1219-1220 гг. После разделения войск возле Отрара, один из корпусов монгольской армии идет вниз по Сырдарье. Тумены возглавляет Джучи - старший сын Завоевателя.
Ему дают 20 000 воинов и приказ обойти столицу Хорезма с севера.
Уверовав в непобедимость государства Хорезмшахов, прибрежные города проявляют заносчивость.
Продолжение. Предыдущая часть и пепел Бухары лежат ЗДЕСЬ
Музыка на дорожку
Джучи не помнил проклятого «человека», впервые сказавшего, что отцом мог быть другой. Но испытанные в тот миг чувства, остались с царевичем навсегда. Они отравят этому человеку всю жизнь, иссушив сердце и ум.
Как важно беречь детей от пересудов и…пересудников
В одночасье рухнувший мир, жгучий стыд, незримая стена с самым близким на свете человеком. Стена, которая всегда росла, год от года прибавляясь зубьями.
Отношения с отцом и братьями, расходившиеся врозь как степная дорога.
Обстоятельства рождения предназначили имя – Джучи (гость). Таковым он и оставался в отцовском доме. Как часто имя определяет судьбу и как редко родители задумываются об этом…
Кто же отец?
Монгол не знал платонической любви.
Плотяной человек, он жил плотью и для плоти. Для монгола - продолжить род было единственным способом, состояться на земле. Нападение меркитов на кочевья Темуджина, застало их с Бортэ, мужем и женой.
Будущий завоеватель мира уже жил с ней некоторое время, помешать ей понести ребенка не могло ничто. Темуджин (как и впоследствии Джучи) оказался человеком плодовитым. Вопросов с воспроизведением потомства у него не возникало.
Судьба заставила юношу расплатиться по отцовским счетам.
В свое время Есугей-багатур отнял мать Чингисхана у меркитского жениха по имени Чиледу. Теперь же невесту отняли уже у Борджигинов.
Но! Сетующий на жизнь – лишает себя жизни. Темуджин набрал людей и забрал свое, оставив причитания трусам и старухам. Так Чингисханом становился он. Так им становится каждый человек в собственной жизни. И кто ответит что важнее…
Позднее, терзающие землю ветви Золотого Рода придумали друг о друге множество небылиц. Но ни въедливые хулагуиды правившие Ираном, ни бесшабашные потомки Чагатая из Средней Азии, не объявили Джучи незаконнорожденным со всеми вытекающими для его потомков.
Сам Тимур, чьи воинские таланты сравним с чингизовым умением править. Сам Железный Хромец раз за разом прощал Тохтамыша, признавая в нем кровного потомка Величайшего. Это единственное свойство которым Тимур не обладал. Оно же перевешивало все его таланты.
Но кто из недоброжелателей будет слушать доводы ЗА, когда есть аргументы ПРОТИВ. И Джучи, и его Великий отец ничего не могли сделать с молвой. Меч разрубающий доспех и молот дробящий камень – бессильны против ветра.
Даже Чингисхан учитывает общественное мнение и женские пересуды, что в общем одно и то же. Глас народа – глас бабий. Люди любят покопаться в родословной соседа. Хлебом не корми, дай заглянуть за чужой полог. Да хлеба и не было. Монголы ели мясо.
Капли терпения
Отчуждение росло медленно. Хладея, отношения отца и сына перетекли в русло приказов и докладов об исполнении. Незавершенность разговоров скрывала досаду. Оба тяготились размолвкой, и каждый ждал от другого первого шага.
Упрямство Джучи ломалось о терпение Чингиза, и в этом он тоже был сыном своего отца.
Периодически и тот и другой делали попытки к примирению. Стремления оказывались тщетны и несвоевременны, словно злой рок преследовал Семью, заложив трещины в фундамент монгольской государственности.
Чингисхан звал поохотиться - отказывался Джучи. Жест учтивости спохватившегося сына, тонул в неутоленной обиде отца.
Наверстывая упущенное тот призывал строптивца, и снова вмешивались обстоятельства. Строя империю, отец и сын проводили время в походах и не принадлежали себе.
За чужие грехи
Однажды, когда тумены Джучи и Субедэя поставили точку в бытии меркитского рода, в плену оказался последний царевич несчастного племени.
Получив имя Хулгэн (Кулуген), он завоевал право прозываться мэргэн, стреляя отменно.
Даже видавшие виды монголы, дивились его умению пускать стрелы.
Вечно сердитый и недовольный дядя (Джучи) - Хасар, мог сбить птицу заранее сказав куда попадет. Но и его мастерство меркло пред тем, что творил Кулуген-Мэргэн.
Человек или зверь, стоящий или бегущий. Лук меркитского принца делал обреченными всех. За это, и за бесстрашный нрав, он полюбился победителю.
Джучи решил оставить его живым. А заодно выразить почтение отцу, испросив разрешение на милость. Ответ огорошил как удар по затылку.
Чингиз пробурчал
Я для вас приобрел так много государств и войск, на что он вам?!
И снова, примирение столкнулось со стеной. Часто делая приятный жест, люди учитывают себя, забывая о получателе. То что даритель почитает щедростью, принимается за скупость.
Джучи проявил уважение. Обидчивый родитель обрадовался, но захотел чтобы его попросили еще раз.
В ответе, Чингиз подчеркнул принадлежность первенца к семье, но Джучи хотелось большего…
Вместо примирения, разрослось отчуждение. Кому то не везет стать участником чужих семейных склок. Поговаривают - есть люди, что сами суют туда нос…
Несчастный Кулугэн-Мэргэн заплатил за семейные неурядицы Борджигинов.
Едва посланник доставил слова Чингиза, Джучи немедленно казнил царевича, нарочито проявив безукоризненное послушание.
Смотря вечерами в огонь, оба выискивали пренебрежение и считали обиды. А меркит? Да кому он нужен, про него и вспомнил никто.
Напрасно Бортэ металась между строптивцами, каждый из которых был безмерно дорог ее большому сердцу, и для каждого из которых бесконечной драгоценностью была она.
Любви хватило чтобы предотвратить войну, но оказалось мало для восстановление дружбы. С начала размолвки и до смерти (Джучи), отец с сыном так и не провели время за чашей, и разговором.
Вниз по реке
Царевичу предстояло взять прибрежные города Сырдарьи.
Выделялись Сыгнак и Дженд. Сейхун служил водоразделом степи и оседлых земель. Приграничье сказывалось во всем.
В городах, стоявших перед туменами Джучи, население было разнородным и своевольным. Дети разных культур, потомки причудливых союзов, они неохотно мирились с данностью.
Они же с радостью присваивали достижения предков.
Успеха здесь достигал человек из тех, кто досужей болтовней стремится заслужить расположение черни, падкой до чужих заслуг.
На площадях бушевала чернь, любящая гордиться прошлым.
Победами предков хвастались те, кто сроду не воевал. Все им казалось просто. Пошел - победил. Как лепешку съесть. Может это оттого что большая часть не ходила дальше летней кухни…
Что несет грядущее? Что уготовила хвастунам, встреча с сыном Величайшего. Мужем брани, вскормленным в битвах и возмужавшим в сражениях.
Подписывайтесь на канал! Продолжение ЗДЕСЬ