Суровый романтизм одиночества Эрнста Юнгера — последнее прибежище всё проигравшего человека, которому больше некуда пойти. Слава Богу, эпоха таким как я оставила его дневники и эссе. В них израненная стрелами современности душа находит успокоение и, не испугаюсь этого слова, надежду.
Мой лайф-коуч по 2020 году Костя Сперанский в одном из своих текстов очень метко заметил, что Юнгера сложно читать: слишком много хочется выписать, подчеркнуть и запомнить — в пору просто переписать книгу от первой до последней страницы. Мозг через такую практику вернее запомнит и присвоит мысль сумрачного германского гения себе. Но мне кажется, даже этого делать не надо. Самое тяжелое для в чтении Юнгера — узнавание. Слишком много в его тексте платонического вытаскивания из теней обыденности подлинного бытия, которое всегда в тебе дремало. Юнгер — это такой языковой будильник для души.
«Уход в лес» — книга, которую я не смог бы прочитать ещё полгода назад. Что уж говорить о ревущем золотом 2019-м и ранее по списку. Это трактат о том, как быть изгоем в современности. Да, только таким и нужно быть — утверждает Юнгер. Это манифест осмысленного политического и социального одиночества.
Контекст. Книга написана в начале 1950-х годов, когда Юнгер в ФРГ сам находился в глубокой опале, и пытался осмыслить произошедшее с ним и его нацией. Жизнь на руинах — фон написания. О, как я его понимаю!
(Юнгер, замечу, жил в Германии долго. Жил в здравом уме. А потому я обречен на исследование его корпуса текстов)
«Уход в лес» проникнут высоким немецким романтизмом, которому было свойственно осмыслять реальность в метафорах. «Лес» — это символ живого, подлинного, хтонического, вечного. Ему противостоит «Корабль» — движущее, неустойчивое, зависимое от среды. Чтобы понять метафору приведу кусок про русских: «Уход в Лес и для русского является центральной проблемой. Как большевик он пребывает на Корабле, как русский — он в Лесу. Его опасность и безопасность определяются этим различием». «Лес» — хорошо. Корабль — плохо.
Да, Юнгера хочется переписать целиком. Поэтому под конец ещё одну цитату: «Никто не волен её <катастрофы> избежать, но всё же и в ней можно обрести свободу. Будем считать её испытанием».