Занимаясь исследованием воинских захоронений Смоленской области, понял масштаб того, что натворено в послевоенный период.
Когда натолкнулся на проект Марины Сафроновой «Сорок чёрный» о Псковском военном лихолетье сороковых задался вопросом, а почему об этом не знают в Смоленской области. В статье как раз и поднимаются вопросы о трижды увековеченных, увековеченных с других районов и вопросы перезахоронений. Статьи датированы 2011 годом, а воз и ныне там.
Вот, например что можно сказать о первом учете.
Из статьи М. Сафроновой: «18 февраля 1946 года Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление № 405-1650 «О взятии на учет воинских захоронений, о благоустройстве и сохранении братских могил и захоронений бойцов и командиров Красной Армии, партизан и партизанок Великой Отечественной войны».
В постановлении военным отделам комитетов партии, местным Советам предписывалось до 1 июня 1946 года взять на учет все имеющиеся на подведомственной территории воинские захоронения и до 1 августа 1947 года принять меры по их благоустройству.
Основные затраты – финансовые, людские – ложились на плечи местных советов. Тяжелее всех приходилось на территориях, разоренных войной, там, где долгое время шли ожесточенные бои (к примеру- Ярцевский район -83 дня в 1941 году и 6 месяцев в 1943 году) и, как следствие, были тысячи захоронений.
К сожалению, из-за поверхностной оценки масштаба работ, состояния воинских захоронений, их количества были определены нереально малые сроки работ по благоустройству захоронений. К тому же эти работы были довольно слабо подкреплены и материально, и организационно. Поэтому результат работ по благоустройству был предсказуемым.
На местах под благоустройством понималось не только приведение захоронений в более-менее достойный вид, но, к сожалению, и перезахоронение из существующих могил в новые, т. е. укрупнение могил. Укрупнение «всего и вся» (областей, районов, совхозов, промышленных предприятий и пр.) не прошло мимо и воинских захоронений.
При укрупнении, естественно, мелкие составляющие ликвидируются, а следы от них и вовсе исчезают.
Уровень работ по перезахоронению погибших был крайне низким. Дело в том, что ко времени выхода постановления № 405-1650 прошло слишком мало времени с момента первоначальных захоронений – любой здравомыслящий человек понимает, что через 2-3 года перезахоранивать просто невозможно по санитарно-гигиеническим нормам, да и по этическим тоже. Исполнители постановления на местах это тоже понимали.
В результате захоронения частично остались по-прежнему безымянными, многие были просто срыты, запаханы, разрушены или перенесены не полностью. Но в отчетах эти захоронения числились «перенесенными». На самом же деле на новое (укрупненное) захоронение просто переносились фамилии (но не останки). Правда, некоторые захоронения все же были перенесены. Вопрос: какие и до какой степени?
Теперь очень трудно определить, как на самом деле поступили с тем или иным захоронением. Необходимой документации – старых книг учета захоронений, актов сдачи захоронений военными похоронными командами, новых документов со сведениями о переносах могил, перезахоронениях, схемами захоронений – нет нигде. Или её не было, как чаще всего бывает в отечественной практике, либо она была просто уничтожена за ненадобностью или утрачена.
Каждый новый начальник, как правило, считает, что весь исторический процесс начинается с него, поэтому все документы предшественников зачастую просто шли на помойку. В большинстве случаев на местах сохранились документы о воинских захоронениях только начиная с 1970-х годов.
Среди разрушенных, запаханных, заброшенных в тот период захоронений были, и это очевидно, плановые захоронения, сведения о которых все-таки кое-где могут быть (до сих пор) или в местных органах власти, или в военкоматах, или в архивных документах воинских частей.
Организаторами работ по реализации постановления № 405-1650 назначались военные отделы райкомов ВКП (б)1.
Для выявления и взятия на учет захоронений в каждом районе, в каждом сельсовете создавались комиссии по благоустройству и переносу могил. В состав комиссий входили представители райкомов, райисполкомов, военкоматов, здравотделов. В сельсоветах были заведены книги учета захоронений и захороненных в них. Но при этом оказались потеряны фамилии тысяч бойцов, похороненных и перезахороненных на нашей земле.»
Тот приведенный анализ по перезахоронениям Псковской и Великолукской областях, который приводится в статье можно полностью отнести к Смоленской области. Все абсолютно то же самое: тысячи утраченных фамилий воинов, учтенные по несколько раз в одном захоронении с различными датой и правописание, кто-то учен несколько раз на разных захоронениях, кто-то дописан сверх числа погребенных.
В статье заинтересовали и фотографии с перезахоронений.
Если все перезахоранивались в гробах, то очень легко восстановить площадь братских могил.
Наверное, стоит задуматься и начать исправлять ошибки на братских захоронениях Смоленской области, по крайней мере в Ярцевском районе не просто надо исправлять, а решать вопросы на уровне Губернатора о создании комиссии по исправлению ошибок на братских захоронениях д.Петрово, д.Капыревщина, где приписки составили 1500 и 400 соответственно да и других захоронений области.
И полностью согласен с выводами Марины в конце статьи:
«Мы столь подробно остановились на этих цифрах для того, чтобы показать, что многие проблемы, существующие сейчас в деле организации и благоустройства воинских захоронений, были заложены давно, сразу после войны, в те самые 1946-47 гг. Что самое печальное, заложили их дети самих фронтовиков, дети войны.»
Прошло 9 лет с момента данного проекта и что сделано.
Помним, гордимся, чтим.