70-е прошлого века. Мне и другу Мишке лет десять. Детские сеансы в ближайших кинотеатрах в тот день предлагали сказки, и только один - про войну и партизан. Туда мы с Мишкой и пошли.
Будний день, фильм показывают в нашем городе уже несколько дней, поэтому зрителей мало. Название ленты, к сожалению, стерлось из памяти. Выбрали удобные места в зале, без соответствия билетам, ибо зал был заполнен от силы на четверть, в основном, школьниками.
Действие раскручивалось вяло. Политрук стандартными фразами вдохновлял бойцов к предстоящей атаке. Те натужно делали вид, что и правда вдохновляются. Зрители терпеливо ждали, когда начнется что-нибудь поинтереснее.
Меж тем, на последнем ряду, прямо под окошками киномеханика, устроились трое местных забулдыг с портвейном и бумажным стаканчиками. Видимо, из дома их поперли, а в осенний дождь приютиться было больше негде.
Пьянчужки поначалу тихонько разливали и пили, но, по мере разогревания, стали шуметь. Что примечательно, их пьяные реплики строго соотносились с действием на экране.
Боец, уходя в опасную разведку, обернулся из полумрака и мужественно посмотрел зрителю прямо в глаза.
- Не вернусь, считайте меня коммунистом! - выкрикнул один из забулдыг, а другие заржали. Их пир продолжался.
Юный лейтенант, вырываясь из окружения, тащил на себе раненного артиллериста, последнего из оставшихся живых.
- Брось командир, не дотащишь! - услышали мы другой пьяный и сиплый голос с заднего ряда. А другой добавил: - Да не меня брось! Брось автомат!
Забулдыги знали бессчетное число киноштампов и выкрикивали едва ли не на каждом эпизоде. Особое веселье у них вызвала крестьянка, которую играла актриса с выщипанными бровями и помадой на губах. Ее героиня мыла пол в деревенской избе, стоя на коленях - макала тряпку в ведро с водой и мокрой возила вокруг своей юбки. Фашист прошел мимо и опрокинул ведро с грязной водой. Отчего из забулдыг посыпалась новая порция реплик, уже не раз слышанных нами в других фильмах о войне в похожих эпизодах.
Короче, забулдыги превратили пафосный фильм в пошлую комедь. Что было обидно. Однако, надо признать, фильм сплошь состоял из киноштампов, будто сложенный пазл из эпизодов, которые известны всем.
Фильм этот больше не шел. Название, его не помню. Ясно, что оказался некассовым.
Вспомнил вот, и пришел к удивительному выводу. Советский зритель, даже самый простой, вырастал искушенным в качественном кино. Даже хмурые люмпены различали, где волшебство, а где конъюктура и штампы. Если не умом, то интуицией, или душой, если хотите.
Требования к качеству кино, как важнейшему из искусств, были настолько высоки, что самый простецкий советский человек, хочешь - не хочешь, проникался мастерством киноязыка. А слабые картины не давали кассы и выводились из проката.
Причем попадались фильмы элитарные, не для всех, высоко художественные, однако, тоже не кассовые. Такие, после массового проката, демонстрировали время от времени подборкой. Став старше, мы охотно ходили то на "Неделю итальянского кино 60-х", то на "Неделю Тарковского".