Никто не знал, как давно умерли эти старики. Квартиру вскрыли, когда оба уже истлели, а делать экспертизу никто не стал. Зачем? На столе валялись упаковки от таблеток, дешевый димедрол по 6 рублей, целый ворох разорванных пачек. И записка.
Лежали они на кровати, прислонившись друг к другу. Темные мумии, запавшие глаза, прилипшие к подушке, похожие на паутину, волосы. Он обнимает ее костлявой рукой, она склонила ему на плечо череп.
Соседи чуяли запах, но в полицию никто не звонил. У каждого своя жизнь, не до вони из чужой квартиры. Да и дверь хорошая, крепкая, запах, наверное, плохо проходил. А когда сын приехал и квартиру вскрыли, стали вспоминать, когда видели их последний раз. Было это весной, чуть меньше года. В аптеке. Она набрала лекарств.
- Шестьсот рублей, - посчитала провизор.
- У меня только шестьдесят, - старушка протянула иссохшую ладонь с мелочью в низкое стеклянное окно.
- Извините, бабушка. У вас не хватает.
- Мне надо лекарств купить.
- Не хватает у вас. Отойдите.
- Куда же я отойду?
Ее отодвинул следующий покупатель. Она стала кружить по аптеке, все ходила и повторяла:
- А у меня только шестьдесят. Мне надо лекарства купить. У меня только шестьдесят.
За ней пришел муж. Высокий сухой старик. Соседки его побаивались, и не стали ничего спрашивать. А надо было бы расспросить, что да как, может, помочь чем. Но вид у него был такой гордый. Оба они всегда держались как-то отдельно от всех, независимо.
Возможно, дед тогда все решил. Выскреб мелочь из кармана жены и купил, чтобы отойти и уже не возвращаться. Десять пачек по 10 таблеток. Возможно, у него был рецепт. А, может, так дали. Или он, вообще, спланировал позже. Сейчас уже не разобраться, как было и по каким причинам, где пропадал сын, и почему они не позвонили ему.
«Мы решили уйти. Уйти вместе, сохранив достоинство. Возможности продолжать эту жизнь больше нет. Просим никого не винить. Передайте сыну, что мы его любим. Пусть не горюет, так лучше всем» и подпись Владимир и Рая. Это все, что было написано в записке.
Люди, конечно, осудили. Все же самоубийство – грех. Да и что значит «нет возможности продолжать жизнь»? Все продолжают, и нормально живут. А что нам еще остается?
Сын похоронил без поминок, без отпеваний. Просто два гроба в землю на кладбище рядом с церковью. Как обычных умерших, не как самоубийц.