В современном мире мы постоянно сталкиваемся с проблемой поиска, выбора или рекомендации различных услуг, товаров, идей, статей и пр. На нас ежеминутно обрушивается поток информации, в котором хочется чувствовать себя как рыба в воде, а не уйти топориком на дно. Различные сервисы борются за внимание клиентов, предлагают все более передовые и изощренные способы существования в интернет-среде: то коллаборативную фильтрацию (А. Долгин «Экономика символического обмена»), то таргетированную рекламу. Но так ли новы эти популярные алгоритмы заарканивания в свои сети доверчивых пользователей? Может, стоит полистать пожелтевшие страницы образцов классической литературы и сравнить? А может, не стоит тратить кому-то время на прочтение, а кому-то деньги и силы на оцифровку бумажных книг?
Дискутировать об образовании, просвещении и функционировании библиотек было модно и в конце XIX – начале XX вв. В обществе яро спорили об интересах массового читателя, о том, какие произведения нужно печатать и пускать в обращение. Н. А. Рубакин (1862–1946) посвятил всю свою жизнь «не только науке, но и искусству выбирать книги для своего и чужого чтения». Он собрал огромный статистический материал, на основе которого были написаны «Программы по исследованию литературы для народа» (1889), «Народная литература и ее радетели» (1889), «Этюды о русской читающей публике» (1895), «Россия в цифрах» (1912) и, конечно, «Среди книг» – главный библиографический труд писателя.
Лаконичная табличка – перечень цифр о проделанной работе из рукописи Н. А. Рубакина: «прочитано 250 тысяч книг, собрано 230 тысяч книг, создано 49 больших научных работ, написано 280 научно-популярных книг, составлено и разослано 15 тысяч программ по самообразованию, опубликовано 350 статей в 115 периодических изданиях».
«Читатель, где ты», каков ты, каковы твои взгляды и вкусы? Такими вопросами озадачивается беллетрист и ученый-библиограф в своих первоначальных исследованиях. Ответы мало отличаются от сегодняшних: российский читатель, и «серый», и «полукультурный», и наиболее интеллигентный, «остается иксом». В неумении или непривычке читать нужно обвинять «не молодежь, а школу, которая не только не приучает, но и отучает от нее». И хотя библиотека должна быть мощнейшим орудием распространения знаний, предоставлять «читателям лучшие книги всех категорий» на выбор, вместо этого сочинения классиков не востребованы, «гниют на складах или покоятся на пыльных полках малодоступных хранилищ». Правда, Н. А. Рубакин с удовлетворением констатирует, что с «увеличением числа грамотных увеличивается и спрос на книгу, и потребность в чтении», но если интеллигентные люди не возьмут инициативу в свои руки, то лавочники, озабоченные исключительно личной выгодой, заполонят рынок произведениями «что пострашнее и что посмешнее». Словом, в погоне за «пятачком» выиграют пляжно-транспортные средства массовой информации.
Постепенно поиски страждущего и желание причинить ему добро при помощи информации выстраиваются у Н. А. Рубакина в стройную теорию о влиянии устного, рукописного и печатного слова на человека, о «примате читателя» над «приматом содержания», о том, что «без читателя нет книги» и «изучать надо не слова, а психологические явления, ими возбуждаемые».
История литературы не есть только история писателей и их произведений, несущих в общество те или иные идеи, но и история читателей этих произведений. […] По настроению читателей мы имеем возможность, до некоторой степени, судить и о настроении среды. И стремления, и тревоги общества тотчас же отражаются на выборе книг. […] Читать “что-нибудь”, глотать, подобно страусу, все, что придется, это ли не характерный признак читательского настроения? (Н. А. Рубакин)
В 1922 году в Лозанне Н. А. Рубакин организует Международный институт библиопсихологии (объединив под своим началом всемирно известный Женевский институт Жан-Жака Руссо и Брюссельский международный библиографический институт). В том же 1922 году печатает в Париже двухтомный труд «Введение в библиологическую психологию», а в 1928 и 1929 годах издает в Москве «Психологию читателя и книги». Квинтэссенцией учения Рубакина является мнема (от греч. mneme – память). Мнемонический процесс – это «воспроизведение реальности под влиянием раздражения от слов и фраз и вообще от текста». Слова не передают, а возбуждают психические переживания в каждой индивидуальной мнеме: «Сколько у книги читателей, столько у нее и содержаний». Источники формирования мнемы – наследственность, социальная среда и личный опыт индивида. Эмоциональный элемент играет в восприятии текста «первенствующую роль, а интеллектуальный и волевой – вторичны». Воздействие книги на читателя зависит «от близости мнемы автора и мнемы читателя».
Пора перестать смешивать книгу как вещь, испещренную черными знаками по белому полю, с книгой как психическим процессом. Литература не есть совокупность книг как материальных вещей, – она представляет собою совокупность психических процессов, да и сама она психический процесс (Н. А. Рубакин).
Беглый экскурс по наследию Н. А. Рубакина только отчасти может проиллюстрировать ценность контента, который сокрыт в вышедшей из употребления литературе. Пробиться к данному материалу трудно: оцифровка лишь более или менее решает проблему доступа к «вчерашним» книгам. В этих изданиях, как правило, нет аннотаций, предисловий, порой оглавлений, напечатаны они обычно с ятями – словом, по диагонали не прочтешь, а времени и желания (так как не знаешь, пригодится ли тебе данная информация) на погружение в текст нет. Основная часть убелённых сединами произведений еще не в цифре. Хорошо, что находятся любители покопаться в старине, которые пишут авторские сборники. Среди таких работ, например, Рубакин Н. А. Библиологическая психология (Москва: Академический Проект: Трикста, 2006) или Рубакин Н. А. Психология читателя и книги (Москва: Книга, 1977). Но за доступ к данным ресурсам придется заплатить, а бесплатно ознакомиться с оригиналом 1928 и 1929 годов (см. выше) не удастся: его нет в онлайне.
Порой нам везет, и мы натыкаемся на журнальные статьи, которые помогают плыть в лабиринте книг. Такова работа профессора А. В. Соколова (Библиопсихология и ноосфера // Библиотековедение. 2017. Т. 66, № 4. С. 378–385). Он пишет: «Презентация законов Н. А. Рубакина старомодна и нуждается в модернизации, но глубинные смыслы учения вовсе не устарели, а предложенные ученым-просветителем методические рекомендации по-прежнему актуальны». Просто «могильщикам книги» надо смотреть на вещи шире и объективно понимать, что им тоже свойственна библиопсихологическая рефлексия русской читающей публики XIX века. И автор статьи, чтобы не дезинформировать интернет-сообщество, предлагает оригинальное решение: необходимо «осовременить тексты классика» и устаревший бренд «библиопсихология» заменить на новоявленный – «ноокоммуникалогия».
По-моему, изучать забытые истины полезно – можно написать докторскую, создать новый термин, фонд, стать распространителем гуманной культуры или наконец просто высказаться.
- Ирина Колесникова, редактор НЭБ