– За селенитом с нами поедешь? – научный сотрудник краеведческого музея Лидия Любославова заинтриговала не на шутку.
– Селенит – это же что-то такое драгоценное? У нас что – залежи селенита где-то есть?
– Ну да. Там еще халцедон, агаты, опалы…
– Надеюсь, не ювелирный магазин грабить будем?
– Да сама увидишь. Тут недалеко – поехали!
ГОРА САМОЦВЕТОВ
О том, что в наших краях имеются натуральные «копи царя Соломона», я, признаться, услышала впервые. Ну ладно там – известняк или щебёнка. Но опалы и агаты? Это уж что-то совсем фантастическое!
Выехали рано утром, затемно. Кроме нас и водителя в машине расположилась ещё и добрая куча картонный коробок под «драгоценности». А также рабочие перчатки, пара лопат и термосы с чаем. Нормальный такой «набор юного геолога». От речпорта Комсомольского района, где мы встретились, до загадочного места – километров восемьдесят. Но время летит незаметно. Пока я стряхиваю остатки сна (ну не снится же мне всё это, на самом деле!), Любославова торопит: «Давай включай свой диктофон!»
– Едем мы на Водинку. Это почти под Самарой, в районе Старосемейкино. Водинское месторождение серы известно с XVI века, но активно его разрабатывать, в промышленных масштабах, начали с 1851 года. Хватило на полторы сотни лет, теперь карьер заброшен. Это настоящая «малахитовая шкатулка»! В том смысле, что, малахита там нет, конечно, но вместе с серой в этом месте находили множество сопутствующих минералов – кремень, белый и розовый гипс (селенит), халцедон, агат и опалы…
От этих названий голова идёт кругом, а память услужливо подсовывает что-то из Бажова – типа «в горе робили, на Гумешках то есть. Малахит-руду добывали, лазоревку тоже. Ну, когда и королёк с витком попадали и там протча, что подойдет…»
– Не было, видать, в наших краях своего Бажова, – Любославова словно читает мои мысли. – Потому и не остались истории о камнях в народной прозе. Хотя одна книга все-таки есть – «Каменные цветы Жигулей» Александра Квитко. Но это не сказки, а популярно изложенные научные сведения о Водинке и её минералах. А нас, сотрудников краеведческого музея, впервые на Водинку привел Евгений Кузьмич Семёнов – учитель географии школы №40. В этой школе, к слову, – лучший в городе геологический музей. Квитко, когда иллюстрировал свою книгу, брал минералы именно из коллекции этого музея. Подобные собрания минералов были еще во ВНИИРУДе и Институте экологии. Но их тоже мало кто видел, официального музейного статуса у них не было…
«Полудрагоценных камней» в природе, как известно, не существует. Есть камни поделочные, и все перечисленные выше, относятся именно к этой категории. Большой материальной ценности они не представляют. Но вот как следует обработанные – обрезанные, отшлифованные, вставленные в красивую оправу и снабжённые приманкой типа «украшения с голубыми халцедонами способны устранить страх, внушить владельцу веру в собственные силы» – стоят очень даже прилично.
ПРИВЕТ С МОРЯ
Мы сворачиваем на Оренбургскую дорогу, забираем ещё немного влево, и вот он – самый большой Северный карьер Водинки. Зрелище поразительное. Представьте огромный, кажется, что не менее чем километровый в диаметре, карьер глубиной метров в пятьдесят. Верхняя часть его стенок глиняная, красно-кирпичного цвета, нижняя – каменная, серая. Ещё нет девяти утра, и этот огромный котлован наполнен туманом, из которого время от времени поднимаются и рассаживаются на ветках тонких деревьев жирные вороны. Долгое время на месте этого карьера была свалка. А ещё раньше...
– Смотри – на месте этой огромной ямы четыреста миллионов лет назад плескались волны теплого моря, – Любославова словно не замечает премерзких ворон. – Оно было очень солёным – Мёртвое море отдыхает! К пермскому периоду, 280 миллионов лет назад, в нем накопились толщи осадков – остатки раковин мириадов морских организмов, ставших известняками и гипсоангидритами. А потом стала отлагаться элементарная сера. Для этого нужно было много разных условий – углеводородные «рассолы» с газами, сульфатные растворы и пустоты, необходимые для течения различных реакций… Не тянет к морю? А людей тянет – генетическая память потому что…
Море отступало, мелело и испарялось. На донных отложениях накапливались слои разноцветной глины. Пермский период – самый жаркий в мезозое: для того, например, чтобы образовался гипс, температура солёной воды должна была достигать 37 градусов. Представьте, что творилось в воздухе!
Мы берём лопаты и лезем вверх по красной части карьера. Стенки исполосованы вертикальными и горизонтальными жилами розового гипса – не менее десяти сантиметров толщиной.
– Гипс, или селенит, здесь двух видов – белый зернистый и розовый слоистый, – поясняет Любославова. – Красноватый оттенок дают соли железа. Встречается ещё и совершенно прозрачный, крупнокристаллический гипс, у нас его называют «марьиным стеклом». С латыни его название переводится как «камень святой Марии». Им даже украшали оклады икон. Есть ещё зеленоватый гипс, но здесь он нам не попадался…
В Водинских карьерах (неподалеку есть ещё карьеры поменьше) можно обнаружить около 30 видов минералов. Что интересно – в каждом свой. Есть, например, тот, в котором чаще попадаются халцедоны и агаты, в другом больше всего кристаллической серы. Надо только знать: что, где и на каком уровне лежит.
Куски розового гипса, чуть поддетые лопатой, легко отламываются. В разрезе они действительно слоистые, кажутся шелковыми и блестящими, некоторые почти прозрачные – чуть-чуть до «марьиного стекла» не дотянули. Белый гипс похож на тесно прижатые друг к другу, спрессованные зерна – он более плотный, просто так уже не разломишь. Оба эти минерала пригодны для поделок: мастера могли бы выточить из них забавную фигурку или даже приличных размеров вазу.
На глаза мне попадается заляпанный глиной синеватого оттенка камень. «Да это же халцедон!» – радуется Любославова, а я задумчиво верчу в пальцах мутный невыразительный осколок. И это называют «матерью хрусталя»? Соскребаю глину, и камень становится молочно-голубым. У него есть и другое название – сапфирин. После шлифовки он делается абсолютно прозрачным. Агат – тоже разновидность халцедона, более плотная. Следующая, самая прочная стадия этого минерала – кремень, который сам уже используется в качестве шлифовального и полировочного материала. Но из него тоже делают сувенирные безделушки. На распиле кремень образует «радужные», очень красивые разводы…
ГЕОЛОГИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ ПО ОТКРЫТЫМ НЕБОМ
Через пару часов музейные коробки уже до отказа забиты кусками розового гипса. Многого мы, конечно, в тот день не увидели. Оказывается, в Жигулях можно встретить не менее интересные минералы – карамельно-белый барит, например, или пузырчатый, похожий на застывшую лаву, псиломелан («чёрная стеклянная голова»). Не попались в этот раз на глаза нам и жеоды. Этим странным словом специалисты называют замкнутые каменные полости, внутри которых вырастают различные кристаллы. Напоминает устрицу, «ракушка» которой изнутри покрыта множеством мелких разноцветных блесток. На Водинке встречаются жеоды, заполненные жидким битумом, а также с кристаллами голубого целестина. А вот серу мы все-таки встретили. Многие ли из вас видели этот минерал в его природном состоянии? Водинская сера – просто чудо какое-то: прозрачные, медового цвета кристаллы. Иногда они «сидят» внутри известняка, образуя причудливое нагромождение настоящих «каменных цветов».
Водинка - это самый настоящий Парк пермского периода под открытым небом! Волжский «большой каньон»! Иначе как настоящим геологическим музеем его и не назовёшь...
© 2008-2020, фото автора
