Фильм «Форма воды» мексиканского режиссёра Гильермо Дель Торо, вот уже двадцать лет снимающего в США, не только получил главный приз одного из самых престижных кинофестивалей мира - а именно Венецианского, но и удостоился «Золотого глобуса» за режиссуру, кроме того, претендует на ряд других значимых наград. Казалось бы, этот амбициозный проект, разрабатывавшийся Дель Торо с 2011 года, соответствует его более авторским лентам - «Хронос» (это был полнометражный дебют постановщика ещё в Мексике), «Хребет дьявола», «Лабиринт Фавна» и «Багровый пик», которые всё-таки отличаются от дорогостоящих блокбастеров типа двух частей «Хеллбоя» или «Тихоокеанского рубежа». Однако при внимательном рассмотрении можно во всех картинах этого режиссёра, даже начиная с ранних короткометражек «Донья Лупе» и «Геометрия», найти нечто общее и почти навязчивое для самого творца, склонного не просто к чему-то странному, экстравагантному, пугающему, шокирующему, а порою позволяющему испытать вроде как внезапное сочувствие, сопереживание и вообще жалость по отношению к любым отверженным, физически или психологически ущербным, более того, являющимся во внешнем плане настоящими монстрами. И «Форма воды» оказывается в данном смысле особенно характерным и практически манифестационным примером, как творец, сохраняя многие излюбленные мотивы и приёмы, в том числе явно ориентируясь на американское фантастическое кино 50-х годов, ловко и хитроумно переосмысляет старые истории на новый лад, угодливо подстраиваясь под требования современной политкорректности, которая превратилась в своего рода непререкаемую религию для либералов всех мастей.
Конечно, проще всего выискивать в последнем фильме Гильермо Дель Торо прямые и косвенные заимствования из двух частей «Твари из Чёрной лагуны» Джека Арнольда, указывать на неизбежную перекличку со сказочным сюжетом «красавицы и чудовища» и даже намекать если не на суперкассовую советскую ленту «Человек-амфибия» (1961), то на её литературный первоисточник - роман Александра Беляева, написанный ещё в 1928 году. Но вот специально задавшись целью дотошнее изучить гипотетический контекст, в котором существует «Форма воды», что позволяет точнее понять феномен её культурного успеха именно здесь и сейчас, весьма полезно ознакомиться с двумя десятками фантастических картин 50-х годов, снятых Джеком Арнольдом и Роджером Корменом. И тогда выяснится, что Дель Торо как раз демонстративно и программно выворачивает наизнанку устойчивые мифы-«страшилки» тех времён, когда новоявленная «охота на ведьм», «красная угроза», ужас перед возможным нашествием инопланетян и паника в ожидании ядерной войны составляли основное содержание американского кинематографа остро занимательного плана. Всякие враги, космические пришельцы, загадочные твари земного происхождения или получившиеся в результате каких-то экспериментов плотно населяют экранную Вселенную той поры - и у нормальных граждан, которые не пошли на предательство своей страны и вообще рода человеческого, никак не могло быть ни малейшей симпатии к чужакам и чудовищам разного вида. Только на исходе десятилетия неожиданно возникает, допустим, в «Космических детях» Джека Арнольда вполне гуманистический посыл, намного позднее развитый, конечно же, в «Е.Т., Инопланетянине» Стивена Спилберга, что лишь невинные создания, коими являются малолетние земляне, решаются на сочувствие и разумный контакт с прилетевшими из космоса.
И ещё знаменательно, что практически во всех этих образцах несколько наивной фантастики представительницы женского пола, даже будучи захвачены различными чудовищами, не подвергаются какому-либо насилию с их стороны, а вызывают невольное восхищение (впрочем, эта традиция восходит к «Кинг Конгу» 1933 года). Но почти никогда данные героини не оказывают сопротивления, а тем более не ведут себя агрессивно, словно дожидаясь, когда обязательно придут на помощь их мужчины - друзья, возлюбленные и супруги. Если же кое-кто из женщин всё-таки подчиняется злой воле пришельцев или монстров, вообще превращается в чудовище, как в «Женщине-осе» Роджера Кормена, то это однозначно отрицательные персонажи, заслуживающие безусловного осуждения. В то время как в «Форме воды», напрасно отнесённой по действию к 1963 году (или же постановщик хотел непременно привязать события к собственной дате рождения), хотя по многим обстоятельствам происходящего это больше соответствовало бы середине 50-х, намеренно собраны в одном фильме рецепты создания «правильного произведения» именно в нынешнюю эпоху. Немая некрасивая женщина, не имеющая любовных связей и сама удовлетворяющая себя; давно уже не молодой гей, неудачник по жизни, как и его сверхзакомплексованная соседка; негритянка, единственная подруга главной героини, тоже уборщица в какой-то секретной лаборатории, вечно недовольная своим мужем; русский шпион, вроде как учёный, явно тяготящийся порученной миссией, судя по всему, тоже одинокий и несчастный, как чужеродный пришелец, подобный странному существу, выловленному где-то в водах Амазонки… А вот тот бескомпромиссный и упорный «страж закона», который был бы в стародавнем кино истинным героем, спасителем Америки и всей цивилизации, тут становится «средоточием зла» - хуже любых чудовищ и инопланетных тварей.
Смещение акцентов в угоду активно поощряемым либеральным ценностям щедро подкреплено в этой ленте, где и без того много воды в буквальном и фигуральном смысле слова, ещё и всевозможными слюнями и соплями, чтобы зрители непременно прониклись сентиментальными настроениями и вообще расчувствовались до искупительных слёз, не пожелав заметить, насколько режиссёру иногда изменяет художественный вкус в погоне за щекочущими нервы, соблазнительными и пикантными подробностями, как в сцене сексуального акта женщины с жаброчеловеком. Но и в целом «Форму воды» смотреть куда безынтереснее и скучнее, чем зазря считаемую примитивной и устаревшей американскую фантастику 50-х годов.