КОТ И БУБЕН
Все болезни от нервов. Это я точно вам говорю. Потому что у некоторых нервы хрупкие как хрустальная ваза, которую хрястнешь об пол — и всё, кирдык, нету вазочки. Есть, конечно, индивидуумы, у которых нервы как чугунная батарея и им всё до фиолетовой лампочки, но о них я сегодня рассказывать не буду — ибо с ними мало чего интересного происходит и нет у них никакой реакции на катаклизмы и революции.
Ну вот взять хотя бы моих рыжих котеек — кошку Таську и сына её Мотю. Тасюндру ничем не проймёшь окромя пылесоса — она жизнью закалённая вдова с восемнадцатью отпрысками, живущими во всех концах Санкт-Петербурга. С мужем у неё была любовь-ненависть — с дикими драками и страстными объятиями. К концу их семейной жизни кошка была тоща, облезла, но непобедима. Овдовев, Таська приобрела округлые формы и шерсть красоты неописуемой — по дому будто шерстяное рыжее облако перекатывается на мягких лапках, а на морде написана такая уверенность в завтрашнем дне, что аж завидно и хочется дать пинка по толстой попе. Кот Мотя, родившись в последнем помёте, поразил нас своим неземным видом розовой наружности. Я роды сама принимала и как увидела это создание, сразу пропела: «Жил в зоопарке розовый кот...» И пришло озарение, что расстаться с этим чудом природы нет никакой возможности для моей кошколюбивой души.
Шерсть цвета пыльной розы постепенно менялась и через год Мотя превратился в кота цвета крем-брюле, но розовость души в нём не изменилась. У кота в бодром состоянии такой взгляд, как будто он то ли только что с ангелами разговаривал, то ли читал наизусть стихи Беллы Ахмадулиной. Мотя даже во сне так изящен и утончён, что хочется идти мимо по-балетному и кланяться. И при этом он просто душка — всех любит, на ручках сидит и никогда никакого лишнего «мяу» не скажет.
И тут всё рухнуло в один день и виновата в этом я.
Мне подарили шаманский бубен — маленький такой, сувенирный, но из настоящей оленьей кожи, со всяческими рисунками и прилагающейся к этому богатству деревянной колотушкой. Почему такой странный подарок, спросите вы? Нет, не странный. Потому что каждому дарят то, к чему у него тяга есть. Одним женщинам дарят бриллианты, другим — машины, третьим — миллион алых роз, а мне — бубен. Подарок я отнесла в одну из комнат нашей съёмной квартиры — она нам служит и мастерской, и сушильней-гладильней для белья, и складом всяких странных вещей, которые могут пригодиться художникам-декораторам. Кошки в эту комнату не допускаются.
Бубен тихо и мирно прожил в мастерской пару дней до того момента, пока в мою дурную голову не пришло в приступе шаловливой дурашливости выскочить с ним к работающему за компьютером мужу, весело поколачивая колотушкой и распевая самородившуюся мантру : «Задолбали-все-проблемы-подарите-миллион!!!» Муж заржал, потом у него брови поползли на лоб и он сказал: «Посмотри, что ты с котом сделала, шаманюга». Боженьки мои! Оказывается, на кровати в это время мирно спал ангел-Мотечка в полном расслабоне кверху пузом. К слову сказать, под кроватью дрыхла Таська — но ей мои выкидоны с бубном вообще ни в какое ухо не залетели, ноль эмоций, даже глаза не открыла. Мотюня же взлетел над кроватью и всё у него стало каким-то квадратным — и глаза и тело, шерсть раздыбилась у кота во все стороны иголками, усы устремились вперёд вилами, пасть шипела как раскалённая сковорода, на которую плюхнули холодную воду. Кот весь дрожал и стоял на трёх лапах на цыпочках, четвёртая раздумывала — бежать или сражаться.
Не от большого ума я с умилённым видом засюсюкала: «Мотенька, солнышко, это же просто штуковина из оленьей кожи». И сунула осторожно коту под нос бубен. Кот зашипел как придушенный и его снесло под кровать к мамаше. Таська продолжала спать. Муж ржал и я, дура, тоже.
Решив, что это у кота временное помешательство и тут ничего такого страшного нет, я удалилась вместе с бубном в другую комнату — к своему рабочему столу. Мотя на полусогнутых выполз из-под кровати и пошёл, дёргаясь всем телом, за мной, вперяя всё ещё полные ужаса глаза в коварный бубен. Я ещё раз протянула страшилку коту — тот сдал назад, подняв угрожающе лапу, но при этом уже не шипя, а как-то обессиленно и несчастно постанывая. Само собой, что бубен пришлось выдворить обратно в мастерскую. Шаманизм шаманизмом, но кот — это святое.
Однако на этом история не закончилась. Кот перестал есть и было такое ощущение, что даже перестал спать. Бедняга два дня провёл у двери в мастерскую и ходил как лев в клетке туда-сюда. С нами Мотя не общался — его волновал бубен. Больше он думать ни о чём не мог. Я плюнула на правило недопуска котов в мастерскую и оставила дверь открытой. Но туда входила только радостная от вседозволенности Таська, которой бубен был по барабану, и по-царски дрыхла на горке стиранного белья. Мотя же продолжал гипнотизировать бубен из коридора и пил только воду, отказываясь от еды. Трындец!
На третий день я выдворила бубен из дома — унесла в офис. Осунувшийся кот ещё сутки опасливо обходил дозором всю квартиру, а затем свалился спать и проспал целый день. Проснувшись, Мотя осмелел и заснул уже в мастерской в обнимку с мамашей на старом потрёпанном диванчике. Аллилуйя! Правда сон аппетита не прибавил и кот продолжал отказываться от еды. Тут уж я запаниковала. Ну не идти же мне к ветеринару со словами «Здравствуйте, доктор! Мой кот не жрёт, потому что ему на психику давит осознание присутствия в этом мире шаманского бубна». Пришлось включать извечную женскую хитрость и воспользоваться древним способом «лечить подобное подобным». Нужно было воздействовать каким-то сильно пахнущим, но при этом очень позитивным средством. Валерьянка — это не то. Креветки! Нет ничего более жизнеутверждающего для Моти на этой планете. Ради пары креветок кот может станцевать лезгинку...
Всё закончилось хеппи-эндом. Мотя подлечил нервишки креветками и завалился с умильной мордой спать. Тася не поняла, за что вдруг такое счастье привалило, но налопалась от души. Я же сейчас пишу этот рассказ и думаю, что в этой жизни лучше не нервничать, не реагировать на чужие «бубны». А то вот так пропадёт аппетит или ещё что, а потом после этого разоришься лечиться креветками...
Катя Шатон