам не потому даже, что опасаемся, что и нам достанется. Мы боимся сделать имперский жест, чётко очертить нашу зону влияния, потому что боимся упрёка в имперскости.
Но ведь это бред! Этот страх не стоит и одного волоска сербского ребёнка!
Пора остановиться в этом саморазложении и самозапугивании.
Хватит предавать других, хватит предавать и калечить себя самих. Нет у нас выбора.
Россия никогда не станет государством-нацией. Россия мучится, именуясь федерацией, России незачем быть пародией на империю.
Она должна перестать бояться собственной тени и сказать самой себе: ‘’Наша цель – имперское строительство! Нам надоело жить в плоском бумажном мире карикатур, мы желаем нормальной и здоровой Империи!'’».
(Цитировано по: Светлана Лурье, http://www.geopolitica.ru/book/imperiya-kak-sudba#.UsJ7F_RdX1N)
5. Отношение Русского мира к Христианству и Коммунизму
Общее отношение Русского мира к Христианству и Коммунизму раскрыто в публикациях:
1) Коны Русского мира - исходная основа Будущего,
2) Взлёт и падение Русского мира.
Здесь же дополнительно отмечу, что столкновение Христианства с Русским миром, начавшееся накануне нашествия гуннов на Европу в 4-м веке от Р.Х, и продолжавшееся его упорным наездом на Русь всю вторую половину первого тысячелетия от Р.Х. вплоть до неоднократных крещений Руси в 9-10-м веках, заставило Христианство существенно модифицироваться, - принять форму Православия, а затем - уже в 17 веке - и вовсе расколоться на старообрядцев и никонианцев.
Срастание Церкви с государством сопровождалось полным переписыванием истории Русского мира, словно её и не было до Крещения Руси. Поэтому сегодняшнее обращение служителей нашей Церкви к Русской идее и Русскому миру ограничивается исторически неглубокой концепцией "Москва - Третий Рим".
С этой концепцией нам не по пути. Она навязывает России роль, подобную роли Римской Империи, превратившейся в троянского коня вируса единобожия, порождённого сектой Моисея, осуществившей в своё время геноцид еврейского народа, превратившей Бога в сверхъестественное существо, вознесённое на небеса, оторвавшего его от людей, которые через это были низведёны в "рабов божьих".
Идеями этой секты позже было оплодотворено Христианство, что противопоставило его ведическому мировоззрению народов мира и превратило в религиозную основу экспансии Западного Глобального Проекта на мир, начиная от средневековых Крестовых походов до наших дней.
В истоках противостояния Западного и Русского глобальных проектов, на наш взгляд, лежит как раз противостояние между сектой единобожия и ведической культурой народов мира.
Русский Глобальный Проект, в этом свете, основан на ведической, а не христианской культуре.
Все публикации канала Русский Глобальный Проект представлены здесь: Литература для изучения идей Русского Глобального Проекта
Поддержите канал Вашими "лайками" и подписками.
