Летом 1071 года Восточная Римская империя потерпела одно из самых ужасных поражений в своей истории - возле крепости Манцикерт ромеи были разгромлены войском султана турок-сельджуков Алп Арслана. Погибли тогда, по разным оценкам, от двух до восьми тысяч человек, император Роман IV Диоген попал в плен. Впрочем, страшнее был даже не сам разгром, а его последствия: уже через десять лет после битвы сельджукам принадлежала почти вся Малой Азии - исконная византийская земля. Вчерашние кочевники мыли лошадей в Мраморном море.
"Турки заняли почти всю территорию, расположенную между Эвксинским Понтом и Геллеспонтом, между Эгейским и Сирийским морями, Саросом и другими реками, особенно теми, которые протекают по Памфилии и Киликии и впадают в Египетское море", - перечисляет в "Алексиаде" дочь византийского императора Анна Комнина.
С этого момента Византия начинает угасать и уже никогда не достигнет такой геополитической мощи, как, например, при императорах Македонской династии. Хотя попытки встать на ноги были и отчасти они имели успех. Яркое, но короткое возрождение Второго Рима связывают с именами Алексея Комнина и его ближайших потомков - сына Иоанна и внука Мануила. Им действительно удалось немало. Не без помощи крестоносцев греки снова раздвинули границы своего государства, отбросив турок от морского побережья, заперев их на центральном Анатолийском плато. Была освобождена плодородная западная часть Малой Азии, византийцы вернули также север и юг полуострова. Иоанну, а затем Мануилу покорилась Киликийская Армения, в вассальную зависимость попало одно из крупнейших государство крестоносцев - Антиохийское княжество. Однако события в ущелье Мириокефал (или Мириокефалон) 17 сентября 1176 года поставили крест на новом возрождении Второго Рима. И обидчиками византийцев, как и при Манцикерте, снова стали сельджуки.
Имперские амбиции Мануила
Мануил Комнин (правил в 1143 - 1180 гг.) был не самым плохим императором. Даже напротив. Придя к власти, он с азартом принялся за то, что не успели сделать его дед и отец. Несколько удачных операций против Венгрии привели к тому, что Византия полностью захватила Балканский полуостров, включая Хорватию и Далмацию - последний раз границы империи простирались так далеко на север только при Юстиниане. В союзе с германским королем Конрадом III Мануил активно воевал с сицилийскими норманнами, и даже на короткое время Византия вновь присоединила к себе территории на юге Италии.
Агрессивной политика ромеев была и на востоке. В 1149 году Мануил предпринимает большой поход против Румского (Конийского) султаната - самого сильного турецкого государства в Малой Азии. В битве при Акройноне император разгромил войска султана Масуда I, после чего разорил окрестности сельджукской столицы - Коньи (Икониума). Зависимость от Византии вынуждены были признать правители Киликийской Армении, князь Антиохии и даже король Иерусалима.
"Мануил, продолжая политику своего отца, сумел достичь больших успехов в борьбе с ослабевшими латинскими государствами. Армянский князь Торос, утвердившийся в Киликии и заключивший союз с Рейнальдом Антиохийским, был покорен в 1158 годы, и император "включил его в число рабов римлян", - пишет выдающийся историк-византинист Георгий Острогорский.
А в 1161 году византийский император подписал с румским султаном Кылыч-Арсланом II договор, согласно которому и сельджуки присягнули на верность Мануилу. Впервые за долгое время Константинополь мог диктовать туркам свои условия.
Новый крестовый поход?
Мир с Кылыч-Арсланом продолжался больше 10 лет. Судя по всему, условия договора соблюдали обе стороны. Турки, как могли, держали себя в руках и особо не грабили византийский владения в Малой Азии, Мануил также был озабочен другими делами. Но в 1174 году умирает Нур ад-Дин Занги - влиятельный атабек Алеппо и эмир Дамаска. Его смерть резко нарушила баланс сил на Ближнем Востоке и расшатала геополитическое равновесие. Узнав о смерти эмира, Кылыч-Арслан понимает, что наступило подходящее время покончить с Данишмендидами - династией турецких эмиров, образовавших собственное государство на востоке Малой Азии. Раньше султан Рума не решился бы на это - Нур ад-Дин вряд ли бы позволил. Но теперь можно. В 1174 году войска Кылыч-Арслана захватывают Сивас - столицу Данишмендидов. Последний эмир Зу-н-Нун казнен, его родственник бежит в Константинополь, где последнего Данишмендида тепло принимает император. Мануилу, разумеется, не нравится самодеятельность румского султана, поэтому он отправляет в Иконий посольство, просит, как минимум, объяснить, что происходит. Но в ответ получает серию турецких набегов на византийские земли в долине Меандра. Ответ понятен. Летом 1175 года Мануил приказывает восстановить разрушенные 100 лет назад приграничные крепости Дорилей и Сувлей и начинает готовится к большому походу на восток. Новая война с сельджуками, похоже, неизбежна.
Но собирался ли Мануил только расправится с Кылыч-Арсланом? Только ли Икониум был ему интересен? Немецкий историк Ральф-Йоханн Лили считает, что в 1176 году крупная византийская армия отправилась воевать отнюдь не только с конийскими сельджуками. Цель похода, проистекавшая из имперской политики Мануила, была куда более глобальна - Сирия и Палестина. Это был крестовый поход, полагает Лили, который должен был поддержать государства крестоносцев, переживавшие не лучшие времена, но главное - вознести на неимоверную высоту статус Мануила. Сделать его в глазах всей Европы, мнение которой для императора было крайне важным, истинным защитником христианства на Востоке.
Версия, конечно, смелая, но в ее пользу говорят, как минимум два обстоятельства. Во-первых, есть сведения (об этом пишет историк Иоанн Киннам), что перед походом послы Мануила просили Кылыч-Арслана просто разрешить проход войск ромеев по своей территории (султан отказал, опасаясь нападения). Во-вторых, византийский император взял с собой в экспедицию большое количество осадных машин - для одного Икониума, города хоть и столичного, но некрупного, такого парка баллист, катапульт и таранов было многовато.
Путь к Мириокефалону
Как бы то ни было, но к лету 1176 года армия, в которую кроме собственно ромейских подразделений Мануил включил отряды европейских рыцарей, половцев, сербов, венгров, болгар и прочих, была готова к походу. Могли бы выступить и весной, но задержало солнечное затмение - страшно начинать большое дело, когда со светилом происходит сто-то странное.
"Царь стал собирать и бывшие у него прежде войска и набирать новые; вместе с тем он нанял немало и иноземного войска, преимущественно из латинян и из скифов, обитающих около Дуная. Доведя свое войско до огромного числа, он готовился к войне так, что, казалось, хотел истребить персидский народ, уничтожить Иконию с самими ее стенами, подчинить себе султана и наступить ему на шею, подложив ее под свои ноги вместо скамьи", - пишет византийский историк Никита Хониат.
Очевидно, что войско было довольно крупным: по современным оценкам, его численность составляла от 25 до 30 тысяч человек. Мануил лично возглавил поход, а в числе командиров были лучшие полководцы империи, включая победителя венгров в сражении при Сирмиуме Андроника Контостефана и блистательного рыцаря Балдуина Антиохийского - брата жены императора.
Узнав, какие силы движутся к его столице, Кылыч-Арслан, вероятно, пожалел, что так надменно обходился с послами императора. Равноценной армии у него не было, хотя к султану ради грабежей и поживы в предстоящей кампании и прибыли несколько тысяч турок из Сирии и Ирака. Султан отправляет к Мануилу посольства, предлагая покончить с враждой и вернуться на прежние позиции. Но императора уже не остановить. Во время похода сельджуки трижды пытаются договориться и трижды получают отказ.
Туркам приходится защищаться. На открытый бой они не решаются - слишком грозным выглядит воинство Мануила, - поэтому действуют в своей излюбленной манере: тревожат ромейские колонны дерзкими нападениями, сжигают по пути следования византийцев деревни и посевы, колодцы забрасывают дохлыми собаками и волами. Солдаты Мануила страдают от недоедания, мучаются от дизентерии. Вот как описывает тяготы похода Никита Хониат:
"На походе царь всегда сохранял стройный боевой порядок, во время остановок укреплял лагерь валом и выступал в путь осторожно, согласно со стратегическими правилами. Шел он, впрочем, довольно медленно, чему причиной были животные, которые везли машины, и множество приставленных к ним людей, неспособных к бою. Да и персы, появляясь там и сям, постоянно тревожили его небольшими схватками и, заезжая вперед, истребляли по дороге траву, чтобы у римских коней не было корма, и портили воду, чтобы римляне не пили чистой воды. А сами римляне жестоко страдали от болезни желудка, и эта болезнь сильно губила войско".
Вечером 16 сентября 1176 года передовые ромейские части подошли к длинному и узкому ущелью, над которым возвышалась полуразрушенная крепость - Мириокефалон (в переводе - "тысяча горных пиков"). Ее назвали так из-за множества окружающих крепость вершин, и Никита Хониат не находит лучшего, чем сравнить это место с тысячами пик, на которые будут насажены головы римлян.
Никита жил позже и он знал, чем все закончится, а вот император Мануил находился в ином положении. Не очень понятно почему он принял решение двигаться через ущелье, где можно было ждать засады, не удосужившись даже провести разведку. Другая дорога к Икониуму была длиннее но, очевидно, безопаснее. Возможно, императора беспокоила нехватка продовольствия и фуража, возможно, он вспомнил, как 30 лет назад уже шел с войском по этому ущелью и тогда турки султана Масуда встретили его на выходе из теснин и были отброшены мощной атакой.
Как бы то ни было, но утром 17 сентября увенчанные разноцветными знаменами ромейские колонны, точно пестрые змеи, начали втягиваться в узкий проход между горами.
«С шумом текли ручьи крови»
"Впереди войска шли со своими отрядами два сына Константина Ангела, Иоанн и Андроник, а за ними следовали Константин Макродука и Андроник Лапарда. Затем правое крыло занимал брат царской жены Балдуин, а левое — Феодор Маврозом. Далее следовали обоз, войсковая прислуга, повозки с осадными машинами, потом сам царь со своим отборным отрядом, а позади всех — начальник арьергарда Андроник Контостефан", - описывает Никита Хониат порядок ромейских войск.
Авангард войска прошел ущелье быстро и практически без потерь - заслоны сельджуков были отброшены, и на холмах, располагавшихся на выходе из теснины, византийцы разбили укрепленный лагерь, окружив его внушительным валом. Но когда в проход втянулось все войско Мануила, включая арьергард, сельджуки начали главную атаку. С вершин полетели тысячи стрел, из боковых ущелий и с поросших лесом склонов на ромеев устремились отряды конницы и пехоты. Были здесь и сирийские, и иракские туркоманы, и отборные гулямы Кылыч-Арслана в тяжелых доспехах и с колокольчиками на конской сбруе. Основной удар пришелся на отряд правого фланга - на латинян Балдуина, попавших вскоре в окружение и полностью уничтоженных. Сам Балдуин сражался, как лев, однако был заколот копьем. Другая часть турок бросилась на неспешно кативший осадный парк и обоз византийцев. Метко били по лошадям и волам, и вскоре телеги и трупы животных перегородили узкую дорогу, заблокировав путь к отступлению.
"И вот падал вол от персидской стрелы, а подле него испускал дух и погонщик. Конь и всадник вместе низвергались на землю, - живописует Никита Хониат. - Лощины загромоздились трупами, и рощи наполнились телами падших. С шумом текли ручьи крови. Кровь мешалась с кровью, кровь людей - с кровью животных. Ужасны и выше всякого описания бедствия, постигшие здесь римлян. Нельзя было ни идти вперед, ни возвратиться назад, потому что персы были и позади, и заграждали путь спереди. Оттого римляне, как стада овец в стойлах, были убиваемы в этих теснинах".
Несладко пришлось и отборному отряду императора. Сам он не раз был на волосок от гибели, достаточно сказать, что из щита пришлось доставать три десятка стрел. А спасся василевс, скорее всего, случайно - внезапно место битвы накрыла песчаная буря, сражаться пришлось вслепую. Воспользовавшись этим, Мануил с телохранителями пробился сквозь плотные ряды турок и в конце концов достиг лагеря на выходе из ущелья. Позже из капкана вырвался и отряд Андроника Контостефана. Помогла ромеям еще и обычная человеческая жадность: значительная часть турок, забыв, чем надо заниматься на поле боя, бросилась грабить богатый императорский обоз.
Ночь прошла в напряженном ожидании. В византийском лагере никто не спал. Из ущелья доносились душераздирающие стоны раненых. Жутко кричали совы... Император был так раздавлен и опустошен разгромом, что думал даже покинуть лагерь, сбежать в Константинополь. В глазах Мануила стояли "лощины с телами падших" и нанизанная на турецкое копье голова любимого племянника Андроника Ватаца. Ранее Мануил отправил его с небольшим отрядом на север, в Пафлагонию, но Андроник так же, как и дядя, попал в засаду, был жестоко убит, а голову его специально доставили в Мириокефалон, чтобы продемонстрировать василевсу. Мануил был в отчаянии... Однако кто-то из телохранителей сурово отговорил его от бегства:
- Ты сам нас сюда привел, так что пей до дна эту чашу с христианской кровью!
А наутро произошло удивительное событие - в ромейском лагере появился посол от султана с... длинноногим арабским скакуном в подарок василевсу и предложением мира. Кылыч-Арслан был готов прекратить боевые действия и отпустить ромеев восвояси, а в качестве компенсации требовал лишь срыть недавно восстановленные крепости Дорилей и Сувлей. Мануил, разумеется, согласился. Без осадных орудий и значительной части войска, оставшегося лежать в дьявольском ущелье, продолжать поход на Икониум не имело смысла. Никита Хониат видит в этом поступке султана волю Божью. А мы можем предположить, что и сельджуки при Мириокефалоне понесли серьезные потери, и Кылыч-Арслан не без оснований опасался новой битвы. Тем более, штурмовать укрепленный византийский лагерь было сложнее, чем расстреливать врага с горных склонов.
Отступали византийцы через злополучное ущелье (на таком маршруте настоял султан). Это был вероятно, психологический ход, который призван был надолго отбить у Мануила охоту воевать с сельджуками Рума. Картина, представшая перед взором проходящих по ущелью ромейских воинов, привела в смятение даже самых суровых.
"Глубокие лощины от множества павших сделались равнинами, долины поднимались холмами, и рощи были покрыты трупами, - пишет Хониат. - У всех, которые лежали здесь, содрана была с головы кожа, а у многих отрезаны и детородные уды. Персы сделали это, говорят, для того, чтобы необрезанный не отличался от обрезанного и чтобы, таким образом, победа не была сомнительной и спорной, так как из обоих войск пали многие. Оттого никто не прошел здесь без слез и стенаний, но все громко рыдали, называя по именам погибших друзей и товарищей".
Закат Византии
Несмотря на то, что поражение при Мириокефалоне было тяжелым, а потери весьма серьезными (в том числе, среди знати), катастрофы не случилось. Мануил сохранил большую и наиболее боеспособную часть армии, территориальных потерь Византия также не понесла. Даже крепость Дорилей не была разрушена - Мануил наотрез отказался это сделать. А через год ромеи нанесли туркам жестокое поражение в долине Меандра, воспользовавшись тактикой своих врагов - заманили войско сельджуков в засаду и уничтожили.
Мириокефалон имеет гораздо большее значение в долгосрочной перспективе. Поражение нанесло огромный ущерб репутации Мануила в Европе, его образ защитника христиан рассыпался, как бисер. Германский император Фридрих I Барбаросса стал называть его не без тени презрения - "король греков", - и больше не считал равным себе. После Мириокефалона Византия больше не предпримет крупных наступательных операций, а после смерти Мануила начнет стремительно терять завоевания Комнинов - и в Азии, и в Европе. В конечном счете в 1204 году Восточная Римская империя потеряет свою столицу. И это будет уже настоящий закат.
Источники: Никита Хониат. История/ Иоанн Киннам. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов/ Д. Хэлдон. История византийских войн/ Г. А. Острогорский. История Византийского государства/ Р.-Й. Лили. Битва при Мириокефалоне. Ее влияние на Византийскую империю в конце XII века.
Алексей Денисенков
Подписывайтесь на канал История и истории!
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Аварский натиск на Константинополь: почему провалилась грандиозная осада
Подвиг рыцарей, дуэль двух царей: Никейская империя против турок-сельджуков