-Папа в больнице? - клинический бабник и законченный ловелас Андрей Барковский вопреки своей репутации с умилением наблюдал за тем, как дочь, перемазавшись в жутко пахнущем пюре из брокколи, с аппетитом поглощает зеленоватую субстанцию и не хотел, чтобы этот вечер когда-либо заканчивался. Аня в привычном темпе одной рукой кормила малышку, другой помешивать на сковороде жарившиеся лисички и, кажется, еще успевала читать рабочую почту. Совсем недавно девушке предложили стать совладелицей небольшого салон свадебных платьев, и Анна рьяно взялась за дело. Ни у отца, ни у Андрея помощи не попросила, сдала свою городскую квартиру и, вместе, с подругой, сама красила стены и оформляла витрину. Только себе Андрей признавался, что гордится ее рвением и самоотдачей, и жутко ревнует:
-Да, сказал, что сегодня останется там. Я правильно понимаю, что ты решил переехать сюда? -без нажима спросила девушка.
-Ты против? - испытующе глянул на нее Барковский.
-Нет. - Толинская не смешалась от прямого вопроса, будто ответ был готов заранее. - Просто наша семья в последнее время выглядит все более странно.
-Наша семья всегда выглядела странно, нам не привыкать. - усмехнулся мужчина, одной рукой притягивая девушку к себе, другой подавая дочери баранку, которую Стася приняла с восхищенным вздохом. Уткнулся лицом в живот Ани и приглушенно выдохнул, - Соскучился, слышишь?
Девушка замерла в нерешительности - с одной стороны она видела как сильно изменился Андрей. Никаких поздних возвращений, ни намека на других женщин - все выходные и вечера он проводил с дочерью. Часами носил ее на руках, даже обзавелся слингом и нисколько не смущаясь приезжал в офис, обмотанный синим куском ткани. Сзади, закатив глаза и втайне одобряя поведение сумасшедшего папаши, как правило, шествовали дед и няня, в свое время воспитывающая еще маленького Андрюшу. Доверить обожаемую наследницу он мог только Нелли - статной грузинке с иссиня-черными волосами и такими тонкими чертами лица, что только картины писать. Проживать с ними в одном доме Нелюша, как по привычке звали ее Барковские, отказалась, но каждое утро, вот уже полтора месяца, исправно приезжала и упоенно занималась ребенком. Читала ей стихи, делала массаж, гимнастику, пела песни на родном языке и, в перерывах, иногда готовила национальные блюда. Да такие, что даже вечно следящая за фигурой Анна ела наравне со всеми. Андрей только улыбался, глядя на нее, слегка округлившуюся, помягчевшую и от этого еще более красивую. Он любил ее так, что даже не знал как это выразить и сейчас только прижимался все крепче, надеясь, что не оттолкнет.
Аня оправдала его надежды - легко прикоснулась ладонью к волосам, склонилась и поцеловала в макушку:
-Ты идиот, Андрей Барковский, - наконец произнесла она.
-Это не передается по наследству! - горячо запротестовал мужчина, обхватывая ее сильнее.
-Надеюсь! - Анна зажмурилась как перед прыжком в воду и позволила себе, наконец, то, о чем мечтала долгое время - устроилась на коленях Андрея, ткнувшись носом в ключицу и вдыхая давно забытый запах, который всегда ее будоражил - мускуса, лайма, крепких сигарет. Так они и сидели, боясь спугнуть невесомое чувство прощения и нежности, сплетя руки и обретая друг друга заново, пока недовольный крик дочери не вывел молодых людей из нирваны:
-Кажется, Станиславу Андреевну пора купать и укладывать спать, - улыбнулась молодая мать, мягко высвобождаясь из объятий.
-Я сам, - Андрей уже подхватил перемазанную наследницу на руки и немедленно получил слюняво-пюрешный поцелуй, - пусть Стаська сегодня со мной поспит. А то я и не видел ее толком последние два дня.
-А мне с вами можно? - выдохнула Аня уже в спину удалявшемуся мужчине.
Тот посмотрел на девушку через плечо, и серьезно кивнул:
-Только при одном условии, уж не обижайся. Смой с волос брокколи.
Глава шестьдесят восьмая
Глава семидесятая