***
Медведь был старый и, что называется, лядащий. С каждой новой весной силы все больше покидали его, не было уже той уверенности в движениях, той легкости в добывании добычи, что раньше. Теперь он обходил стороной сородичей, не вступал в борьбу за самку или территорию. Все, чего он хотел, просто жить, а для этого ему нужна была еда. Чего медведю было не занимать, так это сообразительности. Как-то в своих поисках он набрел на странное место. Там было много вкусной еды, немного пахнувшей гнилью, всё, как он любил. Эту еду приносили и оставляли двуногие существа, не так давно поселившиеся в этих местах. Другие медведи обходили это место стороной, ведь у двуногих было смертоносное оружие, но медведь быстро понял, что это и к лучшему, еды всегда будет вдосталь. Да и если не будет других, то двуногие не будут бояться его, ведь он ни на кого не нападает. Уже вторую зиму он залегал в берлогу в здешнем месте, и чувствовал себя в полной безопасности. Но в это лето все изменилось. Еды стало меньше, а двуногие – более злыми. Там, где они жили, все чаще стали раздаваться страшные звуки выстрелов. Однажды медведь даже подошел посмотреть, на кого они там охотятся. И удивился. Одни двуногие стреляли в других. Над поляной плыл вкусный запах свежей крови… Медведь осторожно отошел, но этот запах кружил ему голову, он просто терял рассудок. Убитых побросали в яму, наскоро присыпали землей. И медведь понял, что ему нужно делать. Ночью он вернулся...
***
Начальник лагеря Алексеев был зол. Первые звонки появились еще прошлым летом: у мест захоронения расстрелянных заключенных обнаружены медвежьи следы. Через день или два после нового расстрела приходил медведь и устраивал там свое пиршество. Растерзанные трупы находили местные жители, хотя им строго-настрого было запрещено даже приближаться к лагерным территориям. Несколько раз устраивали засады на медведя, но тот, как будто чувствовал, не приходил. А как только снимали засаду, так пожалуйста, наутро новые следы! Осенью разбой прекратился, видимо, медведь залег на зиму. Они даже организовали поиски берлоги зимой, но бесполезно. А поздней весной все началось заново. Правда, в этом году уже никого не расстреливали, но люди все равно умирали часто, сказывался холод, плохое питание и общая ослабленность организма. Умерших сбрасывали в овраг, куда и повадился опять ходить этот таинственный зверь.
Собрали специальное секретное совещание. Долго спорили, каждый предлагал свои меры по борьбе с хищником. Разделились на два лагеря. Одни, возглавляемые начальником политотдела Герасимовым, предлагали просто обратиться к местным охотникам:
- Посулим награду и те в два счета уничтожат людоеда. Ну или давайте свои силы мобилизуем, если уж не хотите донести проблемы лагеря до местных.
Другие же, у которых верховодил главный бригадир Потапов, считали, что делать ничего не нужно:
- Медведь трупы жрет, на живых людей не нападает! Хлопот от него никаких. Нам-то что, пусть себе жрет.
«Потаповские» в том споре победили, а сегодня из Угольного сообщили, что у местных пятилетний мальчонка пропал, просили посодействовать в поисках. Потому и злился Алексеев, на Потапова, который уговорил его не обращать внимания, на себя, за то, что пошел у того на поводу.
Выслеживать медведя решили собственными силами. Разъяснили солдатикам, что да как. Кто-то из них был в курсе происходящего еще с прошлого лета, кого-то пришлось посвящать заново. Новичков было не так уж много, всего четверо. Одним из них был совсем молоденький парнишка Витька Поликарпов. Как все мальчишки того времени, он мечтал о подвигах, сражениях, Испании или хотя бы о службе на границе, а попал во внутренние войска, да еще и на край земли. Поэтому, когда им дали задание выследить медведя, пожирающего людей, Витька обрадовался. Он вырос в деревне, хорошо обращался с оружием, знал повадки зверей. Он и предложил соорудить лабаз, это такое сооружение на деревьях, чтобы охотники могли выслеживать свою добычу.
Лабаз соорудили, установили караул. Как раз перед этим было очередное захоронение, поэтому гостя ждали. На третью ночь, когда в засаде находился сам Витька, медведь пришел. Был он какой-то облезлый, невзрачный. Но бока были довольно упитанные, что и привело Витьку в ярость:
- Ишь! На человечине-то как раздобрел!
Несколько точных выстрелов, раздавшихся в ночи, закончили жизненный путь страшного зверя. Парню вынесли благодарность, а в качестве награды выдали печень того самого медведя.
Надо сказать, что с продовольственным обеспечением было в тот год ну очень туго, и если бы не рыба, водившаяся в местных речках в изобилии, то многие бы давно ноги протянули. Поэтому целую медвежью тушу, тем более такую жирную, приняли за подарок с небес. Повар постарался, и вечером заключенные почувствовали дано забытый аромат жареного мяса. А у Витькиного караула и вовсе был праздник, ведь им достался самый лакомый кусок, медвежья печень. Парни свой драгоценный кусок повару не доверили, сами зажарили и сожрали втроем. Наутро один из них был найден мертвым, а двое, Витька и его дружок Серега, с острым отравлением были доставлены в лазарет. Оттуда их перевезли в медсанчасть Угольного, а потом дальше, в больницу райцентра.
Доктор, из бывших заключенных, расспросил парней, что такого они ели и пили. Услышав о медвежьей печени, да еще и приготовленной самостоятельно, рассердился:
- Ясно, с чего вы отравились! Медведь падалью питается, в печени все яды скапливаются! Вроде не городские оба, должны знать!
Доктор не знал, какой именно падалью питался тот медведь…
В больнице Витька познакомился с молодой медсестричкой, которая работала здесь после окончания медучилища. Девушку звали Зиночкой, была она чудо как хороша: тоненькая, полупрозрачная, лицо белое, глаза черные, косы длинные, настоящая северянка, вся из снега и угля, который и добывали заключенные в их лагере. Ребята быстро нашли общий язык, Зина отлично говорила по-русски. В общем, дело молодое, и через месяц из больницы Витька выписывался официальным женихом. Служить ему оставалось еще чуть больше года, столько же должна была отработать по распределению и Зиночка. После этого они договорились пожениться и уехать в соседний район, откуда и была девушка родом.
***
К концу того лета в лагере стали происходить необъяснимые вещи. Сначала нашли одного заключенного, практически разодранного на части, потом второго. Через месяц все повторилось. Возле тел были обнаружены свежие медвежьи следы. Алексеев недоумевал: новый людоед?! Или они тогда ошиблись, убили не того? Он надеялся на скорое наступление зимы, когда медведи залегают в спячку, но все пошло кувырком. В конце ноября прибежавшие на страшные крики караульные спугнули огромного медведя, терзавшего человека. В пострадавшем с трудом опознали начальника политотдела Герасимова. У него был практически снят скальп, но он каким-то чудом был еще жив и, главное, оставался в сознании. Увидев начальника лагеря, Герасимов хрипло сказал:
- Каюк мне, Михай! – и видя, что тот хочет его остановить, быстро продолжил, - Это мне кара, заслужил. Это ведь я того пацана убил! Которого летом в Угольном потеряли. Медведь тут ни при чем, я это. Думал, зверь какой в кустах шевелится, выстрелил… А потом увидел, что это мальчишка. Маленький совсем… Закопал я его тогда, думал, спишут на медведя. А медведь сегодня за мной пришел…
Герасимов начал задыхаться, но все же продолжил:
- Но вот что я тебе скажу, и это не бред… Видел я, как Тихомиров, из пятого караула, вдруг в медведя обратился… Поверь мне, Михай…
Договорить он не успел, начались судороги, а вскоре он затих. Подошедший фельдшер вздохнул:
- Отмучился, бедолага! Надо ж, что привиделось! Медведя за Тихомирова принял!
- Ты не болтай, понял? – начальник жестко посмотрел на фельдшера и тот испугался, - А за Тихомировым надо понаблюдать! Герасимов Гражданскую прошел, в Сасыл-Сысы со Стродом был во время ледяной осады. Не такой он человек, чтобы привиделось! И учти, начнешь болтать…
Фельдшер закивал головой, мол, конечно, что вы, Михал Лексеич, как можно…
Снова целый месяц было тихо, ни о каком медведе никто не слышал. Серега Тихомиров вел себя совершенно обычно, исправно нес службу, травил байки с товарищами.
***
Приближался Новый год. Уже пару лет как с материка дошла до колымских земель традиция отмечать этот праздник. Ёлку, правда, не наряжали, но проводили торжественное собрание, награждали отличившихся, выдавали премии. Алексеев в тот вечер задержался в кабинете, работая над отчетом, и, попутно, делая какие-то свои пометки в списках работников. Наконец, поняв, что уже все, невмоготу, собрался домой. Выходя, он мельком отметил дату – 26 декабря 1939 года. В голове мелькнула мысль, что вот уже месяц как нет Герасимова, а замену ему до сих пор не прислали. Ночь была удивительно светлой – не было тумана, выпавший днем белый снег искрился в свете огромной белой луны. «На сыр похожа», невольно улыбнулся Алексеев. Настроение его было отличным, пока он вдруг не увидел перед собой свежие отпечатки медвежьих лап... Они вели в сторону караульного помещения.
Начальник лагеря осторожно вытащил пистолет, понимая, что убить из него медведя будет сложно. Он шел, стараясь не шуметь, но снег предательски хрустел под его ногами. Как бы ни был он готов к встрече, но медведь вырос перед ним внезапно. Было такое ощущение, что зверь заглядывает в маленькое оконце караулки, словно высматривая жертву. Алексеева за спиной он отчего-то не почуял. И вдруг на крыльцо выскочил молодой солдатик в накинутой телогрейке. Короткими перебежками он двинулся в сторону деревянного туалета, туда же удивительно тихо для такой туши направился и медведь. Алексеев решил стрелять в воздух, чтобы, с одной стороны, привлечь внимание караульных и, с другой, отпугнуть медведя. План сработал, выскочившие на звуки выстрелов солдаты отреагировали мгновенно и открыли пальбу по медведю. Тот попытался в последнем прыжке достать убегающего солдатика, но не успел, рухнул на землю. Алексеев подбежал к туше, которую сотрясали конвульсии. Потом обернулся к солдатам:
- Фельдшера ко мне! Срочно! А сами заходите в караулку и сидите там! Никому не выходить, иначе расстрел!
Прибежавший фельдшер опасливо подошел к начальнику, который сидел с совершенно отупевшим видом возле тела рядового Тихомирова…
Об этом инциденте никуда не сообщали. Для всех было сообщено, что в лагерь забрел шатун, который и расправился с Тихомировым. Тушу уничтожили, якобы памятуя о летнем отравлении Тихомирова и Поликарпова. К последнему Алексеев внимательно приглядывался, но ничего подозрительного так и не заметил.
Через год Витька Поликарпов демобилизовался, женился на Зиночке и уехал на родину молодой жены. В свою родную деревню он возвращаться не захотел, рассудив, что Зине будет трудно в непривычных условиях.
Родные места встретили молодых приветливо, работящий веселый парень понравился новым родственникам. Зина была почти счастлива, одно только омрачало ее радость: любимая сестра Маша умерла, родив своего последнего ребенка, мальчика, которого назвали Игнатом.
…А через несколько месяцев в округе появился медведь…
История опять получилась слишком длинная, окончание здесь