В толковом словаре живого великорусского языка Владимир Даль описывает Слово «как исключительную способность человека выражать мысли и чувства свои». Слова складываются в речь, а речь - это вторая сигнальная система, присуща только человеку. Некоторые ученые утверждают, что она также присутствует и у китообразных, но это пока лишь гипотеза. Произнесите слово «лимон» и вы сразу почувствуете выделение слюны во рту. Вы запустили рефлекс слюноотделения. И мозг дал сигнал железам на выделение секретов. Не странно ли? Лимона нет, а реакция есть. Значит, слово способно запускать физиологические процессы. А только ли их? А теперь представьте, холодный декабрьский вечер, у подъезда старой пятиэтажки, перед обшарпанной дверью стоят двое, Он и Она. Уличный фонарь мерно покачивается на ветру, слегка поскрипывая, отчего кажется, что тени этих двоих живые. Он держит в своих руках ее озябшие пальцы и нежно дует на них, стараясь согреть. Снежинки большими сказочными хлопьями падают на ее курносый нос, бесследно растворяясь в веснушках. На шарфе, на плечах ,на пальто уже образовался белый пуховый платок. Легким невесомым одеялом прикрыло все каналы, жухлую траву, скамейки и детскую площадку. Все это больше похоже на сказку, на какую-то добрую, большую белую сказку. Согрев ее пальцы, Он слегка наклоняется и тихо, еле слышно странным, немного хриповатым шепотком, почти прижавшись мальчишескими обветренными губами к мочке ее уха, говорит всего лишь одно слово, одно единственное слово. Тишина. Для него она длится вечно. А для нее уже не существует ни времени, ни места. На нее наваливается огромным снежным комом счастье, большое, теплое. Она проваливается в него с головой, тонет, захлебывается. Предательски щекочет в носу, отчего-то снежинки стали попадать в глаз и он не вовремя чешется и слезится. Такое ощущение, что сердце сейчас оторвется от сосудов, выломает грудную клетку, прорвется через стальную молнию зимнего пальто и выпрыгнет наружу. Одно слово может сделать человека счастливым, в этом ни у кого нет сомнения. А ведь может быть и наоборот.
Закройте на минуту глаза. Видите старенькую деревенскую избу, слегка завалившуюся на бок. Вокруг палисадника, покосившийся забор. Яблоня у входа роняет свои большие красные плоды на нескошенную траву. В комнате, на деревянной лавке сидит женщина. Руки безвольно упали на колени, в ортрозных пальцах зажато извещение, в народе «похоронка». Глаза закрыты, слегка подрагивают плечи. Горе настолько сильно, что нету сил закричать. Боль душит, сжимая своими безжалостными когтями горло, отчего становится почти невозможно дышать. Потеря застряла в груди острым ножом, тонкой иглой, инородным телом, не позволяя сделать вдох или пошевелиться . Платок чуть съехал на бок, из под него выбивается прядь седых волос. Мгла, беспросветная мгла. Нет ни звуков, ни цвета, ни запахов. Вокруг только боль и мрак. У счастья много проявлений, много цветов, красок, много смеха, разных песен. У горя только одна беспросветная тьма. Самое страшное – это открыть глаза, понять, что это все не кошмарный сон или дурное видение. Неисправимая, ужасная, немая и от того бесформенная громадина держит в оцепенении все тело, душу, волю, мысли. А ведь Слово может заставить человека еще и возненавидеть, отчаяться может заставить совершить подвиг.
Слово может вылечить человека, а может и растоптать.