Она жалуется на всё, на всех, и всегда. Она не разговаривает, а причитает. То ей холодно в жару, то ей сладкий чай, то горький мед, то у неё нет тёплых вещей, то накупили ей столько, что до смерти не сносить. Она, еле таская ноги, ложиться умирать каждый вечер, а по ночам на цыпочках ходит к холодильнику и ковыряется в продуктах. По утрам она кашляет и шаркает, демонстрируя, что в это утро она ещё жива, а вот завтра точно освободит от себя и нас, и весь этот мир.
Бабуля, с боями вынимает из нас жалость и внимание. Первое время мы очень чутко реагировали на каждый ее чих, вздох и шарк. Но она стала забираться на нашу шею все чаще и чаще. Ей нравится то гипертрофированное внимание, которое мы проявляли поначалу. Но когда мама, папа и я увидели, что бабушка вовсе не так беспомощна, как хочет казаться, мы перестали "кормить" ее состояние. Потому, что такая манера не вызывает даже жалость.
Наша семья всегда жила весело и дружно. Бабушку папа перевез к нам домой чуть больше год назад. Когда дедушки не стало. Бабуля сказала, что она сильно скучает одна. В нашем обществе ей будет легче пережить смерть деда. Переезжала она к нам ненадолго, буквально на годик. Мы рьяно взялись за ее устройство. Перевезли часть ее личных вещей, устроили ее комнату по тому образу, как было у нее. Она попросила коврик для занятий йогой, сказала, что делает растяжку каждый день. Мы жалели нашу бабулю и гордились ею. Ведь ей больше восьмидесяти лет. А она была очень активной и самостоятельной.
Все изменилось через день после ее переезда.
Она сказалась вялой, осталась в постели и попросила чай и еду принести ей в спальню. У нас начались прикроватные дежурства. Причем без особой надобности. Бабушка не болела. Что и подтвердил врач, которого папа позвал своей больной маме. Давление, сердцебиение, температура в норме. Чтобы оправдать свой визит врач терапевт посоветовала витаминки.
Как раз в эту ночь я увидела, что бабушка на кухне крутится у холодильника и делает себе бутерброд с маслом, сыром и солями. Я оторопела. Я ничего никому не сказала. Но у меня просто все перевернулось от открытия, что бабушка самая банальная лгунья! С тех иллюзии у меня были исчерпаны. Но родители суетились возле нее, как будто она была сделана из хрусталя.
Как-то раз бабушка попросила папу организовать ей поездку в санаторий.
Папа обрадовался. Бабушка сидела сиднем в квартире и никуда не выходила, ни на прогулку, ни с соседями поболтать. Сказывалась болезненной и немощной. Поменять обстановку ей было бы полезно.
Из санатория бабуля приехала румяная, загадочная и посвежевшая. И совершенно здоровая. Родители обрадовались, а я ждала, когда же бабушка снова себя проявит.
Она проявилась в тот же вечер. Думала-думала, здоровый вид не спрятать и схватившись за сердце, погнала меня в аптеку за сердечными таблетками.
Все вернулось на круги своя.
А мои чувства из любви и жалости трансформировались в негодование и жгучее чувство несправедливости.
Что делать, как выдержать напряжение от сдерживания эмоций, которое я никак не могу выпустить, чтобы не расстраивать своих близких. Бабушка продолжает чудить, эксплуатирует наши чувства, делает это она филигранно, надо признать.
Использование чувств других людей - одна из самых изощренных манипуляций, которую применяют многие пожилые люди в адрес своих близких.
В ход идет весь накопленный за жизнь арсенал. Ради одной цели - снять с себя всю ответственность. Они разыгрывают целые спектакли одного актера, чтобы вытянуть всю заботу о себе, которую только могут. Эксплуатируя чувства близких они вызывают эмоции, и очень часто нездоровые. От глубочайшей жалости, до раздражающей брезгливости. Безвыходность ситуации самое неприятное в подобных историях. Семья становится заложником своих стариков. Разговоры, уговоры и даже очные ставки, не преображают пожилых взрослых. Они продолжают притворяться и еще яростней демонстрируют свою немощь.
Является ли это ново обретение частью их личности? И да, и нет. Неизбежные физиологические изменения включают процессы, которые разрушают личность - это деменция. Но очень часто, то, что человек скрывал за социализированностью, выходит на первый план. И тщательно скрываемые неприятные особенности человека становятся вдруг слишком очевидны. И эта "новая" личность может нам не понравится, и, уж точно, мы с ней малознакомы.
Постараться увидеть её целиком, не только в неприятных для нас проявлениях, но и с её действительными, настоящими страданиями, вот примиряющий путь, который поможет нам принять и выдержать это жизненное испытание.