Вячеслав Исаев 2
После возвращения от Риты в гостиницу Алексей в течение еще трех дней вел вольный, ничем не примечательный образ жизни пребывающего в Москве американского туриста. Всякие контакты с ним Ритой и общими знакомыми были на это время прекращены.
А на четвертый день, при возвращении из ресторана после завтрака, в лифт вместе с Алексеем вошел мужчина лет пятидесяти неприметной внешности. За время, пока лифт поднимался на восьмой этаж, Кларк Уолкер – это был он, успел сунуть в руки Алексею журнал «Огонек» и провести исчерпывающий инструктаж.
– Сегодня будьте в ГУМе у фонтана в четырнадцать часов с этим журналом. Подойдет человек и поинтересуется статьей на четвертой странице. Покажете. Он рядом поставит портфель и, уходя, забудет его. А через пятнадцать минут я буду ждать вас на втором этаже над фонтаном у входа в кафе. Когда войдем, сядем за один столик, что-нибудь закажем, перед уходом обменяемся портфелями, и вы получите дальнейшие инструкции. В случае непредвиденных обстоятельств вы меня не увидите, перекусите в одиночестве, а через двадцать часов встречаемся на этом же месте.
– То есть, завтра в десять часов пятнадцать минут, – успел вычислить Алексей и на своем этаже вышел из лифта. Уолкер нажал кнопку десятого этажа.
Все та же симпатичная дежурная по этажу, несколько дней назад сменившая даму бальзаковского возраста, с приветливой улыбкой подала ключ. Алексей взглянул на часы, времени до встречи было навалом, поэтому он решил, что можно поваляться на диване за просмотром журнала, который оказался прошлогодним, пятьдесят второй номер. На первой странице был изображен коллаж из снимков, сделанных, очевидно во время проведения каких-то митингов. На одном снимке в руках у митингующего был портрет Ельцина с надписью «Молодец, Борис!», на другом какой-то мужик держал в руках развернутый самодельный плакат с коряво написанной фразой «Ельцин – иуда». Очевидно, в продолжение темы на второй странице была тиснута статейка автора с еврейской фамилией Ильи Мильштейна. «Черт знает что», – подумал Алексей, и открыл сразу четвертую страницу, указанную Уолкером как часть пароля при сегодняшней встрече. Набранный крупным шрифтом заголовок статьи Аллы Боссарт сразу бросился в глаза: «Искушение». Не найдя ничего для себя интересного в анализе ситуации, сложившейся в Грузии с новым президентом, сравнив всех этих выскочек в отделившихся от Союза республиках с удельными князьями древней Руси, Алексей хотел уже отложить журнал и вздремнуть, как вдруг наткнулся на приведенную автором статьи притчу.
Человек шел вдоль обрыва и увидел девушку. Она обернулась, и лицо ее было пусто и гладко, как камень. «Демон!» – ужаснулся человек и бросился бежать. И бежал до тех пор, пока не увидел костер в степи. Подбежав к людям, он рассказал, как демон обратил к нему голое свое лицо. «Уж, не так ли?» – спросил один из пастухов, и провел ладонью перед носом, и глянул на человека мертвым камнем. И человек умер. Спрашивается: почему же он не умер от ужаса в первый раз? Потому что и во второй – погиб не от ужаса, а от отчаяния, увидев природу того же зла в том, в ком искал помощи.
Алексей усмехнулся, переложив смысл притчи на свои случайные связи с внешней разведкой. Просматривалась некая символичность в морали незамысловатой истории, если вспомнить о грозившей опасности со стороны представителей этого ведомства, устраненной другими его же представителями. А каково, интересно, истинное лицо этого монстра, не окажись рядом последних? Почему генерал Шумилин уверен в своей недосягаемости? И сколько таких шумилиных в силовых ведомствах? Внезапно мысли Алексея перескочили на бывшую жену и сына. Но почему бывшую, если никто их не разводил? И почему он до сих пор не предпринял попытки увидеть своих родных? Ведь Шумилин должен был выполнить требование полковника Клименко и рассказать всю правду сыну. Но если это и произошло, от чувства ненависти, наверное, не так легко сразу избавиться, должно пройти какое-то время. И вдруг Алексей отчетливо осмыслил, что подсознательно пытается найти оправдание своему безразличному отношению к родным людям. Но почему? Ведь, по сути, ближе них у него никого нет. Но, пока пытался найти ответ на этот вопрос, какой-то провокатор, засевший в нем где-то глубоко внутри, спросил: «А как же Рита? Она кто тебе теперь? Молчишь, брат? То-то и оно!». И Алексей очередной раз успокоил себя, решив, что после окончания всех дел, в которые вляпался, обязательно увидит и сына, и жену. И непременно надо будет навестить Галину, незаслуженно пострадавшую по его милости.
В ГУМ Алексей пришел с запасом времени, чтобы не спеша осмотреться и просто побродить по торговым галереям. Он с удивлением увидел, что, несмотря на рабочее время, народу было не мало, но в основном просто праздно шатающаяся публика, зашедшая погреться после осмотра достопримечательностей в окрестностях Кремля и Красной площади. К фонтану подошел ровно в два часа, сделав вид, что рассматривает красочную картинку на обложке «Огонька». И в этот момент, словно из-под земли, рядом с Алексеем оказался молодой крепкий мужчина в черном пальто и нахлобученной на глаза меховой шапке. При виде журнала, сделав удивленное лицо, он непринужденно спросил:
– Извините, это не пятьдесят второй номер?
– Да, это так и есть, – ответил Алексей.
– А можно взглянуть? Там, я слышал, на четвертой странице есть любопытный материал о Грузии.
– Да, пожалуйста. – Алексей протянул незнакомцу «Огонек». Но тот отыскал нужную страницу и, не читая, разочарованно произнес:
– Ну, конечно, Алла Боссарт! Что интересного она может написать! Спасибо! – Мужчина вернул журнал Алексею, и тут же незаметно исчез в толпе.
Алексей только сейчас вспомнил о том, что должен быть портфель, и с удивлением вдруг обнаружил его у своих ног. Ничего примечательного, кроме того, что довольно внушительных размеров, черного цвета. Он взял портфель, удивившись его тяжести, и, немного побродив для корректировки времени, поднялся на второй этаж. Алексей знал, что встреча с Уолкером не состоится, поскольку тот должен был прямо сейчас обнаружить слежку и удалиться, что автоматически означало перенос встречи на завтра в этом же месте в десять часов пятнадцать минут. И все же, находясь в несвойственной ему роли агента иностранной разведки, готового переправить вероятному противнику секреты российской оборонки, у входа в кафе он испытал некоторое волнение. Но, осмотревшись и не обнаружив поблизости Уолкера, облегченно вздохнул и вошел внутрь. А после чашки выпитого кофе энергично направился в сторону выхода из ГУМа.
---- . . . -----
Не прошло и пяти минут после возвращения Алексея в гостиницу, как в дверь номера, предусмотрительно запертую им на ключ, постучали. Не сразу узнав Риту, явившуюся в образе жгучей брюнетки, Алексей рассмеялся:
– Ну, что подумает дежурная по этажу?
– А что она должна подумать? – шутливо нахмурила брови Рита. – Кстати, почему, как ни приду, дежурит все одна и та же красавица-блондинка? Я страшна во гневе, когда ревную.
– Решит, что я половой агрессор, – то у меня в гостях шатенка, то брюнетка.
– Насчет этого не переживай, дорогой. После того, как у тебя побывала толпа мужиков, весь персонал гостиницы наверняка уверен в том, что ты голубой. – Рита со смехом дала поцеловать себя, затем решительно отстранилась. – Даже не раздевай меня, времени нет. Где документы?
– Как ты понесешь такую тяжесть? – спросил Алексей, будучи уверен в том, что в качестве курьера пришлют мужчину. – Здесь килограмм двадцать макулатуры.
– Мне не нужны все двадцать. – Рита бегло просмотрела все брошюры технической документации, после чего остановилась на одной, и после более детального просмотра, с лукавой улыбкой взглянув на изумленного Алексея, положила брошюру в небольшой кейс, с которым пришла. – Не удивляйся, у меня профильное образование в Массачусетском технологическом институте.
Алексей в ответ только развел руками, а Рита, прежде чем вернуть содержимое портфеля на место, начала тщательно его обследовать, и через минуту произнесла:
– Ну, что ж – молодцы, этого следовало ожидать. Портфельчик не простой, с двойным дном, а там маячок. Господин Уолкер теперь будет спать спокойно в полной уверенности, что до завтрашней встречи с тобой портфель будет оставаться в пределах этого номера. Разумеется, тебе, Леша, тоже не стоит покидать гостиницу. – Рита поцеловала Алексея, и так же стремительно исчезла, как и появилась здесь.
Алексей убрал портфель в шкаф с одеждой, почему-то подумав при этом, что чересчур гладко пока все складывается. Поэтому решил обед и ужин заказать в номер. А в одиннадцатом часу вечера вернулась Рита с документом. Но, как ни уговаривал ее Алексей остаться до утра, мотивируя просьбу тем, что хотел бы узнать, чем брюнетка отличается в постели от шатенки, Рита показала ему язык и удалилась.
Посетителей в этот день в ГУМе было раза в три больше, чем накануне, что объяснялось субботним днем, и раствориться в такой толпе, не привлекая внимания, не составляло труда. Поэтому Алексей чувствовал себя несколько увереннее, чем в прошлый раз, и у входа в кафе сразу узнал Кларка Уолкера. Причем, узнал его не столько по короткой встрече в лифте гостиницы, сколько по аналогичному портфелю в руке, весившему, судя по всему, ничуть не меньше, чем портфель Алексея. Он вошел вслед за Уолкером, который успел уже расположиться за столиком в удаленном от входа углу, заказывая услужливому официанту кофе, и сел рядом, поставив портфель у ног рядом с портфелем Кларка. Встреча эта происходила ровно столько, сколько понадобилось для того, чтобы выпить чашку кофе с бутербродом. Уолкер при этом слегка расстегнул на портфеле молнию для краткого обозрения содержимого портфеля, а Алексей проделал ту же манипуляцию, чтобы убедиться в том, что на ближайшей пачке купюр на него смотрит с портрета Бенджамин Франклин. Перебросившись парой ничего не значивших фраз о московской погоде и впечатлениях о России, они распрощались, и Уолкер вышел, предупредив, что через минуту за этот столик сядет человек с таким же номером журнала «Огонек». Раскроет его на десятой странице и спросит, как Алексей относится к Рою Медведеву, имея в виду опубликованное с ним интервью. Алексей должен будет ответить: «Я с ним не знаком», и уйти, оставив портфель.
И, хотя все произошло, как указал Кларк Уолкер, Алексей все-таки почувствовал нервный озноб от осознания, что только что оставил незнакомому человеку портфель с суммой, очевидно, не меньшей, чем миллион долларов США. От растерянности он не сразу понял, на какую улицу вышел. Это была Ильинка. Пока соображал, в какую сторону идти, на противоположной стороне улицы увидел вдруг мужчину с портфелем, который, Алексей был в этом уверен, он только что оставил в кафе молодому парню, а возраст этого мужчины был, судя по всему, далеко за сорок. Вполне возможно, Алексей и не придал бы значения увиденному, но вдруг вспомнил, как накануне подумал, что слишком гладко все проходит. И невольно задержал взгляд на мужчине с портфелем, уверенно подходившем к припаркованной черной Волге. Энергично распахнув переднюю дверь, он сел рядом с водителем, но уже менее, чем через минуту, вышел из машины опять-таки с тем же портфелем. Оглянувшись по сторонам, он прошел метров тридцать в сторону, противоположную Красной площади, сел за руль такой же черной Волги, и резко рванул с места. Не совсем понимая, что им движет, Алексей медленно направился к Волге, которую только что покинул незнакомец с портфелем. И, чем меньше оставалось расстояние до машины, тем большее охватывало его необъяснимое беспокойство. А вскоре через лобовое стекло, поскольку боковые были затонированы в ноль, он разглядел мужчину лет шестидесяти, на первый взгляд задремавшего, из правого виска которого вытекала струйка крови. На пассажирском сидении лежал ствол с глушителем.
«Ни хрена себе! – только и сумел подумать Алексей, потрясенный увиденным. – Что происходит, черт возьми?». Первым движением его было в сторону таксофона. Но он сразу же спохватился, задавшись вопросом, кому звонить, если не знает даже телефона Риты. «Вот это расклад! Что же делать? – продолжал лихорадочно размышлять Алексей. – Ну, во всяком случае, не торчать возле машины с трупом». И он уверенно направился в сторону «России», надеясь, что какое-то решение придет в голову. И вдруг вспомнил, как майор с двумя оперативниками, который спас его от людей генерала Шумилина, дал тем бумажку с номером телефона, по которому их шеф должен был созвониться немедленно. После телефонного разговора старший группы оставил бумажку на столе, и Алексей точно помнил, что держал ее в руках. Но дальше – провал в памяти. Куда дел? Выбросил в корзину? Значит, ее там нет уже – по крайней мере, если не каждый день, то через день горничные наводят порядок в номере. А если не выбросил в корзину, то куда мог положить? Он вспомнил, как когда-то дома складывал неизвестную ему мелочевку, которую случайно находил на кухне, в шкаф с посудой. Спустя какое-то время в шкафу наводился порядок, а так и неопознанные предметы выбрасывались в мусорку. Ворвавшись в номер, он бросился к шкафу с посудой. Есть! В одной из чашек чайного сервиза лежала эта чертова бумажка. Не задумываясь о том, кому звонит, Алексей набрал номер неизвестного телефона и, к своему облегчению, узнал голос ответившего мужчины. Это был Клименко Александр Васильевич.
---- . . . -----
Клименко спокойно выслушал Алексея, не проронив ни слова, затем сказал, чтобы он оставался на месте, а сам набрал номер Власова. Но телефон полковника молчал. Сделав еще две безуспешные попытки, Александр Васильевич, не мешкая, позвонил генералу Севастьянову.
– Валерий Николаевич, что-то пошло не так. – Передав слово в слово все, о чем услышал от Алексея, Клименко вспомнил, как в своем кабинете Власов представлял его генералу, а тот, глазом не моргнув, сделал вид, что они на самом деле не знакомы. Клименко в те минуты подумал о том, как быстро руководители в погонах с большими звездами забывают людей, с которыми когда-то тесно были связаны по службе. Но ошибся – через пару часов генерал позвонил со словами извинения, и попросил докладывать ему лично о ходе выполнения операции, разработанной Власовым, вторично удивив Клименко тем, что привлекает отставника к контролю за действующим сотрудником СВР. Конечно, Севастьянов не предполагал, что Власов совершит предательство, но интуитивно решил подстраховаться в это смутное время. – Думаете, это он?
– К сожалению, других вариантов не вижу, Александр Васильевич. Не пытайтесь больше разыскать Власова по телефону. Вы лучше вот, что мне скажите: изъятые из документа страницы остались у инженера КБ?
– Да, я тоже об этом подумал, и с утра мой человек выехал к нему на квартиру.
– Плохо. Боюсь, что уже поздно. Проинформируй меня о результате. А наш американец не засветился возле ГУМа?
– Нет, он у себя в гостинице. Думаю, труп в машине тоже не скоро привлечет чье-нибудь внимание. Но необходимо поторопиться, чтобы в прессу не просочилась информация о смерти Шумилина – Уолкеру это не понравится. Волга на Ильинке, госномер, думаю, вам известен.
– Сделаем, Александр Васильевич, оставайтесь пока на своих местах. Если потребуется твоя помощь, я выйду на связь.
В это же время в одном из туалетов ГУМа был найден молодой мужчина без признаков жизни. Документов сотрудники милиции при нем никаких не обнаружили, поэтому тело было отправлено в морг ближайшей больницы. А в часе езды от центра города Рита стояла перед дверью квартиры бывшего сотрудника харьковского НПО «Электроприбор» и давила на кнопку звонка, пока не заметила, что дверь эта не заперта, и даже не плотно закрыта. Немного подумав, Рита все-таки решилась войти, убедившись, что, кроме нее, поблизости никого нет. В дальней комнате в кресле сидел с закрытыми глазами пожилой мужчина. Она сразу узнала инженера, которому накануне привезла документацию. Было ощущение, что он спит. Но тело оказалось холодным, хотя внешние признаки насильственной смерти не просматривались. По полу были разбросаны какие-то бумаги, на письменном столе царил беспорядок. Рита, не снимая перчаток, сняла трубку телефона, стоявшего на этом же столе, хотя заранее знала, что услышит в ответ от Александра Васильевича.
– Уходи немедленно! – прокричал Клименко, как только понял, что произошло. Но было поздно – Рита услышала, как с грохотом распахнулась входная дверь квартиры. – За мной уже пришли! – успела она сказать и бросить трубку прежде, чем к ней приблизился верзила в форме сержанта милиции. Вслед за ним в комнату вошел еще один сержант. Оба были вооружены автоматами Калашникова. Ни слова не говоря, на Риту надели наручники и грубо вытолкали на улицу. У подъезда стоял милицейский РАФик.
Клименко понял, что дело принимает нешуточный оборот, и сразу же позвонил Севастьянову, чтобы предупредить о случившемся.
– Я тебя понял, Александр Васильевич. Помощницу твою вытащим, не сомневайся, но позже. А сейчас мне надо перекрыть пути ухода Власова за бугор.
– У него загранпаспорт есть?
– Ну, конечно! Кроме служебного еще и дипломатический. У нас не так давно состоялась встреча с представителями внешней разведки США по вопросам, которые затрагивают интересы наших стран. Ну, сам понимаешь – терроризм, наркобизнес. А теперь готовимся к ответному визиту, поэтому виза у него уже открыта. И в Финляндию может уйти, он в течение прошлого года несколько раз в Хельсинки летал.
– Ну, а в чем проблема? Передавайте ориентировку погранцам на пункты пропуска.
– Да все уже передали. Только ты же должен понимать, что ни из Москвы, ни из Питера он не сунется в Штаты. Как и в Финляндию. Значит, рванет в соседние республики – Украину или Белоруссию, в страны той же Прибалтики. А на чем, не знаем. И не факт, что соседи откликнутся на нашу просьбу, при нынешнем бардаке с такими деньгами любая граница для него откроется. Своих ресурсов недостаточно, а милицию не могу подключить – сам понимаешь, какой вопрос на кону.
– Валерий Николаевич, но ведь Власов должен с Уолкером встретиться перед тем, как покинуть Россию. Убийство инженера – вне всяких сомнений, его рук дело, все ходы просчитал.
– Просчитать-то просчитал. Только на этот счет я придерживаюсь другого мнения. Не для того Власов завладел оригиналом страниц, изъятых из документации, чтобы сейчас же слить Уолкеру. Он рассчитывает, будучи уже за бугром, предъявить их американцам. Причем, сумму запросит на порядок выше той, что уже получил. Ну, а за Уолкером наблюдение, конечно, установлено.
---- . . . -----
Александр Васильевич положил трубку и задумался. Перед его глазами теперь отчетливо вырисовывалась картина происходящих событий. Идея воспользоваться планом заместителя Министра безопасности Шумилина возникла в голове полковника Власова, скорей всего, после начала разработки генерала. Очень уж был велик соблазн заработать астрономическую по нынешним временам сумму в конвертированной валюте на продаже американцам технической документации ракетного комплекса «Сатана». А Клименко с Ритой и Алексеем невольно подыграли ему в этом процессе, безукоризненно обеспечив обмен документации на валюту между Кларком Уолкером и Шумилиным. И лишь на заключительном этапе произошла смена декораций.
Как ожидалось, оперативники полковника Власова под его руководством должны были вести курьера с деньгами из ГУМа, осуществляя при этом оперативную видеосъемку, до его контакта с Шумилиным, и в этот момент арестовать генерала. Но такую задачу Власов никому не поставил. Он каким-то образом самостоятельно нейтрализовал курьера, затем совершенно неожиданно для Шумилина проник в его машину, и отправил генерала на тот свет. При таком развитии событий руководство Власова в лице генерала Севастьянова до сих пор еще могло оставаться в неведении о завершении операции, что давало полковнику значительную фору, чтобы замести следы. И лишь случайность, благодаря которой Шевцов оказался на Ильинке, и его наблюдательность позволили генералу Севастьянову оперативно принять меры по розыску и задержанию Власова. И, хотя это не было гарантией благоприятного развития событий, во всяком случае, давало представление о том, в каком направлении мог следовать Власов в настоящий момент, что позволяет в кратчайший срок разработать план оперативно-розыскных мероприятий.
Клименко вдруг спохватился, вспомнив о Рите, и подошел к карте Москвы, чтобы определить, в каком, предположительно, отделении ее разыскивать. Было очевидно, что милицию навел на квартиру инженера Власов в стремлении создать дополнительный фактор, отвлекающий Севастьянова и Клименко с их людьми от собственной персоны. Он решил пока не беспокоить генерала, обещавшего вытащить Риту из милицейских застенков, и позвонил одному из заместителей московского прокурора, с которым был хорошо знаком. В этот же день Риту освободили под подписку о невыезде. Ну, а в том, что в ближайшие дни дело будет окончательно закрыто усилиями генерала Севастьянова, Александр Васильевич не сомневался.
В последующие дни, как и следовало ожидать, Службе внешней разведки не удалось выяснить, пересекал ли человек с фамилией Власов западную границу с территории Белоруссии или Украины. А с правоохранительными органами стран Прибалтики вообще разговора не получилось – среди руководства бывших прибалтийских республик стремительно развивалась мания величия пополам с манией преследования.
В один из этих дней, просматривая свежие газеты, Клименко наткнулся на короткое сообщение о том, что скоропостижно от острой сердечной недостаточности скончался заместитель Министра безопасности Российской Федерации генерал-лейтенант Шумилин Игорь Николаевич. Естественно, перечислялись его немалые заслуги перед отечеством, и приводились отзывы от скорбящих сослуживцев. «Ну, что ж, грамотно, – подумал Александр Васильевич. – Вряд ли это сообщение вызовет у общественности какой-либо интерес на фоне событий, связанных с плавным переходом перестройки восьмидесятых в перестрелку девяностых. А для Кларка Уолкера и его хозяев этот факт будет скорее подтверждением подлинности принятых документов, нежели наоборот». Отложив прессу, Клименко снял трубку зазвонившего телефона засекреченной связи. Оборудование такой связью своего кабинета, по рекомендации генерала Севастьянова, было одним из условий, когда он давал добро на приглашение компании занять должность руководителя службы безопасности. Звонил Валерий Николаевич с настойчивой просьбой прибыть к нему вместе с Шевцовым на аудиенцию. Ссылки на занятость не принимались, поскольку в целях экономии времени генерал задействовал свою служебную машину, оборудованную спецсигналами, и она была уже в пути.
У Алексея это приглашение не могло, конечно, не вызвать удивления. Его даже оторопь взяла, когда они шли по пустынным коридорам одного из самых закрытых и могущественных ведомств.
– К сожалению, у меня очень мало времени, друзья, поэтому буду краток, – озабоченно произнес генерал, пристально при этом глядя на Алексея. – Алексей Викторович! Служба внешней разведки глубоко признательна вам в оказанном содействии при проведении известного вам мероприятия. Но непредвиденные обстоятельства ставят под угрозу финальную часть операции, о деталях которой осведомлен полковник запаса Клименко, что может привести к провалу в целом. Обстоятельства следующие: во-первых, исчезновение полковника Власова с материалами, в передаче которых определенным кругам в США мы, мягко говоря, не заинтересованы; во-вторых, поскольку ЦРУ задействовало вас в акции по похищению совершенно секретных документов, невозвращение домой и превращение гражданина США чудесным образом в гражданина Российской Федерации вызовет в Лэнгли подозрение, что в их руки попала дезинформация. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Поэтому от имени службы я прошу вас еще раз пойти нам навстречу, и поработать в интересах безопасности нашего государства. А для этого надо убыть в США. После завершения операции вы сможете вернуться в Россию на правах ее гражданина и, по вашему желанию, восстановить службу в рядах вооруженных сил. Это я вам гарантирую.
Алексей понял, что так и не увидит в этот раз Галину и сына, и расстанется в очередной раз с Ритой. Но после короткой заминки встал и произнес:
– Я согласен, товарищ генерал. Сделаю все, что будет в моих силах.
– Ну, что ж, – удовлетворенно улыбнулся Севастьянов, и крепко пожал Алексею руку. – Я в вас не сомневался. А сейчас оставьте нас на несколько минут с Александром Васильевичем. Он потом подробно вас проинструктирует.
---- . . . -----
Алексей вышел в приемную, до конца не осознав еще, на что согласился. А генерал посмотрел испытующе на Клименко:
– Уверен в нем, Александр Васильевич?
– Ну, если скажу, как в себе, поверите?
– Более того, выпорю, как лейтенанта, за такой ответ.
– Вот видите… Если серьезно, то я уверен в том, что Шевцов – наш человек. А что касается выполнения поставленной задачи, тут, как карта ляжет.
– Да, умеешь ты успокоить, Александр Васильевич. Ну, да ладно. У меня нет выбора. Резидентура в Штатах имеется, но ты же видишь, что происходит. Офицер центрального аппарата за тридцать сребреников продался, целый полковник. А что там, за бугром у них в голове сейчас, при этом бардаке в нашей несчастной стране? Кому верить, хрен его знает. Нет, всякую возможность утечки надо исключить. – Генерал тяжело вздохнул.
– Не все так плохо, Валерий Николаевич!
– Что ты имеешь в виду?
– Был у меня агент глубокого прикрытия, если точнее, то была – она же сотрудник отделения СССР и Восточной Европы отдела внешней разведки оперативного департамента ЦРУ Бетти Вильсон, она же – Маргарита Голицына, моя помощница, которую вы знаете.
– Так-так, продолжай! – нетерпеливо произнес Севастьянов.
– В восемьдесят девятом году она написала письмо Горбачеву с просьбой предоставить ей советское гражданство.
– Она американка, что ли?
– Да. Более того, Рита по-прежнему остается гражданкой США.
– Ничего не понимаю, Александр Васильевич! Так Горбачев предоставил ей гражданство или не предоставил?
– Все очень просто. В ЦРУ ее снабдили фальшивыми документами на имя Маргариты Голицыной, хотя бабушка ее, которая незадолго до этого умерла, была из первой волны русской эмиграции, и на самом деле носила эту фамилию. А родители еще раньше трагически погибли. Кстати, благодаря этому достаточно быстро завершился процесс получения нашего гражданства – Горбачев совершил такой показательный широкий жест, отдавая дань уважения русской княжеской фамилии. Но доподлинно неизвестно, имела ли отношение бабушка Бетти к известному роду.
– То есть, ты хочешь сказать, что она по-прежнему работает на ЦРУ?
Клименко рассмеялся.
– С момента приезда в СССР она ни на кого уже не работала, но являлась законсервированным сотрудником внешней разведки США до получения особых инструкций.
– Являлась? Ты не случайно употребил этот глагол в прошедшем времени?
– Так точно, не случайно. Не далее, как два дня назад, Рита получила условный сигнал о готовности приступить к работе. С момента получения сигнала ровно через семь дней она должна выйти на связь с резидентурой ЦРУ для получения дальнейших указаний. Так что передаю вам, товарищ генерал, своего агента глубокого прикрытия с оперативным псевдонимом Марго.
– Погоди передавать. Ни при каких обстоятельствах ей нельзя сейчас выходить на связь ни со мной, ни с кем бы то ни было – спалим девчонку. Ты же должен понимать, что она сейчас под прицелом. Прежде чем привлечь к какой-либо работе, ее будут проверять. Кроме того, меня очень сильно настораживает тот момент, что очень быстро ее решили расконсервировать. Либо заподозрили в чем-то, либо…
– Либо понадобилась для решения какой-то срочной задачи, – после короткой паузы продолжил мысль генерала Александр Васильевич и выразительно взглянул на него.
– Думаешь… Да нет, не может быть! Слишком большая удача, чтобы быть правдой.
– Согласен, Валерий Николаевич, немного напрягает. Но вы не хуже меня знаете, что в истории разведки и не такие чудеса случались. Я все-таки склоняюсь к тому, что Риту хотят каким-то образом привлечь к нашему делу с целью проверки достоверности материалов. Американцы ведь не дураки, и не хотят повестись на дезинформацию, как это уже не раз случалось в истории взаимоотношений наших разведок.
– В таком случае, тебе карты в руки, продолжишь с ней работать. Представляешь, какая удача? Она ведь пришла на работу в компанию раньше тебя. С точки зрения американцев, подстава маловероятна. Тем более, ты за все время службы в разведке и контрразведке не занимался оперативной работой, был аналитиком. Следовательно, в их базе данных не фигурируешь с долей вероятности девяносто девять процентов.
– Но один процент все-таки остается. И потом, я же в отставке, товарищ генерал, – усмехнулся Клименко.
– Ничего, контрразведчиков и разведчиков бывших не бывает, сам знаешь. Отработаем этот материал, и ты свободен! В конце концов, ты не можешь бесценную сотрудницу бросить на произвол судьбы. Кстати, как и где ты ее завербовал?
– Совершенно случайно. Но это долгая история, как-нибудь потом расскажу.
– Хорошо. Позже мы еще поговорим о ней. Времени уже нет, совещание сейчас провожу. Но отныне все встречи с тобой только на конспиративной квартире. – Генерал вырвал из настольного календаря лист бумаги и написал адрес. – Держи. Условный сигнал по телефону для встречи – предложение посидеть за рюмкой чая, или что-то в этом духе. А Шевцова отправляй в его Лас-Вегас, не откладывай. Понимаю, времени мало, но все же постарайся подготовить на случай непредвиденных ситуаций.
– Еще один момент, Валерий Николаевич. Если в Штатах нам удастся вовремя выйти на Власова и нейтрализовать его контакты с ЦРУ, то могут возникнуть сомнения в подлинности материалов, переправленных Уолкером. Слишком велик был временной интервал в передаче ему портфеля. А между тем, мы могли бы гарантированно убедить парней из Лэнгли в том, что в их руках оказались оригиналы. Но для этого нужен дубликат технической документации, ведь со смертью инженера-конструктора и исчезновением этих чертовых страниц осуществить задуманное мною не удастся.
– А в чем фишка?
– Изготавливается второй экземпляр фальшивки, но отличный от той, что передана в консульство. То есть, американцам становится ясно, что Уолкеру подсунули дезу, а беглый сотрудник внешней разведки России за соответствующее вознаграждение готов передать изъятые оригинальные страницы из технической документации комплекса. Я знаю, что дубликат должен быть, но где? Остался ли на Украине, или…?
– Думаю, что «или». Надо, конечно, поискать на квартире Шумилина, но только с одной целью – исключить хищение. А твою идею, Александр Васильевич, не могу одобрить, спектральный анализ бумаги сразу выявит подмену. Ошибочно считать американцев идиотами, они в обязательном порядке сделают экспертизу отдельных листов. А в многостраничной брошюре – вряд ли. Поэтому задача стоит перед нами одна – однозначно пресечь попытки Власова по установлению контактов с любыми лицами, ориентированными на официальные структуры, материалы изъять. При этом должны быть применены специальные меры воздействия, других решений у нас нет.