инструкция:
Они вбегают в кабинет уверенно и бодро. От них сквозит мужественностью. Они уверены, активны, знают, чего хотят. Проблем у них часто более, чем достаточно - с ними-то они и пришли разбираться. Рассказывая о проблемах, они смеются, злятся, речь быстрая, четкая. Темпы речи иногда зашкаливают за все возможные пределы. Начинается повествование о себе. Тут картины рисуются мрачные: сексуальное насилие, физическое, тяжелое детство, предки - мудаки, мужики попадаются не те и обходятся не так. Самые стремные и мрачные истории они рассказывают, весело хохоча и активно бодрясь. Конгруэнтности в их проявлениях ноль. Ни на секунду не останавливаясь, они прячутся за потоком слов: только бы не остановиться, не столкнуться с собственными чувствами, не прожить их, не услышать мою реакцию, ни столкнуться с тишиной, беспомощностью, неопределенностью, слезами. Они не плачут или делают это крайне редко. Они злятся. Чисто мужская реакция.
- Когда ты плакала последний раз?
- Нуу, в раннем подростковом возрасте. Больше не помню.
Они очаровательны. Они настойчиво предлагают мне переехать к ним жить, они галантны, харизматичны, уверенны. В кабинет сначала закатываются их большие, как у Фаберже, стальные яйца, и только потом влетают они сами. Рядом с ними я ощущаю себя хрупкой и беспомощной женщиной. Еще бы: они не просят помощи или делают это крайне редко, они приходят выговориться и понегодовать на других. Мужиков они "кастрируют" не глядя, подминая под себя, доминируя, строя. Даже мне сложно находится рядом: даже я, женщина и терапевт, начинаю чувствовать себя не очень уверенно в их компании. Я зажмуриваюсь на секунду, и мне мерещится, как они размахивают передо мной здоровенным эрегированным лингамом, пытаясь мерится со мной пиписьками. За всем поведением так и сквозит посыл cоревнования и конкуренции: "Ах, это ты тут психолог? Я покажу тебе, какая я крутая, автономная и самостоятельная!" Это напоминает игры в мальчиковых раздевалках: "Смотри, а у меня больше!" Я вжимаюсь в кресло.
Темп речи нарастает. Через полтора часа я, привыкшая делать в день по три сеанса, вдруг ловлю себя на том, что у меня болит голова от одного. Я пытаюсь концентрироваться, но они несутся, как скорый поезд, перепрыгивая с одной темы на другую, потом на пятую и десятую, перебивая через каждые пять секунд. Остановить их невозможно. Открыть рот и вставить слово - тем более. Начать терапию тоже.
Они очень не хотят быть жертвами. Очень не хотят принять все то, что с ними произошло. Никогда не плачут, ни ноют, ни задают вопросов. Ведут себя логично, четко, по-взрослому, решительно, мужественно, жестко, правильно, рационально. Мужики почему-то постоянно сбегают, сверкая пятками, втягивают шеи, скрываются в темной подворотне. Мужики почему-то постоянно какие-то рохли, мямли, тюни, кидалы и мудаки.
Как создать такую женщину? Очень просто. Записывайте.
Берем первое слагаемое. Мать. Мать должна быть беспомощной жертвой, инфантильной и не способной ни на что. Постоянно ноющей и жалующейся. Обманутой всеми. Но это не мешает ей контролировать, давить, манипулировать, строить, командовать, орать.
Второе слагаемое. Отец. Отец должен быть холодным и ненавидящим. Не принимающим свою дочь. Не просто авторитарным, а полностью ледяным. Садистичным, жестким, отыгрывающимся, вечно недовольным, унижающим. Готово.
Насмотревшись на несчастную и размазанную по асфальту жизни маму, девочка очень пугается и обещает себе никогда-никогда такой не становится. Девочка обещает себе, что она будет сильной, она вывезет все и за всех, даст сдачи, постоит за себя, и главное - никогда-никогда не будет плакать и вести себя, как эта жалкая нюня. Так рождается контр-сценарий. А в частых ссорах с контролирующей и истеричной мамашей (жертвенность и контроль прекрасно сочетаются) девочка научилась себя вести максимально жестко: давить, конфликтовать, упираться лбом. А куда ей было деться? Надо как-то выживать. И, конечно, вечно принимать решения за несчастную мамочку. Спасать несчастную мамочку. Заботиться о несчастной мамочке. Утешать ее. Гора родительской ответственности ложиться на хрупкие девочкины плечи. Детства у них не было: они научились очень быстро реагировать, принимать решения, помогать. Жить взрослой жизнью, внутри которой остался невыносимый затаенный детский ужас.
"Что ты как баба, в самом деле!" - эту фразу она часто в детстве слышала от отца. Отца как фигуры фактически не было, хотя он вполне мог присутствовать в семье и садится каждый вечер за общий стол. Холодный и ненавидящий, пугающий и отравляющий, презирающий и унижающий, отталкивающий. И детская психика в эдипальной стадии решает эту задачу примерно так: "Раз тебя у меня нет, раз ты меня не любишь, я сама стану тобой." Я сама стану мужиком, раз папы у меня нет. Я интегрирую этого внутреннего мужика в себя. На самом деле девочке отец очень нужен, она его по-настоящему любит, и то, что она делает - это такой способ сохранить хоть какого-то отца в себе. Хотя бы иллюзию, призрака, фантом.
Фаллические женщины умны и начитанны, развиты интеллектуально. Во всех планах они могут дать фору любому мужику. Обычных девушек они воспринимают как существ с другой планеты, чувствую к ним острую зависть вперемешку с отвращением за их способ бытия среди настоящих мужчин, розовых платьиц, хрустальных слезок, маленьких туфелек, обиженно надутых губок, стоящих на окне роз и главного - позволения себе недоступной роскоши быть нуждающейся, не знающей, растерянной и слабой.
мой сайт http://filatova-m.ru/