Вячеслав Исаев 2
«Было б сказано! – подумал Клименко, размышляя над просьбой генерала проинструктировать Алексея на случай непредвиденных обстоятельств. – Алексей не профессионал. И одному Богу известно, или черту, на что он способен, и какие могут возникнуть обстоятельства». Все же несколько напутственных слов Александр Васильевич нашел для человека, в силу этих самых обстоятельств, правда, скорее непреодолимых, чем непредвиденных, ставшего агентом российской внешней разведки.
– Первое, что ты должен уяснить для себя, Леша, ты остаешься один на один с тем багажом, имеется в виду – в голове, который волею случая приобрел здесь, в Москве. И, когда будешь делиться с Алексом о своих впечатлениях, забудь обо всем, что знаешь, за исключением своих действий – встретился, взял, передал. Ну, естественно, не без подробностей, связанных с передачей портфеля, потому что Алексу о них известно, это понятно.
– Меня беспокоит один момент.
– Какой?
– Почему Алекс был уверен, что меня можно было использовать без риска провала? Мне кажется, логично было поставить в известность о цели пребывания в Москве.
– На первый взгляд, твои сомнения небеспочвенны. Но только на первый взгляд. Алекс – опытный в разведке волчара, он все просчитал. Вот скажи, попроси он тебя заранее об оказании такой услуги – явно имеющей противозаконный характер, помочь переправить через границу посылочку весом килограммов десять-пятнадцать, ты бы согласился?
– Ну, я бы сто раз подумал и, скорее всего, отказал в его просьбе.
– Совершенно верно. Алекс тоже был уверен в этом, как был уверен и в том, что в предлагаемых обстоятельствах в Москве тебе просто некуда будет деваться.
– То есть, вы хотите сказать, что история с родственником Збигнева Полонски была инсценирована только с одной целью – вынудить меня в срочном порядке отправиться в Москву?
– Скорее всего, так оно и было. Вероятен и другой вариант: родственник реальный, и, очевидно, бедный. Мотивация розыска Збигнева Полонски – возможное наследство. Ему из бюджета ЦРУ дали немного денег, и отправили восвояси. Но это не имеет значения. Цель была достигнута – тебя разыскивают в Штатах, и в России твой, так сказать, статус-кво не определен, учитывая прошлое. Короче говоря, времени на раздумье немного, ты просто вынужден исполнить просьбу Алекса. Но пункт пропуска через границу в Шереметьево уже оснащен компьютерной программой, позволяющей идентифицировать личность по снимку, и в базе данных каким-то образом оказался Збигнев Полонски. Ну, а дальше ты все знаешь.
– А кто он, вообще, такой, этот поляк?
– Ты не поверишь, Алексей, но я понятия не имею. Гражданин США польского происхождения, был в свое время завербован внешней разведкой КГБ, но работал достаточно короткое время на Управление «Т», которое занималось научно-технической разведкой. Затем по каким-то причинам был приглашен в СССР и переправлен в третью страну по другим документам, а настоящий паспорт остался на хранении в Управлении «Т». В любом структурном подразделении хранились документы различных «мертвых душ». А когда пришлось выводить тебя из-под удара Шумилина, то я позаимствовал на время у приятеля, служившего в этом управления, паспорт поляка, который так и остался с тех пор невостребованным. Одному Богу известно, где в начавшуюся эпоху перемен после смерти Брежнева растворился настоящий владелец паспорта. Но мы отвлеклись. Власов в Штатах будет искать контакты с ЦРУ, при этом маловероятно, что тебе станет что-нибудь известно, это – головная боль резидента. Основную цель своего возвращения в Штаты уяснил?
– Да, мое присутствие там будет означать, что я лоялен по отношению к властям США. Следовательно, никакой самодеятельности не проявил при передаче документов.
– Совершенно верно. Но мы не знаем, как будут развиваться события, поэтому при возникновении определенных обстоятельств ты должен будешь готов предпринять необходимые шаги. Ну, к примеру, если в твоем поле зрения возникнут оригиналы страниц, похищенных Власовым, скажем, к этому будет причастен Алекс, как посредник, ты должен очень постараться, чтобы уничтожить этот документ вместе с обладателем оным. В первую очередь я имею в виду полковника Власова, хороший перебежчик – мертвый перебежчик. Вот его фотографии, запомни хорошенько. Ну, а в остальном – по обстоятельствам.
– Да понятно все, Александр Васильевич. Это я с виду дурак-дураком, а на самом деле кое-что соображаю.
– Шутишь, это хороший признак, – засмеялся Клименко и взглянул на часы. – Вижу, что вопрос вертится у тебя на языке, поэтому сразу скажу: Риту до вылета ты уже не увидишь, осталось пять часов до твоего рейса. Не ее вина – так случилось. И последнее, оставь мне свои координаты и телефон. Мало ли что, вдруг возникнет необходимость связника прислать. Паролем будет фраза «У вас не оплачено несколько штрафов за неправильную парковку». Это будет означать, что встреча состоится от восьми до десяти часов вечера в казино, в которое ты иногда любишь заглядывать.
Алексей улыбнулся. Он понял, откуда у Клименко информация про казино. А еще он вспомнил сон об уходящем поезде, в последний вагон которого после нескольких попыток ему удалось все-таки заскочить, и то, как истолковала это сновидение Рита. Сон действительно оказался в руку. Вот она, дальняя дорога.
После некоторых раздумий и по рекомендации Клименко Алексей все-таки позвонил Алексу, и сообщил о времени прилета в аэропорт Кеннеди. Хотя первоначальным решением было вернуться в Лас-Вегас инкогнито, чтобы посмотреть на реакцию Алекса при своем внезапном появлении. Но здравый смысл все-таки подсказал, что во избежание неожиданностей в аэропорту Нью-Йорка при прохождении пограничного контроля, присутствие Алекса среди встречающих было желательным.
---- . . . -----
Они обнялись, как старые друзья после длительной разлуки, и Алекс сразу же с видимым нетерпением начал расспрашивать о впечатлениях от Москвы и России в целом, в который раз уже сокрушаясь, что не довелось побывать ни в СССР, ни в России в постсоветский период. За разговором Алексей не заметил, как они оказались на стоянке такси.
– Я что-то не понял, Алекс – мы всю страну пересечем на такси, что ли?
– А что тебя напрягает? Это всего лишь около четырех тысяч километров.
– Я, конечно, оценил шутку, – несколько насторожился Алексей. – Но все же колись, куда едем?
– В аэропорт Фармингдейла. Это небольшой городок неподалеку отсюда. Не соскучился по штурвалу, что ли?
– На чем прилетел? – догадался Алексей.
– На Цессне сто восьмидесятой. Здесь, в аэропорту Кеннеди за аэронавигационное обслуживание и стоянку я бы столько заплатил, что не дотянул бы до следующей зарплаты.
Алексей с удовольствием сел в кресло правого пилота и посмотрел на часы.
– Пять утра. Когда же дома будем?
– Ну, смотри. Три тысячи восемьсот километров – около четырнадцати часов лету, плюс три посадки для дозаправки. Думаю, к отбою будем в Лас-Вегасе, если на обед не тратить времени. Кстати, я запасся кофе и бутербродами, можешь прямо сейчас перекусить.
– Позже – я не голоден. А где на дозаправку будем садиться?
– В Цинцинатти, Оклахоме и Лос-Аламосе. Пролетим над территорией нескольких штатов. В общем, будет весело.
Взлетали на Гудзон, и после пересечения береговой черты, оставив сзади справа ярко освещенный ночной Нью-Йорк, оказались над черной бездной. Алексей давно уже не летал в таких условиях. Небо было затянуто десятибалльной облачностью, поэтому даже мысленно невозможно было провести линию воображаемого горизонта, сплошь одна чернота вокруг. Но руки уверенно лежали на штурвале, выполняя после истечения заданного времени разворот вправо на западный курс с занятием высоты девятьсот метров. И только после появления прямо по курсу световых ориентиров на побережье штата Нью-Джерси появилась возможность расслабиться и перенести взгляд вперед, оторвав его от пилотажно-навигационных приборов.
– Ладно, хватит оттачивать мастерство, – удовлетворенно произнес Алекс, доставая пачку сигарет. – Давай, покурим.
Алексей установил крейсерскую скорость, проверил параметры работы двигателя, включил автопилот, и только после этого закурил, с удовольствием сделав глубокую затяжку. Он вспомнил, как в годы службы в училище летчиком-инструктором он много раз пытался бросить курить. Иногда это получалось во время отпуска, в отрыве от части и друзей, таких же заядлых курильщиков. Казалось, что окончательно. Но стоило только появиться на аэродроме и выполнить первый после возвращения из отпуска полет, как все надежды на избавление от вредной привычки напрочь рушились. А после того, что произошло в Алжире, Алексей и вовсе прекратил эти бесполезные попытки.
– Ну, как там прошла встреча с моим приятелем, без эксцессов? – задал, наконец, Алекс вопрос, который с самого начала ожидал от него Алексей.
– Мне кажется, ты не хуже меня осведомлен в том, что все прошло нормально. В противном случае я не с тобой сейчас беседовал бы. Или ошибаюсь? Я не знаю, что было в тех брошюрах, но уверен, что не русские народные сказки заинтересовали твою контору.
– Ты прав, я в курсе событий. И могу даже сказать, какие сказки ты передал нашему разведчику, который работает под крышей сотрудника консульства. Интересно?
– В той или иной степени. Ну, так… Для общего развития, можно сказать. Или любопытства ради. Но сразу предупреждаю, что при одном условии: меня это ни к чему не обяжет. – Алексей заранее знал, что будет поставлен в известность о совершенном преступлении, чтобы сжечь, так сказать, мосты. Он пристально посмотрел на Алекса, но тот выдержал взгляд.
– Не вопрос. А передал ты Уолкеру всего-навсего техническую документацию ракетного комплекса «Сатана». – Теперь пришла очередь Алексея выдерживать насмешливый взгляд Алекса. Но он и глазом не моргнул, и спокойно ответил:
– Думаешь, в России нет более совершенной системы?
– Чего тут думать, нет, конечно. Откуда ей появиться при том бардаке, который царит у вас после развала СССР?
– Мне это не известно. А вот ты ответь: не грызет ли совесть за то, что использовал друга для передачи вероятному противнику совершенно секретных сведений о ракетном комплексе, подвергая его смертельной опасности?
– Я понял твой вопрос, Алексей. Вернее сказать, его подтекст. Дело не в опасности, ты это и сам прекрасно понимаешь, просто боишься произнести то, что я сейчас скажу. Упрек в мой адрес в том, что я уговорил тебя совершить преступление против твоей страны. Кстати сказать – бывшей твоей. Вспомни, как к тебе отнеслись соотечественники в награду за то, что во время афганских событий ты спас авторитет Советского Союза в глазах мирового сообщества.
– Ты сейчас сказал о каком-то мерзавце, которых в избытке везде, и в твоей стране в том числе. Но меня и спасли мои соотечественники. Один из них – ценой своей жизни.
– Хорошо-хорошо, Алексей! Не волнуйся, тебе скоро посадку выполнять. А я вот, что скажу. Предательство в иных случаях носит весьма условный, ну, или относительный характер, если можно так выразиться. Вспомни историю с супругами, гражданами США – Юлиусом и Этель Розенбергами, которые передали в твою страну наши ядерные секреты, и были за это приговорены к смертной казни. Сейчас даже среди наших политиков есть понимание того, что, не получи СССР доступ к технологиям изготовления ядерной бомбы, Гарри Трумен в своей патологической злобе к коммунистам не остановился бы перед тем, чтобы устроить ядерный апокалипсис. Резюме нашего с тобой диалога – мир существует постольку, поскольку между Россией и США имеется паритет в оснащении наших армий ядерным вооружением.
Алексей решил, что дальше развивать эту тему не имеет смысла. Все, что ему хотелось услышать от Алекса, он услышал. Между тем, уже давно расцвело, и он с любопытством начал рассматривать наземные ориентиры, обратив внимание на довольно мощную реку, проплывающую под крылом. Но в отличие от множества рек и речушек, которые приходилось ему видеть с воздуха, цвет ее был таким, словно это была не река, а поток грязи, вынесенный откуда-то с гор в результате длительных проливных дождей. Он с любопытством взглянул на Алекса, но тот предупредил вопрос.
– Это Огайо. Пожалуй, самая грязная река в Штатах. Слишком много на ее берегах расположено промышленных предприятий. Они-то и загрязняют реку сточными водами.
– А как же хваленые американские технологии в изготовлении очистных сооружений и бережное отношение к окружающей среде?
– Как видишь, бардак не является привилегией твоей России. – Алекс засмеялся. – Ну, все. Подлетаем к Цинциннати, связываюсь с диспетчером. – Алексей, услышав разрешение на вход в диспетчерскую зону аэродрома, перевел самолет на снижение.