Этот компьютер появился у меня при весьма необычных обстоятельствах — как-то возвращаясь домой я обнаружил его стоящим под своей дверью. Системный блок, монитор и клавиатура с мышкой, шнуры — включай да работай. Наверное, соседи выставили за ненадобностью, подумал я тогда и забрал его себе. И как удачно же! Мой ноутбук был в то время в ремонте.
Как обычно вечером, я включил его — пнул прицельно ногой в кнопку системного блока, компьютер жалобно пискнул и недовольно зажужжал вентиляторами.
Задание редакции было не сложным — успеть написать короткий рассказик к выходным, дабы развлечь скучающего читателя по дороге на дачу. Компьютер оказался капризный, иногда зависал, иногда выкидывал синий экран, все хотел пересесть обратно за ноутбук, но, словно чувствуя, что он может отправиться в отставку, некоторое время он начинал работать без сбоев. Когда же сбоил, то мой ремонт ограничивался лишь браными фразами, да ударом кулака по корпусу — от удара где-то в недрах системного блока восстанавливался контакт, и я мог работать дальше, до очередного его зависания.
Но в этот раз при включении, про себя отметил новый звук, исходящий из системного блока — низкочастотное, трансформаторное гудение. Чему там гудеть, думал я, набивая текст на клавиатуре. Но гудение с каждой напечатанной буквой все усиливалось, казалось, оно заполнило комнату, давило на уши и мешало сосредоточится. В тексте стали появляться опечатки, я разозлился, и со злостью посмотрел на системный блок: «Да что б тебя!»
В ответ системный блок стал сверлить меня взглядом — лампочкой на корпусе. В полумраке комнаты её красное свечение выглядело зловеще. Обычно быстрое, редкое мерцание — обращение к жесткому диску, сменилось яркими вспышками, похожими на азбуку Морзе — точка, тире, тире, точка — стал бить в глаза яркий свет.
«Завтра же выброшу! — пообещал я себе, в попытках успокоится и сконцентрироваться на работе».
…Петр Анатольевич, грибник со стажем, вышел на опушку. Увесистая корзинка приятно оттягивала руку — тихая охота не прошла даром. Из корзинки выглядывали крупные шляпки грибов: белые, подосиновики, подберезовики, все как на подбор одинаково большие. В лесу щебетали птицы, знакомая, еле заметная тропка змеилась вокруг полуистлевших пеньков и убегала вглубь леса, заканчиваясь около небольшого домика в деревне, где его с нетерпением ждали…
Закончив рассказ, я сохранил его на жесткий диск и откинулся в кресле, чтобы перечитать его еще раз, и чуть позже отправить в редакцию. Взял со стола чашку, сделал глоток и поперхнулся. В редакторе продолжали бежать буквы, как будто кто-то невидимый давил на клавиши.
…Шум листвы сменил гудящий низкочастотный звук, он сдавил голову так, что Петр Анатольевич выпустил корзинку из рук, пошатнулся и наступил на нее ногой. Жалобно хрустнув корзинка сложилась и он испуганно сел на пень, обхватив голову руками. Рука привычно полезла в карман за валидолом, но вытащила оттуда ножку гриба. Машинально положив её под язык его передернуло — что-то склизкое зашевелилось во рту…
От испуга я выронил чашку, а текст на экране все бежал, складываясь в строчки и абзацы, повествуя о придуманном мною Петре Анатольевиче. Компьютер гудел так, что казалось еще немного и лопнут барабанные перепонки, во рту появилась горечь, в глазах туман.
…Петр Анатольевич сидел на пне и стеклянными глазами смотрел на грибы, которые выпав из корзинки образовали вокруг него ведьмины круги, ещё минута и черное щупальце показалось из посиневших губ, извиваясь и удлиняясь, оно устремилось вниз и чавкая вошло в почву…
Я судорожно жал, почти бил по кнопке выключения системного блока: «Отрубайся! Б&&&ь! Ну!» Но бесполезно, кнопка бездействовала.
Шнур! Надо выдернуть шнур из розетки, пришла в голову спасительная мысль. Я наклонился к стене и ухватился за сетевой шнур, сжав его так, что побелели костяшки пальцев. К моему ужасу вилка была неподвижна, она словно намертво приклеилась к розетке. Тогда я уперся ногой в стену и со всей силы дернул за шнур и он, миллиметром за миллиметр, начал выходить из стены.
…Щупальце натянулось струной, притянув голову Петра Анатольевича к земле…
Я уже праздновал победу — в розетке начало искрить, монитор замигал — напряжение пропадало, еще чуть-чуть и я вырублю этот чертов компьютер!
…Точка, тире, тире, точка, вспыхнули красным пустые глаза Петра Анатольевича, он резко распрямился…
Я боролся со шнуром, но через секунду он стал извивающейся анакондой, обвил мою руку, чудовищно сдавив и швырнул меня об стену. Я заорал. В то же мгновенье стена расступилась, обнажив сплетение сотен щупалец, извивающихся клубками в слизи, еще секунда и они опутали меня, и я влетел в темноту, краем глаза заметив, как слизь исторгла из себя в комнату какой-то ошметок, похожий на шляпку гриба.
…Солнце. Лес. Опушка. Сосны исполинскими столбами подпирают небо. Я сижу на пеньке. Под ногами смятая пустая корзинка со сломанной ручкой. Грибы рассыпаны вокруг. Что-то крепко держу в руке, сжимая кулак так, что белеют костяшки пальцев. С трудом разжимаю руку — на ладони лежит флакон с валидолом, достаю таблетку, машинально кладу под язык…
Бесформенное нечто стало пузыриться, у него начали отрастать конечности, и через минуту Петр Анатольевич стучал по клавиатуре скрюченными пальцами, оставляя на клавишах мокрые, липкие следы. Закончив печатать, он вытянул ноги, растер ладонями колени, кряхтя встал, выключил компьютер, положил на системный блок клавиатуру, мышку, поставил монитор рядом, аккуратно сложил шнуры, вынес компьютер на лестницу и прислонил к соседской двери. Усмехнулся. В глазах вспыхнули красные искорки — точка, тире, тире, точка.
…Через час блужданий по лесу, наконец я вышел на открытое пространство, но дальше пути не было — дорогу мне преградила невидимая преграда, на ощупь она была похожа на стекло. По ту её сторону я увидел огромные глаза. Они медленно водили из стороны в сторону взглядом и постепенно опускались все ниже и ниже, как будто что-то искали. Читают! Осенило меня, читают мой рассказ…