вспоминает Леонид Александрович Кочев, бывший хирург и завотделением Крымской ЦРБ, свои трудовой путь который начал в 1954 году на Дальнем Востоке и продолжил с 57-го по 99-й в Крымске.
Недавно Леониду Александровичу исполнилось 90 лет. Торжественные мероприятия отшумели, можно спокойно посидеть, повспоминать о славных советских временах, об отце Александре Трофимовиче, военном враче, возглавлявшем хирургическое отделение Крымской ЦРБ до Леонида Александровича, о супруге Вере Дмитриевне, руководившей педиатрическим отделением крымской больницы, о врачах - коллегах - словом, о людях, которым было свойственно уходящее из нашей жизни понятие "самоотверженность".
Леонида Александровича я застала в окружении дочерей - Ирины и Елены, внучки Екатерины и племянницы Ольги. Беседа проходила за огромным деревянным столом, напротив большого светлого окна.
- У нас в семье всегда было принято собираться всем вместе за этим столом, - рассказывает Ирина, разливая по чашкам чай. - Родители делились друг с другом событиями прошедшего дня, поэтому мы, дочки, с детства были в курсе самочувствия их вновь поступивших больных, идущих на поправку, уже прооперированных или готовящихся к операции.
- Помню, потрясающий папин рассказ о ложках! - подключается к разговору Елена.
Все за столом знают эту историю, а я пока недоумеваю, какое отношение столовый прибор может иметь к хирургии.
- Во время операции отказал дефибриллятор, - поясняет Ирина, улыбаясь, потому как знает, что конец у истории хороший. - Папа кричит операционной медсестре: «Маша, быстро беги в столовую, неси алюминиевые ложки!» Прикрутил к ложкам провода... Пап, правильно я рассказываю? - обращается Ирина к Леониду Александровичу, тот кивает, и она продолжает: - Сунул их в розетку, и с помощью этого прибора запустили сердце больного!
В рассказе дочки чувствуется восторг и за больного, и за отца, и за его выдумку.
- А вам приходилось раньше слышать о таком ложечном дефибрилляторе? - спрашиваю я Леонида Александровича.
- Нет, но в критическую минуту идея сама в голове возникла. Устройство прибора я знаю, оставалось быстро сообразить, чем его можно заменить.
- Папа и дедушка проводили в Крымске очень сложные операции, - продолжает Елена. - И на брюшной полости, и на грудной, и трепанацию черепа выполняли. Когда папа приехал на повышение квалификации в Ленинград, во время одной из лекций о какой-то новой, уникальной операции докладчик спросил: «Может, кто-то уже делал что-то подобное?» В многолюдной аудитории из съехавшихся со всей страны хирургов поднялось только две руки, в том числе и папина.
Вот в этом месте Леонид Александрович и произнес фразу, кусочек которой я вынесла в заголовок:
- Мы были одержимыми врачами, фанатичными! Полностью отдавались работе, были преданными ей. Помню, когда в крымской больнице нас было всего три хирурга (папа, я и еще одна женщина), мы по очереди дежурили по ночам. Дежурства не оплачивались. Папа предложил мне взять свои, чтобы я быстрее набирался опыта. Как возмутилась та женщина-хирург! Она тоже хотела бесплатно дежурить по ночам, чтобы набираться опыта. Пришлось делить с ней папины ночные смены. Мы рвались к знаниям, к практике!
- В Краснодаре таких сложных операций не делали, за какие папа с дедушкой брались, - искренно восхищаются отцом дочери. - Каких тяжелых больных им удавалось вытаскивать!
- Например, у женщины была липома на руке, килограммов 20, - вспоминает очередной случай Ирина. - В краевой больнице ей предложили ампутировать руку, а папа с дедушкой сказали: «Попробуем удалить липому». Удалили. Женщина не стала инвалидом. Более того, она работала этой рукой, в том числе и в огороде на своей даче.
- Недавно перебирая альбомы, наткнулись на письмо папе от благодарного больного, - Елена достает из конверта сложенный листик.
Паренек извиняется за то, что не может вовремя приехать на осмотр. И прекрасно осознает роль Леонида Александровича в своей судьбе: «Большое вам спасибо, что вы спасли мою молодую жизнь...»
- Те, кто давно живут в Крымске, папу хорошо знают, - замечает Ирина. - По рынку с ним идти невозможно, то и дело останавливаемся, ведь все хотят не просто поздороваться, а пообщаться с ним о делах, о здоровье, свои новости рассказать.
- Дедушке присвоено звание "Почетный гражданин города Крымска", - добавляет Екатерина.
- И папа всегда слыл безотказным человеком, - подхватывает Елена. - Все в Крымске наш адрес знали и, если что, ехали прямо домой.
- Кстати о доме: с какой любовью все в нем сделано, - замечаю я.
- Папиными руками, - улыбаются дочки. - И лестница с перилами, и эта сетчатая рама для зеркал, и стол - все он делал.
- Нас, девчонок, в помощники привлекал, - с улыбкой вспоминает Ирина. - Стругали, пилили.
- Леонид Александрович, а давайте пройдемся по основным вехам вашей биографии? Думаю, это будет интересное путешествие во времени. Расскажите о себе.
- Я из семьи военного врача. Папа был майором медицинской службы. Родился он в самом начале прошлого века - в 1900 году. Жили родители в Уссурийском крае, который стал моей родиной. Когда служившие в Белой армии были уволены из войск, появилось много вакансий, и отцу предложили выбрать место службы. Так мы оказались на Кубани.
Приехали в Краснодар, где жили родственники. Отец стал заместителем заведующего краевым отделом здравоохранения. Сейчас это называется департаментом.
Окончил краснодарскую школу. Очень серьезно занимался легкой атлетикой, но все-таки в качестве хобби. А профессию выбрал отцовскую - хирург.
Окончил Ленинградский медицинский институт. И во время учебы спорт не оставлял, возглавил спорткомитет, участвовал в соревнованиях, в том числе всесоюзного уровня, увлекся альпинизмом, стал инструктором.
Побывал в горах Кавказа, Тянь-Шаня, Памира. Не только как альпинист, но прежде всего как врач. Оказывал помощь в труднодоступных районах.
Во время отпусков работал на контрольно-спасательных пунктах. Брал с собой по очереди дочек. Но имел неосторожность показать и рассказать об этом экстремальном виде спорта жене, даже на кладбище альпинистов ее сводил. Конечно же, она восстала против того, чтобы я так рисковал...
- А как и где вы познакомились с женой?
- На Дальнем Востоке, где проходил после института практику. В поселке Кавалерово Приморского края я был единственным хирургом. Делать приходилось все: и оперировать, и реанимировать. Вера тогда тоже только окончила Томский педиатрический институт и приехала по распределению в тот же поселок. Можно сказать, что судьба свела.
Я увидел ее на станции скорой помощи: такая маленькая, такая красивая девушка. Она была сильно расстроена, даже плакала, переживая за тяжелобольного ребенка, которого ей привезли. Я стал ее утешать - так и познакомились.
В загс оба вырвались с работы, расписались - и снова на боевые посты. Уже вечером отметили это радостное событие в кругу друзей. Прожили вместе 62 года. В июле прошлого года Веры не стало...
- Папа, расскажи, как ты к больным добирался, - просит Ирина, чтобы сменить тему и не дать отцу погрузиться в грустные мысли.
- В тех местах работали геологические экспедиции (оловянную руду искали), забирались далеко в тайгу. И если что-то с кем-то из них случалось, приходилось ехать к ним на перекладных: сколько позволяла дорога - на лесовозах, потом на лошади. Таким же образом, только в обратном порядке, транспортировал больного в поселок, где и оперировал.
- А в тайге в экстремальных условиях приходилось оперировать? - я представила себе эту картину: палатка, свет фонаря...
- В легких случаях, скажем, палец пришить - да, а в тяжелых - нет. Условий тогда для этого не было и оборудования. Сейчас есть.
- А как вы в Крымске оказались?
- Приехали в гости к папе, а он уговорил остаться и работать вместе в крымской больнице. Перспектива перенять его немалый опыт показалась очень соблазнительной. Остались.
- Говорят, вы организовали в Крымске станцию переливания крови.
- Да. Во время операций в ней могла возникнуть необходимость. А банк крови находился тогда в Краснодаре. Привезти ее оттуда - большая потеря времени. Одна из тем, с которой я выступал в краевом обществе хирургов, посвящалась переливанию крови. Потом оставалось от теории перейти к практике и организовать столь необходимую службу в нашей крымской больнице.
- Вы успевали еще и научной работой заниматься?
- Каждую среду в краевом центре собирались хирурги Кубани, делились опытом, обсуждали проблемы, советовались... Это было очень полезно для всех.
- Отвечая на предыдущий вопрос, папа умолчал, что и сам регулярно сдавал кровь, - уточняет Ирина. - Он у нас почетный донор.
- Если бы сейчас можно было отредактировать свою жизнь, что бы вы в ней изменили?
- Да, все бы так и оставил. И профессию, и судьбу. Разве что рисковал бы поменьше. Я не о работе сейчас говорю, там риск был оправдан, ведь цель - спасти жизнь, и нам это удавалось. А с альпинизмом можно было и поосторожнее. Среди моих друзей, увлекавшихся этим видом спорта, есть погибшие... Тогда все казалось прекрасным, а сейчас понимаешь, как опрометчиво по отношению к близким было так рисковать.
- Когда вы последний раз были в горах?
- В роли альпиниста - в 50 лет, а, скажем, на Свинцовую мы с семьей частенько поднимались. Помню, даже на 70-летие Веры. Мне тогда 71 год был. Загадали, что и на 80 поднимемся, но когда подошло время, Верочка стала отшучиваться: «Когда я вам это обещала, я не думала, что доживу до 80. И вообще, я не говорила, что пешком пойду, несите меня на руках!..»
В голосе и глазах Леонида Александровича печаль. Понимаешь, будь супруга жива, и сейчас бы понес он ее если не на руках, то на спине. Судя по фото, она уже так каталась когда-то... И ведь донес бы... Чувствуется в нем сила не по годам.
- Папа каждый день бегает трусцой, - раскрывает Ирина секрет хорошей папиной формы, - до поздней осени обливался во дворе ледяной водой из скважины, занимается скандинавской ходьбой.
- Ваш трудовой стаж в Крымской ЦРБ более 40 лет? - уточняю я у Леонида Александровича.
- Почти 42 года, - отвечает он. - Сначала больница была в районе консервного комбината. В 1963 году построили двухэтажный лечебный корпус на Горной. Потом, когда возвели 5-этажное здание поликлиники, в освободившееся переехало детское отделение.
- Медики говорят, что их все больше заваливают бумажной работой. В ваше время с этим было полегче?
- И тогда Вера брала домой бумаги. Но она придумала, как оптимизировать процесс. Носила с собой на обход магнитофон и надиктовывала в микрофон информацию для истории болезни, которую потом печатала секретарь.
- Веру Дмитриевну многие крымчане с огромной теплотой вспоминают...
- Да, за свою тридцатилетнюю деятельность врачом-педиатром она заслужила благодарность города и района за сотни тысяч спасенных детей. Спустя десятилетия после выхода на пенсию Веру приветствовали и благодарили уже взрослые пациенты, которых она когда-то лечила.
- А почему вы не пошли по стопам родителей? - спрашиваю дочерей Леонида Александровича.
- Кроме нас с Еленой - двух инженеров, почти все остальные в роду медики, - смеется Ирина. - А если серьезно, и родители были против, и сами мы на их жизнь насмотрелись. В таком ритме, как они, мало кто мог бы выдержать. К восьми на работу, в шесть вечера приходили на ужин, к девяти вечера снова в больницу, чтобы проведать своих тяжелобольных - вдруг кому-то стало хуже и срочно нужно скорректировать лечение или кого-то срочно привезли. А ночью за ними приезжала скорая помощь. Сначала водитель сигналил, но соседи взмолились: «Мы из-за вас почти не спим!» Тогда водитель скорой стал заливать светом фар комнаты, и мы понимали - это сигнал. Я выходила на крыльцо, спрашивала: «Кого?» И уже в зависимости от ответа шла будить маму или папу. А к восьми утра они снова уходили на работу.
- Ни одного праздника не было, чтобы родителей не вызвали на работу. В эти дни, как правило, было очень много обращений, - подтверждает слова сестры о нереальной занятости родителей Елена.
- Внучка стала врачом, - не без гордости произносит Леонид Александрович, кивая на Екатерину.
- Бабушка так хотела, - вспоминает Катя.
Екатерина пять лет назад окончила медицинский институт и сейчас работает в санкт-петербургской больнице. По необходимости исполняет обязанности заведующей отделением. А практику после института Катя проходила в нашей крымской больнице. В ней же работала волонтером после наводнения 2012 года, помогая между сменами выгребать грязь с первого этажа из затопленного дедушкиного дома. К работе Катя тоже относится фанатично, раньше 11 вечера из больницы не уходит... Видимо, это передалось ей от дедушки с бабушкой вместе с генами. Династия продолжается. И пока есть такие люди, понятие "самоотверженность" живо, как и надежда, что все будет хорошо!
Беседовала Лариса Сафронова