Сегодня я не так часто оказываюсь на Тишинке, а когда-то это было самым родным местом. Мы с друзьями часами могли болтать сидя у «кукурузы» (памятник Церетели в простонародье), впервые пили вино во дворах, играли в баскетбол, в общем и целом, активно и не очень проводили время.
Годы шли, места жительства менялись, а моменты связанные с этим районом постепенно растворялись в памяти. И вот однажды, проведя несколько встреч подряд в районе Белорусской у меня образовался получасовой перерыв перед очередным мозговым штурмом. Погода была отменная, а настроение на высоте.
Шагаю по перекопанной собянинской Москве с непатриотичным стаканом из Старбакса, прямиком в родные дворы, где когда-то мы славно проводили вечера большой компанией. Надежда выпить кофе и выкурить сигаретку в тени тополей разбилась, когда я стремительным шагом прошла сквозь арку знакомого дома. Москва собянинская за эти годы мутировала настолько, что ни лавочек, ни уж тем более тополей не было. Стало грустно от понимания, что воспоминания теперь навсегда станут призрачными. Пустой двор и одинокая детская площадка, на которой, конечно, не покурить, но распитие кофейных напитков, пока не запрещено. Сажусь, наслаждаюсь, ностальгирую.
Вдруг из арки в мою сторону направляется женщина, лет семидесяти пяти. Женщина с осанкой графини и благородной сединой, в идеально скроенном, весьма экстравагантном костюме и округлых чёрных очках, похожих на те, что носили году в восьмидесятом. Я двигаюсь освобождая место, женщина благодарит и садиться рядом.
Через несколько минут она прерывает молчание:
– Я закурю. Вы не против.
– Совсем нет. Я бы тоже закурила, но по закону запрещено, - отвечаю я.
– Скоро будет запрещено всё, но надеюсь меня уже не будет, - говорит женщина.
«Какой фактурный персонаж» - думаю я.
Мы проговорили минут сорок, пришлось даже опоздать на встречу, уж очень интересной оказалась дама. Болтали о разном: о том, как изменился район, как она гуляла по Парижу в молодые годы, как устраивала танцы до рассвета в ленинградском доме журналиста и о том, как её сосед Владимир Высоцкий заглядывал на ужин и жаловался, сокрушаясь о том, что его не выпускают в Париж к той самой, ради которой всё. Она описывала его с особым трепетом, как важного и почти родного человека.
Сейчас дама одинока, её сын погиб, так и не нажив внуков. Она ходит в театры и музеи, часто посещает дом кино, но уже лишь для того, чтобы проститься с друзьями молодости, в этот день она возвращалась с одной из таких панихид.
Мы курили и разговаривали так, будто давно знакомы, будто разницы в возрасте не существует. У дамы оказалось отменное чувство юмора и целая коллекция историй, слушать которые хотелось не отрываясь, но время увы, приказало вернуться в прежний ритм.
Вот ведь как бывает, захочешь вернуться в прошлое и вернёшься, но не своё и к удивлению, останешься впечатлен и доволен. Перед тобой в один момент пронесётся целая эпоха в лице такой женщины. Полезно всё-таки иногда посещать любимые места.
Примерно через полтора месяца я буду искать таксиста на Малой Грузинской, напротив дома в котором когда-то жил Высоцкий, и увижу её вновь. Она в невероятном платье небесного цвета с ниткой жемчуга и той же осанкой.
Про таких пишут книги, но пока только эта заметка. Быть может ещё встретимся, быть может нет… Быть может всё!