Старик поправил рюкзак, поцеловал дочь и пошёл уверенной походкой в том же самом направлении, куда улетал неизвестный самолёт...
(начало истории - здесь)
Прошло две недели. Иван Сергеевич продолжал поиски своей жены - Машеньки, с которой расстался ещё в самом начале войны. Точнее, их война разлучила...
Он приехал в Липецк, где ещё до войны, около кинотеатра, в котором показывали комедию "Весёлые ребята", познакомился со своей будущей женой - очаровательной Машенькой, молоденькой студенткой медицинского института. Он уже опытный лётчик-инструктор. Целый старший лейтенант. Случайная встреча переросла в дружбу, а затем и свадьбу сыграли. Потом командировки, финская, рождение Анечки и... снова фронт.
Он шёл по городу, вспоминая улочки, искал тот самый кинотеатр. Запах гари отвлёк его от калейдоскопа воспоминаний. Слышались крики. Он резко повернул голову влево и поднял глаза. За соседним домом валил чёрный дым, клубясь и зловеще закрывая чистое осеннее небо... Иван Сергеевич бросился к пожарищу. Горел дом престарелых. Люди пытались покинуть здание, но пламя быстро перекрывало им путь. Два пожарных расчёта, прибывшие почти одновременно, быстро разворачивали рукава и принялись тушить огонь.
Старик кинулся в здание. Задыхаясь от дыма, он выводил людей, обезумевших от ужаса. Ещё один, ещё двое... там, за перегородкой, похоже ещё кто-то есть... В это время раздался скрип и со страшным грохотом рухнуло деревянное перекрытие этого ещё дореволюционного здания.
Удар и буд-то выключили свет... только голоса раздавались словно с небес: "Серёга, Палыч, давайте сюда! Держите балку"...
"Мария Афанасьевна! Вас профессор ждёт в операционной!"
От этих слов она вздрогнула, повернула голову и сказала: "Хорошо, Танечка! Я иду. Анестезиолог на месте?" Услышав утвердительный ответ, Мария надела маску, закрыла кабинет и вышла в бесконечный коридор, ведущий в операционный блок.
Воспоминания вновь овладели ею...
Она - красивая, стройная и очень сильная духом женщина, потеряла во время бомбёжки их эшелона свою единственную дочку - Анечку. Её малышке было всего лишь два годика...
В тот злополучный день несколько вагонов, стоявших на станции в тупике, прицепили к санитарному поезду. Начальник станции распорядился убрать эти вагоны любой ценой...
Он громко кричал и нецензурно выражался, когда общался со своим железнодорожным начальством. "Дайте мне их отсюда увезти! Давайте с 3523-м их отправлю? Ну, и что, что литерный? А это что - вагоны не литерные? Да там сотни женщин с детьми малыми. Беременных десятки! Товарищ комиссар, я готов пойти под трибунал! Понял! Выполняю!" и бросил трубку...
Затем помолчал и рявкнул:"Да пошёл ты ...!!!!" Место, куда он отправил комиссара, известно каждому русскому, но найти его ещё никому не удавалось....
На него смотрели десятки уставших и испуганных глаз. Женщины заполнили его просторный кабинет. Кто-то держал детишек за ручки, кто-то на руках, а кто-то ещё носил в себе, трепетно прикрывая ладонями свои животики и успокаивая ещё не родившихся, но уже очень любимых деток...
"Девчонки, идите по вагонам. Пойдёте с санитарным поездом."
Женщину бросились к нему. Благодарили, плакали, обнимали и желали ему, старику, здоровья, Божьего благословения, счастья и всего самого лучшего. А старику было тогда всего лишь пятьдесят лет. Измученный постоянными звонками, бессонными ночами и тревожными днями, он потерял счёт этим самым дням, но не потерял самого главного - он сохранил свою человечность!!!
Поезд тронулся и, набирая скорость, покинул станцию, по которой буквально через полчаса авиация нацистов нанесла бомбовый удар. Станция была стёрта с лица земли вместе с десятком эшелонов с горючим, боеприпасами, техникой и не успевшими сделать ни единого выстрела солдатами, что направлялись на фронт бить ненавистного врага...
А санитарный с несколькими вагонами в хвосте продолжал свой путь туда, где ещё можно спрятаться от войны, где безопасно, где нет горя и ужаса бомбёжек...
Частые остановки для того, чтобы пропустить литерные поезда с войсками или пополнить санитарный раненными с фронта...
На одной из таких остановок в вагон, где была Мария со свекровью и дочкой Анечкой протиснулся военврач в окровавленном халате и обратился к женщинам: "Товарищи женщины! Есть ли среди вас медицинские работники или те, кто не боится крови? Очень нужна ваша помощь. Раненных тьма... мы просто не справляемся!"
Несколько женщин потянулись к военврачу... Он добавил:"Детей забирайте с собой! Дежурство за вами, питанием всех обеспечим! Беременных на поздних сроках не берём!"
Одна красавица с огромным животом протиснулась к военврачу и громко заявила: "Как это не берёте? Мне аж через два месяца рожать! Я фельдшер, могу помочь. Толку сидеть без дела и ждать, когда разрожусь! Если начнётся - примете роды. Куда идти?"
"Мама, пойдёмте!"- сказала Мария, взяла Анечку на руки и тоже протиснулась к выходу из вагона. "Я хирург. Имею опыт операций на головном мозге" - произнесла она...
Трое суток на ногах провела Мария Афанасьевна, как её с уважением называли коллеги за удивительное чутьё, мастерство и человеколюбие. Она боролась за жизнь каждого, кто попадал к ней на стол, независимо генерал он или рядовой...
Анечку она видела всего несколько часов. Да и сказать, что видела - нельзя. Приходила в соседний вагон, валилась с ног и обнимала свою крошку...
На очередной станции происходила сцепка и расцепка вагонов. Ужасный вой раздался в тот момент, когда Анна Афанасьевна завершила очередную операцию. Жизни её очередного пациента уже ничего не угрожало. Осколок был извлечён. Рану зашили и делали перевязку, когда несколько мощных взрывов потрясли состав.
Двери в вагоне заклинило. Мария рвалась к дочери, а санитарный в это время тронулся с места, оставляя за собой часть состава с соседним вагоном, где оставалась её свекровь и дочь Анечка...
Фонтаны взрывов возникали вновь и вновь. Огонь, дым и пыль закрыли собой оставшиеся на полустанке вагоны... Мария смотрела на происходящее с бессилием, переходящим в ужас и вызывающим тошноту...
"Скальпель. Зажим. Ещё, ещё. Тампон. Зажим..." - чётким голосом распоряжалась Мария Афанасьевна. Операция длилась несколько часов и проходила сложно. Дважды реаниматолог совершал чудеса, возвращая на грешную землю очередного пациента. Впрочем, вся бригада работала слаженно, без лишних слов понимая друг друга.
"Мария Афанасьевна, Вы, как всегда, безупречны! - произнёс совсем седой профессор и добавил: "Что сейчас, что тогда, в санитарном вагоне, помните, Машенька?"
"Помню, товарищ военврач" - произнесла Мария Афанасьевна. Ей хотелось сказать профессору, а в тот роковой день - военврачу, что никогда не простит себе того, что тогда потеряла свою дочь...
"Танечка, заканчивайте здесь. Ещё раз обработайте поле. Особенно здесь, под стерильной..." Мария не договорила... Она побледнела и пошатнулась. На правой лопатке пациента выстроились в ряд три родинки. Большая, поменьше и совсем маленькая...
"Мария Афанасьевна, Вам плохо?" - спросила её ассистент.
"Нет. Всё нормально. Всё нормально."
Она вышла из операционной совершенно бледная, ноги не слушались, сердце бешено колотилось. "Нет, не может такого быть"- подумала она. Такие же родинки были у Ивана, Ванечки. Нет, не может быть!
Уходя из больницы, она уточнила в приёмном покое, что известно о её сегодняшнем пациенте. Имени там его не знали, документов при нём не оказалось...
Лица пациента она не видела - операция была на затылочной части. "Да нет, не может такого быть! Чудес не бывает" - твердила она себе.
Через несколько дней Иван Сергеевич открыл глаза и понял, что вернулся в те годы, когда любовался своей прекрасной Машенькой. Как он любил держать её руку с длинными, как она сама, смеясь, говорила, музыкальными пальцами.
Его рука была в знакомых до боли ладонях, а на него смотрели огромные, миндалевидные и такие родные глаза. Это была его Машенька...
Продолжение истории по ссылке - здесь
Если история Вам понравилась - можете оценить её лайком. При желании - подписывайтесь на канал