Вячеслав Исаев 2
Пройдя после приземления в Шереметьево пограничный контроль, таможню, и оказавшись за пределами терминала, Алексей растерялся. Он не мог предположить, что в родном отечестве после отсутствия немногим более десятилетия может почувствовать себя совсем чужим. Атакуемый со всех сторон наглыми таксистами, он не заметил, как оказался в салоне «Волги» и, назвав гостиницу «Россия» конечным пунктом своего маршрута, услышал от таксиста, что сто долларов того устроит. Не понимая, дорого это или нет, Алексей утвердительно кивнул.
В гостинице свободными оказались только номера «Люкс», но Алексей, не раздумывая, заплатил за неделю проживания – был поздний вечер, и после пересечения нескольких часовых поясов ему не терпелось принять горизонтальное положение. А утром, наскоро перекусив в ресторане и выйдя на улицу, понял, что в легком американском пальтеце он долго не протянет на январских московских морозах. Как и подавляющему большинству советских граждан, проживающих далеко за пределами столицы, Алексею были известны два московских магазина – «ГУМ» и «Детский мир». Он огляделся и пошел в сторону храма Василия Блаженного, невольно озираясь по сторонам. И было, чему удивляться, почти вплотную к Красной Площади все свободное от проезжей части и пешеходных тротуаров пространство было заставлено какими-то непонятными строениями – то ли ларьками, то ли киосками. Причем, в окружении такого количества мусора, что, если бы в поле зрения не попадали Кремль и Покровский собор, Алексей с трудом мог поверить, что находится в столице, а не в каком-нибудь захолустном городишке в Тульской или, к примеру, Саратовской губернии. Убедившись в том, что Красная Площадь с мавзолеем и Кремль находятся на месте, он с облегчением вздохнул и вошел в ГУМ, который приятно контрастировал в сравнении с тем, что творилось на Васильевском Спуске.
Не мудрствуя лукаво, Алексей купил дубленку, норковую шапку, и вернулся в гостиницу. В лифт вместе с ним заскочили, весело щебеча, две симпатичные девушки, томная блондинка и яркая брюнетка, по виду – студентки, которым, как и ему, надо было подняться на восьмой этаж. Девчонки тихо о чем-то переговаривались между собой, с нескрываемым интересом бросая короткие взгляды на Алексея, а когда все вышли из лифта, блондинка кокетливо спросила по-английски:
– Мужчина, а не хотите сегодня вечером весело провести время в сауне?
У оторопевшего Алексея, не ожидавшего такого поворота событий, невольно вырвалось, но по-русски:
– Проститутки, что ли?
– Фу, какой грубиян, – ответила брюнетка.
– Да американцы все жлобы, – со злом произнесла брюнетка.
Окинув презрительным взглядом неотесанного «американца», девушки с гордо поднятой головой проследовали прочь, скрывшись за углом в конце длинного коридора. Сцена эта произошла на глазах дежурной по этажу, дамы бальзаковского возраста, которая подкрашивала губы и прихорашивалась, глядя в маленькое зеркальце, при этом бросая скользящий взгляд в сторону Алексея с таким видом, будто хотела продемонстрировать свои явные преимущества перед двумя, по ее неоспоримому мнению, недоразвитыми малолетками.
Входя в свой номер, Алексей подумал о том, что прогресс в стране налицо, и решил тут же забыть об этом забавном, по его мнению, эпизоде. Но не тут-то было. Если проституткам на второй день уже известно, что в «России» появился какой-то полоумный американец, отказавшийся от интимных услуг, а он знал, что половина из жриц любви в гостинице, переполненной иностранцами, работает на ментов, а другая половина на спецслужбы, то в КГБ, или как сейчас называется эта контора глубокого бурения, о нем наверняка уже известно. Конечно, не советские времена, никто за рядовым американцем не будет организовывать слежку, если только отказ воспользоваться проститутками не вызовет подозрения, но расслабляться все же нельзя, решил Алексей.
Одевшись потеплее, он вышел из гостиницы, намереваясь отправиться во Внешэкономбанк, но не стал ловить такси, а решил сначала прогуляться по центру Москвы. В течение часа он бродил по улицам, примыкавшим к Красной Площади, удивляясь тому, что в результате демократических преобразований столица превратилась в огромную грязную ярмарку. И как-то так получилось, что неожиданно для себя Алексей оказался на Лубянской площади, осиротевшей без памятника Дзержинскому. Он остановился и долго смотрел на монументальное здание всесильного когда-то ведомства, пока вдруг его не пронзила сумасшедшая мысль прямо сейчас проникнуть туда, и рассказать со всеми подробностями, кто он есть на самом деле, что произошло с ним столько-то лет назад. А что? Разве он совершил преступление против своего народа, государства? Нет, наоборот – предотвратил, рискуя своей жизнью, чудовищную провокацию американских спецслужб. Вся его вина состояла в том, что, находясь в спецкомандировке, выполнил тот роковой полет, не предусмотренный условиями контракта, которого, кстати, как и все советские военные специалисты, в глаза не видел. Но ведь есть же срок давности, установленный даже для некоторых преступлений, не говоря уже о допущенных ошибках, пусть и фатальных.
Он смотрел, как завороженный, на черные окна многочисленных кабинетов, в одном из которых, вероятно, сидит сейчас тот самый сотрудник, который внимательно выслушает исповедь ни в чем не повинного человека, оказавшегося когда-то по злой воле рока на чужбине, но сейчас вновь хочет стать гражданином своей страны, вновь обрести семью, друзей, и получить возможность трудиться на благо отечества. Казалось, еще мгновение, и ноги Алексея помимо его воли приведут к массивной двери, которая тут же гостеприимно перед ним распахнется. Но что-то, и Алексей не мог понять, что именно, его в последний момент остановило. Он зябко поежился и не спеша побрел в сторону станции метро.
----- . . . -----
Три дня ушло на то, чтобы дождаться банковского перевода, после чего Алексей продлил проживание в гостинице, не мешкая, выехал во Внуково, и купил билет на ближайший рейс до Краснодара. Но та решительность, с которой Алексей вылетел из Москвы, странным образом куда-то испарилась, стоило ему сесть в автобус, следовавший из аэропорта в город. Даже, выйдя через полчаса из автобуса возле кинотеатра Аврора, Алексей так и не решил, куда направится, хотя, стоило сейчас запрыгнуть в троллейбус, и каких-то двадцати минут хватит, чтобы оказаться в авиагородке возле своего дома, войти в подъезд, подняться на четвертый этаж, нажать кнопку звонка…
Алексей поднял воротник дубленки. Город, хотя и южный, а погода стояла явно не по широте. Мороз был, очевидно, небольшой, но дул сильный пронизывающий ветер. Окинув взглядом прилегающую к кинотеатру местность – в общем-то, центральную часть города, он понял, что с тех пор, как покинул Краснодар, ничего не изменилось. Разве что грязнее и неуютнее город стал за время перестройки и с развалом Советского Союза. Подошедший к остановке троллейбус не оставил времени на размышления. Уже через пятнадцать минут Алексей стоял у своей пятиэтажки в авиагородке и думал о том, что время здесь словно остановилось. Разве что деревья заметно подросли, и сейчас со скрипом покачивались под натиском почему-то все усиливающегося ветра. Потоптавшись в нерешительности в некотором отдалении от дома, Алексей не заметил, как ноги сами понесли его совсем в другую сторону.
Он с волнением нажал на кнопку звонка. Дверь открылась через несколько секунд, перед Алексеем стояла женщина в домашнем халате, от чего, по-видимому, несколько смутилась в присутствии, как ей показалось, незнакомого мужчины.
– Вам кого? – спросила женщина, вглядываясь в лицо незнакомца, но уже через мгновение сдавленно вскрикнув – «Ой!», она прикрыла рот ладонью, словно боясь переполошить соседей, затем прислонилась спиной к стене прихожей и закрыла глаза. – Не может быть! Господи, ты, Боже мой! – А через секунду она уже улыбалась сквозь внезапно хлынувшие из ее красивых карих глаз слезы. – Леша! Живой! Да как же? Почему тебя все похоронили? Это точно ты?
– Да я это, я! – произнес Алексей, переступил порог квартиры, и в ту же секунду он держал в объятиях рыдающую то ли от счастья, то ли по какой-то другой причине, Галю, жену своего друга по училищу и службе в полку Сергея Платонова. – Как видишь, жив и, что немаловажно, здоров.
Так они и стояли еще несколько минут, обнявшись, без слов. Алексей даже растерялся на некоторое время. До командировки они дружили семьями, не пропускали ни одного праздника или семейного торжества, чтобы посидеть за одним столом. Только вот детей к тому времени еще не было у Сергея с Галей, и они с удовольствием всегда тискали маленького Игорька, сынишку Алексея и его жены Светланы. Алексей догадывался, что Галя с самого начала их дружбы была тайно в него влюблена, но, конечно, не в силах была признаться ему в этом, потому что на другой чаше весов неминуемо могла оказаться крепкая мужская дружба, разрушить которую в угоду своим чувствам Галя никогда бы не решилась. Наконец, она отстранилась от Алексея, сняла с него шапку, взъерошив волосы, и внимательно осмотрела с ног до головы, словно пытаясь убедиться в том, что перед ней стоит не призрак, а Лешка. Что ни на есть, самый настоящий. Затем спохватилась:
– Ну, что же мы стоим здесь! Раздевайся и проходи в комнату, а я сейчас… – Галина хотела сразу же уйти на кухню, чтобы приготовить ужин и накормить гостя, но не в силах была оставить его одного.
– А где Сергей? – спросил, наконец, Алексей.
– Нет Сережи, – как-то буднично ответила Галя, словно муж на минуту вышел из дома, и скоро должен вернуться. – Погиб он в позапрошлом году, разбился прямо у меня на глазах.
– На чем? – оторопело спросил Алексей.
– На самолете, на чем же еще! – с некоторым раздражением, как показалось Алексею, ответила Галина. – Эта ваша чертова показуха!
Они присели на диван и Галина, несколько успокоившись, рассказала ужасную историю гибели Сергея. Он был одним из лучших пилотажников в полку, и иногда выполнял над взлетно-посадочной полосой демонстрационные полеты для показа иностранным военным делегациям, потенциальным покупателям советской авиационной техники, возможности истребителя. Пилотаж этот выполнялся, для достижения максимального эффекта, на предельно малых высотах. А еще до прибытия делегации, естественно, планировались тренировочные полеты. Также было и в ту роковую летную смену. Сергей накануне сообщил жене время взлета, что никогда раньше не делал, чтобы она могла полюбоваться его полетом, поскольку из окна их квартиры на пятом этаже был виден аэродром. При выполнении нисходящей части косой петли Сергею из-за допущенной ошибки не хватило высоты для вывода самолета в горизонтальный полет. Так и воткнулся в бетон на глазах всего личного состава, а также собственной супруги.
– Ты можешь представить такую картину, Леша? Я, затаив дыхание, с восторгом смотрю, как мой муж выполняет фигуры высшего пилотажа, и вдруг – взрыв! Я это вижу, умом понимая, что Сережи уже нет, что от него вообще ничего не осталось, а сердце кричит: «Нет, не может быть!» Я была на грани безумия, но спасла от сумасшествия потеря сознания. Ребята, которые пришли, чтобы сообщить о гибели Сережи, взломали дверь. Знали, очевидно, что я была дома в это время.
Алексей ничего не сказал. Он знал, что в таких случаях слова мало что значат. Просто взял руку Галины и прижал ее к своим губам. А она вдруг смутилась и тихо произнесла:
– А детишек так и не дал нам Бог. И теперь я одна в пустой квартире, и только на портрете вижу Сережу. Часто разговариваю с ним. – Алексей поднял глаза. С портрета, висевшего на противоположной стене, на них смотрел своими умными, вечно смешливыми глазами майор Сергей Платонов.
– Ну, что же мы сидим, – спохватилась Галина. – Идем на кухню, я тебя накормлю, заодно Сережу помянем. Он, наверное, все видит оттуда и рад, что ты жив, и мы снова встретились.
----- . . . -----
После того, как помянули Сергея, а Алексей коротко рассказал о своих приключениях, Галина, глядя на него в упор, то ли спросила, то ли произнесла утвердительно:
– Дома, ты, конечно, еще не был.
Алексей кивнул головой, и по его взгляду Галина поняла, что теперь настал ее черед рассказать обо всем, что касалось его семьи.
– Ну, и правильно. Нечего там делать, тебя никто не ждет.
После довольно продолжительной паузы Алексей сказал:
– Галя, учитывая, что со времени моего появления здесь до настоящего момента ты ни разу не обмолвилась ни о Светлане, ни об Игорьке, я об этом догадался. Поэтому рассказывай все, как есть.
– История стара, как мир, Леша. Но не понимаю я Светку. Вот Сергея моего два года уже нет, на моих глазах все произошло. А все не верится. Все кажется, что сейчас раздастся звонок в дверь, и он войдет, уставший после полетов, и скажет: «Галчонок, я соскучился по тебе!». А она…
– Что – она? – нетерпеливо спросил Алексей, когда Галина оборвала фразу на полуслове.
– Да ничего! Года не прошло, как получила извещение о том, что ты пропал без вести, и сошлась тут с одним…
– С кем?
– С летчиком, конечно, но не с вашего выпуска. Прибыл откуда-то с повышением.
– А Игорек?
–А вот сынок твой все время о тебе помнил, постоянно спрашивал, где же папа, когда он вернется? Поэтому Светка и не стала ему навязывать нового папу. Понимала, что рано или поздно ему станет известно, кто его настоящий отец. В общем, в конце концов, сказала ему, что ты погиб. Когда подрос, твердо решил стать летчиком, и после школы поехал поступать в твое училище.
– Ну, и? – спросил Алексей, видя, что Галя как-то замялась. – Поступил?
– Нет, по здоровью не прошел, вроде бы шумы в сердце обнаружили. А вообще-то, темная история. Как он плакал, когда вернулся. А потом спросил у матери… Ну, то есть, у Светки, почему от него скрыли правду.
– Какую правду? – машинально переспросил Алексей.
– Вот и Светка такой же вопрос ему задала. И, знаешь, что он ответил? Что ты, оказывается, предатель. Короче говоря, какой-то офицер, увидев в списке фамилию Шевцов, разыскал Игоря, чтобы убедиться, что он на самом деле твой сын. О тебе разговора не было. Но потом кто-то из ребят его группы такое вот ляпнул ему прямо в глаза. Игорек не сдержался, и избил мальчишку. Но инцидент этот вроде бы не дошел до начальства, а медкомиссию Игорь не прошел. Он посчитал, что это было сделано намеренно. Представляешь, какие негодяи? Ведь могли бы просто признать его негодным по здоровью. Так нет, надо было распустить слухи, унизить парня.
Алексей пришел в бешенство. Вскочив из-за стола, подошел к окну, за которым разыгралась, на ночь глядя, метель, и долго молча смотрел на замысловатые снежные вихри, сверкающие в вечернем свете фонарей. Он прекрасно понимал состояние Игоря в те дни. До чего же жаль мальчишку! И кому могла прийти в голову мысль скомпрометировать его в глазах сына? Неужели кто-то из сокурсников пошел на это? Из тех, кто уже списан с летной работы, и сейчас, возможно, преподает аэродинамику курсантам? Алексей мысленно перебирал в памяти парней из числа своих недругов во время учебы. Чего греха таить, были и такие – двоечники могли завидовать его успехам в учебе, а кому-то он просто не нравился в силу каких-либо иных причин. Но, сколько ни напрягал память, ни на ком не мог остановиться.
– А где он сейчас? Чем занимается?
– В Москве, в авиационном институте на втором курсе. Сразу же туда уехал и поступил. Ведь он у тебя умница, очень хорошо в школе учился.
– Выходит, я могу его разыскать по возвращении в Москву?
– Можешь, конечно. Только…
– Что – только? Договаривай, Галя!
– Да ведь возненавидел он тебя, Леша, после этих событий. Само собой разумеется, тебя он посчитал виновником своего провала при поступлении в училище, поверил клеветникам. Сам знаешь, как мальчишки тяжело переживают, когда рушатся мечты о небе.
– Но как же так, Галя? Я же своими глазами видел газету со статьей о себе! Погиб смертью героя, и все такое. Награжден посмертно…
– Какую газету? – удивилась Галина.
– «Красная Звезда».
– Ой, скажешь такое! Ты сам-то читал ее когда-нибудь, когда служил здесь? Да еще, поди, таким мелким шрифтом было напечатано несколько строк, что не всякий зрячий мог разглядеть эту статью. Ты же видел, я чуть в обморок не свалилась, когда дверь тебе открыла. Никто, поверь, здесь не знает, что ты жив. В том числе, твоя разлюбезнейшая. – Галина тоже встала из-за стола, подошла к Алексею и прижалась к его спине, обняв за плечи. – Не ходи к Светке, не нужен ты ей.
Алексей медленно обернулся и в упор встретился с полным любовной тоски взглядом женщины, соскучившейся по сильному мужскому телу. В эту минуту он уже точно знал, что никуда сегодня от нее не уйдет.
----- . . . -----
Нет, Алексей не мог не увидеть Светлану. Сомнений по этому поводу не испытывала и Галина, провожая его утром, потому как понимала, что была неправа, уговаривая накануне не встречаться с женой. Как и признавалась себе в том, что в основе ее совета лежал обыкновенный женский эгоизм. Это был уже не тот Лешка, в которого она была влюблена много лет назад, лелея несбыточную мечту о том, что когда-нибудь он сможет принадлежать ей, и никому другому. Они простились на лестничной площадке просто, по-дружески. А Галина долго еще смотрела вниз, провожая взглядом медленно спускавшуюся по лестнице мужскую фигуру, пока не хлопнула дверь подъезда, с тоской вспоминая, как вот так же два года назад проводила своего Сережу в последний полет.
И все-таки, оказавшись у своего дома, Алексей заколебался. Где-то в глубине души затаилось сомнение в правильности принятого решения. О чем будут говорить? Как отнесется к его визиту с «того света» новый муж? Но, вспомнив об Игоре, посчитавшем родного отца предателем, которого непременно решил разыскать, Алексей отбросил прочь все сомнения. Не для того он пересек океан, чтобы вот так запросто отказаться от встречи со своей некогда любимой женщиной, матерью его сына, как бы негативно ни отзывались о ее поступках и образе жизни близкие ему люди.
Но ответом на его звонки было молчание. Алексей давил и давил на эту чертову кнопку в надежде, что, быть может, Светлана на минуту вышла на балкон, сейчас вернется и, наконец, откроет дверь незваному гостю. Но ожидания были тщетны. Из соседней квартиры выглянул вдруг незнакомый мужик, по виду – прапорщик, и не совсем трезвым голосом сообщил, что хозяева квартиры отсутствуют. По непроверенным данным, уехали в Москву к сыну.
«Ну, что ж, не судьба», – с досадой подумал Алексей и быстро сбежал вниз, опасаясь случайной встречи с кем-нибудь из бывших соседей по подъезду. Решив, что делать ему здесь уже нечего, Алексей направился в сторону троллейбусной остановки. Покидая территорию городка, он оглянулся, чтобы бросить прощальный взгляд на свое прошлое и вдруг понял, что прошлое не торопится его отпускать. К нему торопливо, скользя по накатанному снегу и чуть не падая, приближалась Галина. Она остановилась перед ним, с непокрытой головой, запыхавшаяся и раскрасневшаяся на морозе, и смущенно произнесла:
– Вот…
– Что? – сразу не понял Алексей, но увидел в руке у Гали что-то знакомое.
– Ты паспорт забыл у меня, Леша. – Она еще больше смутилась, и опустила глаза.
– Вроде бы не помню, чтобы я доставал его, – пробормотал Алексей, и тут все понял. – Галчонок! – В порыве внезапно возникшей нежности он обнял ее, крепко к себе прижал, и вдруг почувствовал, как все ее тело содрогается от рыданий. Алексей не находил слов, чтобы успокоить Галину, и только поглаживал ее растрепавшиеся на ветру волосы.
Наконец, она притихла и подняла на него заплаканное лицо.
– Прости меня, глупую бабу, Алеша! Но я знала, что ты исчезнешь сегодня навсегда из моей жизни. А так хотелось еще хоть разочек тебя увидеть. Я же верила, что ты жив. Никто не верил, а я верила. И ждала тебя все это время… С тех пор, как не стало Сережи.
Галина с такой надеждой смотрела в глаза Алексея, что у него невольно защемило сердце.
– Не плачь, Галчонок! Не плачь, пойдем домой. Я думаю, Москва может подождать меня пару дней.
Конечно, рассказывая Галине кратко о своих злоключениях, Алексей о многом умолчал. В том числе и о своем статусе в настоящее время. Поэтому, когда Галя обнаружила, что паспорт, извлеченный ею из пиджака Алексея, оказался на имя какого-то гражданина США, не на шутку испугалась. Объяснить себе причину внезапно возникшего страха, как и догадаться о происхождении этого паспорта, она не могла. Но интуиция, подсказав, что у человека, которого она любит, в ближайшее время могут возникнуть неприятности, заставила броситься вслед за ним.
Алексей посвятил Галину в некоторые недостающие подробности, объясняющие, в каком неопределенном положении находится.
– Можешь представить всю эту идиотскую ситуацию? Своего паспорта нет, въехал в Штаты под одним именем, выехал под другим, и каким образом будут дальше развиваться события, не имею представления. Ведь поляк этот, с чьим паспортом я прилетел в Америку, оказался реальным лицом, да к тому же, разыскиваемым родственниками. Алекс, конечно, пробует по своим каналам что-нибудь выяснить. Но, честно говоря, находясь среди людей, я испытываю такие ощущения, словно иду по Красной площади голым на глазах многочисленной изумленной публики.
----- . . . -----
Отбросив в сторону одеяло, Галина засмеялась.
– Глупенький! Их изумление от зависти! – Она прижалась к Алексею всем своим изголодавшимся по мужским ласкам горячим телом, и разговоры о паспортах и паспортистах резко отодвинулись далеко на задний план. А через полчаса, с трудом переведя дух и отдышавшись, Галя вдруг произнесла:
– Слушай, Леша, а ведь твой советский паспорт могли вернуть Светлане, когда стало известно, что ты пропал без вести. Он же в Москве должен был храниться в обмен на загранпаспорт, по которому ты улетал в Алжир? Я правильно понимаю?
Алексей удивленно на нее взглянул, улыбнувшись.
– А ведь секс благотворно влияет только на женские умственные способности. Я как-то об этом не думал. Правда, не паспорт, а удостоверение личности офицера. Хотя…
– Что?
– Ну, возможно, вернули. Только, во-первых, не факт, что жена его сохранила. Во-вторых, ее нет дома и неизвестно, когда будет. А в-третьих, что мне даст это удостоверение? Меня ведь нет. Наверняка, даже могила где-то имеется, любопытно было бы взглянуть на нее.
– Типун тебе не язык! Неужели придется доказывать, что ты живой?
– Не все так просто, Галчонок. Я-то живой, но еще живы и люди, которые посчитали, что мертвый капитан Шевцов лучше, чем живой.
– Ну, как бы то ни было, а у меня вот, что есть. – Галина открыла дверцу прикроватной тумбочки и извлекла оттуда связку ключей.
– Что это? – не сразу понял Алексей.
– Это ключи от Светкиной квартиры и от гаража ее сожителя. – Галя вдруг смутилась и виновато взглянула на Алексея. – Ну, то есть, от твоей квартиры. – В ответ Алексей лишь молча улыбнулся. – Мы давно с ней обменялись ключами на всякий пожарный случай. Ну, вдруг дверь захлопнулась, а ключей при себе не оказалось, или трубу какую-нибудь прорвало – соседей снизу заливает.
– И что ты предлагаешь?
– Ничего. Просто я сейчас встаю, одеваюсь и иду искать удостоверение твоей личности. Вдруг найду, а?
– Время позднее, пожалуй, – Алексей взглянул на часы. – Двенадцатый час ночи. И сосед там какой-то подозрительный, если увидит тебя, могут вопросы возникнуть.
– Какой сосед? Слева или справа?
– Справа. Кажется, утром он был с глубокого похмелья. Прапорщик, наверное.
– Да ты что? – рассмеялась Галина, одеваясь. – Это же Сашка Завидов, ваш однокашник. Не узнал, что ли?
– Нет, – удивился Алексей. – Похоже, он меня тоже не признал. А что произошло, почему он так изменился?
– Женился на дочери заместителя начальника училища. Того, что при тебе был, свирепая такая физиономия – фамилии не помню. Не знаю, что там у них происходило в семье. Но жена вскоре начала наставлять ему рога… В общем, скандал за скандалом, суд, развод, попадание в немилость начальства. Он и запил с горя. Сначала с летной работы сняли, затем из армии уволили. Вот так на дочерях начальников жениться. Так что не удивляйся, он порой и сам себя не узнает. Да Бог с ним, с Сашкой. Побежала я, скоро вернусь.
Алексей закрыл глаза, и сразу будто в бездну провалился. А когда очнулся в одиночестве и взглянул на часы, встревоженно позвал Галину. Но она не откликнулась – в квартире, кроме Алексея, никого не было. До его дома ходу был минут пять, не больше. С учетом поиска документа Галина могла отсутствовать максимум минут сорок. Ну, час на все про все. Но никак не два часа. Не тратя времени на раздумья, Алексей быстро оделся и опрометью выскочил на улицу. Когда оказался у своей квартиры, понял, что произошло что-то нехорошее – входная дверь была слегка приоткрыта. Галя не могла ее оставить в таком виде. Алексей напрягся и потихоньку вошел в знакомую до слез квартиру. Судя по всему, свет был включен во всех комнатах. Осторожно продвигаясь по прихожей и заглянув в зал, Алексей бросился к дивану, на котором в неестественной позе с закрытыми глазами лежала Галя.