— Николай Максимович, вам приходилось работать в западных балетных коллективах, какая там атмосфера, какие нравы?
— Они другие люди по менталитету. У них другая жизнь, другие реакции. Я пробыл полтора месяца в Парижской опере, и когда уезжал, дама, которая отвечала за мои документы, сказала переводчице: «Передайте Николаю, что мы все восхищены им. Во французском есть выражение: «Его ждали за углом». Это значит, ему столько было расставлено ловушек! Так вот, Николай — молодец. Он все ловушки обошел, ни в одну не попал». Когда переводчица мне это сказала, я говорю: «Передай, что на фоне артистов Большого и Мариинского они дети. Они даже не могут себе представить, какие ловушки устраиваются у нас на Родине».
— Какие чувства труднее всего передать в танце?
— После того как мои ноги исполнили главную роль в спектакле «Смерть Полифема» кукольного театра «Тень», я, наверное, могу сказать, что нет таких чувств, которые было бы невозможно выразить средствами хореографии.
Помню, на репетиции Илья Эппельбаум (режиссер спектакля) мне говорит: «А теперь ты должен расстроиться и заплакать. Стопами». — «Ты шутишь, Илья?» — «Ничуть. Ты должен заплакать. Но не ногами, а одними стопами». Представляете задачу?
В балете ты лишен голоса, но у тебя есть глаза, руки, корпус, ноги. А тут у тебя «обрезали» вообще все (действие разворачивается в коробке размером с телевизор), только стопы оставили.
И вот этими стопами ты должен сыграть любовь, радость, гнев, отчаяние — всю гамму человеческих чувств.
Драматические артисты смотрели, как я в этом спектакле работаю, и приходили в восторг.
Посмотрите фрагмент этого спектакля:
— Как вы считаете, с вами было трудно работать?
— В классе — нетрудно. Потому что я вырос в жесткой дисциплине. Мне с детства объяснили, что воля балетного педагога для меня закон. Я до последнего дня беспрекословно выполнял все требования моего педагога Николая Борисовича Фадеечева. Если он говорил: «Коля, так надо», — значит так надо.
Иное дело — репетиции спектакля. Балетмейстер мог ко мне подойти из зрительного зала, о чем-то меня попросить, что-то предложить. Я мог с ним согласиться, а мог и поспорить, предложить что-то свое. Мог убедить его, что мое решение интереснее.