Как я уже писал в прошлый раз, строительство Иверского женского монастыря в Самаре началось в определенной точке, где в 1850 году с благословения епископа Феодотия был заложен камень в основание первого храма общины.
В настоящее время на этом месте стоит Иерусалимский храм, а рядом с ним – два надгробия монастырского некрополя.
Но это место не сразу приняло свой современный вид. На протяжении 170 лет его облик много раз менялся. Давайте же проследим за этими метаморфозами.
Итак, в конце 1850 года протоиерей Казанского собора Самары освятил здесь небольшую часовню с жилыми помещениями в ней. А уже через пять лет архитектор Фирсов перестроил часовню в церковь. Она, как и часовня, была деревянной и небольшой, стены были покрашены масляной краской в коричневый цвет. Освятил ее первый самарский епископ Евсевий во имя Иверской иконы Божией Матери.
Затем церковь дважды меняла свой облик. В 1857 году в северной части фундамента построен северный придел, освященный епископом Феофилом во имя Иерусалимской иконы Божией Матери. А в 1874 году на средства будущего городского головы Петра Алабина к южной стене храма пристроен придел, освященный во имя святой равноапостольной царицы Елены и святой великомученицы Варвары – святых покровителей дочери и жены Алабина.
Иверская церковь оставалась здесь более тридцати лет, но со временем она стала тесновата для нужд растущего монастыря. А более просторный Сретенский храм не имел системы отопления, поэтому не годился для проведения служб в холодное время года. В 1888 году Иверскую церковь перевели в новое каменное здание, построенное выше на холме по проекту самарского архитектора П.А. Иностранцева. Двенадцать лет оба здания стояли по соседству.
В 1901 году деревянное здание разобрали. Но, как говорится, свято место пусто не бывает. Уже в 1903 году здесь возведен трапезный храм в честь Иерусалимской иконы Божией Матери, спроектированный архитектором Самарской епархии Тадеушем Севериновичем Хилинским.
Хилинский более известен как автор проекта больницы общества Красного Креста (ул. Льва Толстого, 136).
Он же спроектировал предшественника самарского костела – деревянный католический молитвенный дом.
Интересно, что это деревянное строение существует до сих пор (ул. Фрунзе, 157). Его можно увидеть, пройдя в глубину квартала между нынешним каменным костелом и Музеем-усадьбой А.Н. Толстого.
Но вернемся на «свято место». Так оно выглядело в первые годы существования Иерусалимского трапезного храма. Южный Елено-Варваринский придел тогда разбирать не стали, он стал частью нового здания.
Потом пришла советская власть. В 1920-е годы снесен южный придел. В стенах бывшего Иерусалимского храма открылся клуб. Рядом возникла волейбольная площадка.
А в 1970-е на смену клубу пришли серьезные организации: в здании разместился Дом техники и Областной совет научно-технических обществ. Работавшие там инженеры уже смутно представляли себе происхождение здания и очень удивились появлению в январе 1992 года на пороге учреждения сестер возрождающейся Иверской общины. В течение недели сестры совершали там демонстративные «стояния», чтобы привлечь внимание СМИ и ускорить возвращение общине бывших монастырских построек.
13 февраля 1992 года здание трапезного храма возвращено обители. Отсюда, из точки зарождения монастыря, началось и его возрождение. Но странная энергетика святого места словно способствует постоянному изменению его облика: южный придел восстанавливать не стали, а рядом с надгробием Петра Алабина появилось еще одно.
В 2000 году здесь похоронен протоиерей* Иоанн Букоткин. И это логично: находящееся в самом сердце возрожденного монастыря надгробие Алабина принадлежит хотя и выдающемуся человеку, но не духовному лицу. Теперь же равновесие восстановлено.
Понятное дело, отец Иоанн – не просто духовное лицо. Он пользовался всеобщей любовью и уважением. Некоторые приписывали ему сверхъестественные способности, но сам протоиерей такие идеи не одобрял. Около сорока лет он прожил в Самаре, служа в Петропавловском храме на улице Буянова, в последние годы жизни был духовником Самарской епархии.
И кто бы мог подумать, что родившийся в 1926 году в бедной крестьянской семье мальчик достигнет таких высот. Он стеснялся играть со сверстниками на улице, потому что не имел по бедности нормальной одежды, ходил в женских обносках. Играл сам с собой. Из подручных материалов сделал епитрахиль**, из консервной банки – кадило. И изображал священника.
Так и вышло – детская фантазия воплотилась в жизнь. Но это произошло не сразу, еще была война. Связист Букоткин воевал на 3-м Белорусском фронте, имел награды, среди которых орден Славы III степени. А уж потом была семинария, её отец Иоанн окончил в 1952 году.
Меняются окрестности Иерусалимского храма, да и сам он в последние годы постоянно меняется. Еще в середине этого лета стоял обезглавленный, весь в лесах.
А сейчас уже очередь дошла до внутреннего пространства.
Такое уж тут место – особенное.
_____________________
* Протоиерей – старший священник; титул, даваемый лицу белого православного духовенства как награда. Обычно является настоятелем храма.
** Епитрахиль – длинная широкая лента, огибающая шею и обоими концами спускающаяся на грудь в облачении православного священника или епископа. Без епитрахили невозможно совершать богослужение.
Спасибо, что дочитали!
Предыдущую часть читайте здесь. Начало прогулки по улице Фрунзе – здесь.
Если текст понравился, поставьте, пожалуйста, лайк. Ну и помогите продвижению канала, сделав репост в соцсетях (это совсем не сложно – кнопки находятся на полях слева от текста).
Также рекомендую заглянуть (а то и подписаться) на мой канал – там есть еще много интересного, например, рассказ о самарском костёле.
Ваш Андрей Макаров