Ежи Тумановский
Для профессии сопровождающего пилота в сверхдальних рейсах, у Хьюго были все данные: спокойный характер, склонность к одиночеству, определённая неустроенность в жизни, отсутствие семьи, друзей и любых родственников. Но вынужденные полугодовые перерывы между погружениями в анабиоз, даже его временами выводили из себя.
И его понял бы любой пилот-сверхдальник. Ну вот, предположим, открываешь ты глаза после очередного пятилетнего сна, выползаешь из капсулы, стряхивая с себя сопли витагеля и первым делом мчишься в душ. Потом, понятно, праздник желудка, который потом, после обязательных медицинских тестов, закончится, разумеется, бутылочкой чего-нибудь горячительного. Следующие три дня пройдут в обязательных хлопотах по проверке и тестированию всех систем, а если повезёт, то пару дней отнимет необходимость забраться в скафандр и что-то поправить из устройств снаружи корабля.
А потом?
Нет, на корабле есть все условия, чтобы пилот не свихнулся от скуки в обязательной паузе между двумя погружениями в анабиоз. Библиотека там, кинотека, спортзал... Не сказать, чтобы премиального класса, но жаловаться грех. Однако, если ты проводишь в подобном режиме несколько лет внеанабиозной жизни, весь этот стандартный набор не вызывает ничего кроме отвращения. Будь там хоть самые наисвежайшие фильмы, книги и спортивные снаряды.
Но Хьюго был неглупым малым и, помаявшись от скуки пару полётов, нашёл себе хобби. Нелегальное, конечно, ведь никто в здравом уме никогда не допустит к провозу в корабле постороннего робота, программная начинка которого не была протестирована на безусловную подчиняемость общей управляющей системе.
А как протестировать эту самую начинку, если ты её и отлаживаешь как раз в полугодовых ожиданиях разрешения на очередной пятилетний сон?
Взявшись мастерить искусственный интеллект самостоятельно, Хью сознательно отказался от чтения профильной литературы или просмотра лекций ускоренного обучения специальности. Он хотел сделать свой собственный, неповторимый вариант искина, который не будет похож ни на что. Да и условно человекоподобный робот, больше похожий на тумбочку, чем на человека, но всё-таки с руками, ногами и головой, становился настоящей отрадой, когда прошив его новой версией поведения, Хьюго с интересом наблюдал воплощение возвышенных идей творца в физической материи.
Не сказать, что дела в разработке шли успешно, но от раза к разу робот всё больше становился похож на животное и всё меньше — на машину. Перед тем, как лечь в последний раз в пятилетний сон, Хью закончил писать алгоритм, который заставлял бы робота регулярно сверять свои действия с поступками человека, и на их основе создавать самому локальные перепрошивки. Критически важное требование регулярных самоперепрошивок показалось Хью забавно похожим на эволюцию, заставляющей всё живое непрерывно совершенствоваться.
Покинув очередной раз анабиозную камеру, и проверив работу всех систем, Хьюго в течение недели закончил прошивку, и загрузил новую версию в Джо.
Немного волнуясь, сходил к бару за холодным пивом, отпил пару глотков и только тогда активировал своё творение.
Робот повернул квадратную голову, помигал жёлтыми глазами и развернул все пять камер-глаз в сторону Хью.
— Привет, Джо, — сказал Хью и приветливо помахал роботу рукой.
После секундной паузы, четырёхпалая клешня робота поднялась в ответном приветственном жесте.
— Ах ты, мой хороший, — умилился Хью.
— Мой хороший, — повторил Джо голосом хозяина.
— Твоя главная задача, — поднял палец Хью, — не стать попугаем, не превратиться в записывающее устройство, а накопить шаблоны оптимальных решений и стратегий.
— Не стать попугаем, — сказал Джо, продемонстрировав Хьюго длинный шестисуставный палец.
И дни полетели из будущего в прошлое без задержек. Робот быстро учился и уже через неделю вполне непринуждённо мог поддерживать беседы на несложные темы, составить партию в пинг-скок или сварить неплохой кофе. Хью даже начал подумывать о том, чтобы не выключать Джо на время своего очередного пятилетнего сна, а дать какую-нибудь сложную задачу, которую тот как раз к его пробуждению и смог бы решить.
Авария случилось в 8-39 по корабельному времени, когда Хью неспешно потягивал апельсиновый сок после плотного завтрака. Удар был такой силы, что вибрация пронизала весь корабль, хоть по счастью пострадала лишь выносная антенна дальней связи, связанная с основным корпусом длинной штангой.
Уже через три минуты Хью сидел в отсеке управления, жадно вчитываясь в строчки докладов автоматических тестов систем жизнеобеспечения корабля. Рядом, наклонясь вперёд, хоть в этом и не было ни малейшей необходимости, стоял Джо и делал вид, что тоже изучает отчёты.
— Объект не превышал размерами одного сантиметра, — сказал Хью, — поэтому радары его вовремя и не заметили. Но антенна всё равно сильно повреждена.
— Маленький объект — большие повреждения, — сказал Джо собственным синтезированным голосом неопределенного пола. — Почему?
— Высокая скорость относительно нашего корабля. Кинетическая энергия, которая выделилась при столкновении, зависит от скорости намного больше, чем от массы. Это элементарная физика — сделай запрос в корабельную библиотеку, ознакомься с курсом.
Четверть часа спустя, Джо появился в шлюзовом отсеке, где Хью облачался в скафандр.
— Хью одевается, Джо — тоже одевается.
— Нет, Джо, снаружи не работает генератор гравитационного поля да и радиационный фон повыше, чем здесь. В скафандре есть защита, а у тебя такой защиты нет. Поэтому Хью пойдёт, поработает, а Джо останется на корабле.
— Зачем. Хью. Поработает.
— Нужно восстановить антенну. Это несложная работа и Хью скоро вернется.
— Джо починить антенну. Тоже.
— Прекрасно понимаю, что тебе тоже хочется, но тебе пока на улицу нельзя. Остаёшься за старшего.
Хью хохотнул, одел и герметизировал шлем, после чего нажал на кнопочном блоке последовательно три клавиши и провел перчаткой по сенсорной пластине.
Из отсека со свистом начал уходить воздух. Джо стоял неподвижно, широко расставив трехсуставные ноги. Все его пять камер смотрел в разные стороны.
Люк открылся и Хью тяжело зашагал к чёрному провалу, за которым виднелась бесконечная россыпь ярких сверкающих точек. Сделав последний шаг, он ощутил, как пропадает сила тяжести и теряется прочное ощущение ориентации в пространстве. Над головой мелькнул огромный корпус корабля. Люк медленно закрывался и сквозь его иллюминатор виднелся Джо, разглядывающий двумя камерами собственную руку.
— Заодно и с вакуумом разберешься, — улыбнулся Хью и включил встроенные в скафандр реактивные двигатели.
Ремонт отнял не больше получаса, поскольку повреждения оказались меньше, чем Хью мог надеяться даже при самом оптимистическом сценарии. В прекрасном настроении Хью вернулся к люку, предвкушая, как снимет с Джо статистику поведения, с выводами искина о произошедшем и новыми шаблонами поведения. Столько новых впечатлений должны были оставить в работе искина массу результатов, на которые можно будет опереться в дальнейшей разработке.
Хью провел ладонью в перчатке скафандра по сенсорной пластине возле люка, но ничего не произошло. И поскольку это было решительно невозможно, Хью немедленно повторил свой жест. Но люк по-прежнему оставался закрытым.
Хью тупо смотрел на люк и не понимал, что происходит. Люк должен был открыться. Он не мог не открыться. Ничего не могло в принципе помешать ему открыться. Тем более, что его примитивная автоматика отрабатывалась десятками даже не абсолютных, а условных лет. Производитель допускал вероятность отказа, исчисляемую лишь десятимиллиардными долями процента. Но факт оставался фактом: Хью болтался в открытом космосе в каком-то шаге от искусственной гравитации, воздуха, тепла, воды и пищи, и... не мог сделать этот шаг.
На несколько секунд им овладела паника. В открытый космос он выходил и ранее, но давно уже перестал брать с собой громоздкий выносной пульт управления кораблём. А в этот раз не взял даже совсем небольшой блок радиосвязи. Голосовая команда искину корабля открыла бы любой грузовой люк, благо их было немало. А так...
Ему быстро представилось, как он мечется вдоль корпуса корабля, насколько позволит запас ракетного топлива в движках скафандра, а потом начинает задыхаться из-за банальной нехватки кислорода. И поскольку штатно в анабиоз лечь он уже не сможет, корабль не начнет ускорения в положенный срок, а деактивированная перед ремонтом антенна дальней связи, превратит эту махину, трюмы которой были забиты неизвестными Хью грузами, в очередной корабль-призрак. И если очень повезёт, многие тысячи лет спустя, люди обнаружат огромный искусственный объект, летящий по инерции неведомо куда, а рядом — скафандр с истлевшими останками самого глупого сопровождающего пилота во Вселенной. На которого через иллюминатор будет с тоской и недоумением смотреть недопрограммированный робот.
Джо! Как же он мог забыть про него?
Выпустив из ладони магнитную присоску, Хью подтянул себя к люку и заглянул в иллюминатор. Он надеялся, что сможет жестами показать роботу, как нажать на нужные клавиши, чтобы перезапустить автоматику открытия двери.
Джо стоял рядом с пультом и смотрел прямо на Хью. Опасавшийся, что внимание робота ещё придётся как-то привлекать, Хью помахал ему рукой, и Джо в ответ поднял свою четырёхпалую клешню.
Вздохнув с облегчением, Хью показал пальцем на пульт с клавишами, а потом показал два пальца, четыре и один. Задача для искина была плёвая — на тестовых прогонах детище Хьюго решало куда более запутанные вопросы с менее понятными вводными данными.
Джо помедлил, а потом медленно, словно специально, чтобы никаких сомнений не осталось, утопил восьмую клавишу, стоявшую несколько особняком, над которой было написано «Блокировка». Хью не верил своим глазам: робот намеренно блокировал люк, отказываясь впустить человека.
Хью снова энергично показал пальцем на люк и принялся демонстрировать пальцами комбинации цифр, которые следует нажать, но Джо вдруг распрямился, став сразу похожим на человека куда больше, чем обычно, показал пальцем на свою голову, поднял палец вверх, снова утопил клавишу «Блокировка» и незаметно быстрым движением разблокировав внутренний люк, исчез в недрах корабля.
Изумлённый до глубины души, Хью таращился в иллюминатор, забыв снова ужаснуться своему незавидному положению. Ведь если он верно истолковал увиденное, робот ему только что объяснил, что на корабле теперь главный он, а человек за бортом, соответственно, становится попросту не нужен. Ведь в экипаже корабля, согласно штатному расписанию, числится всего один член экипажа.
Шок осознания уничтожил остатки страха. Пустота внутри уравновесила пустоту снаружи и космос перестал казаться слишком большим и слишком чужим. И решение, появившееся в этой глобальной пустоте, могло быть запросто подсказано кем-то намного более могущественным и знающим, чем всё человечество вместе взятое.
Хью проверил магнитное крепление к люку, понизил до минимума подачу кислорода и установил новый температурный порог для системы климат-контроля скафандра. Выключил сигнальные огни на рукавах и коленях, прикрыл руками индикаторную панель на груди. Закрыл глаза, готовясь по отработанной схеме аутогенных тренировок погрузить послушное тело в длительный сон.
В последней версии искина Джо он установил критический параметр, связанный с необходимостью постоянно наблюдать за человеком и во всём подражать ему. Осталось дождаться, когда необходимость совершенствоваться заставит Джо вернуться, открыть люк и втащить единственного человека в пределах досягаемости, на борт.
— Надеюсь, эволюция выдаст тебе нужный поджопник раньше, чем я тут мумифицируюсь, — тихо сказал Хью, улыбнулся и провалился в глубокий сон без сновидений.