Крик повторился, в этот раз еще истошнее. Дети замерли, вытаращив свои маленькие глазки.
— Живо в дом! — крикнул Авдон, параллельно выискивая глазами место откуда раздавались вопли.
Местные жители побросали свои дела, поспешили на выручку женщине. Архиепископ подождал, пока из покренившейся хаты выбежала мать двух малышей. Лишь когда она, схватив отпрысков в подмышки, спряталась в доме, старик последовал за крестьянами. Судя по всему, селяне узнали по голосу, с кем случилась беда и спешили к нужному дому. За углом небольшой улочки ютилась изба с соломенной крышей, возле которой уже столпилось немалое количество народу. Авдону практически пришлось кулаками разгребать себе дорогу, так как зеваки плотной стеной окружили подступ к двери.
— Дайте пройти человеку! Да, отойди ты уже! — услышал Авдон голос, а потом и увидел человека, который, со стороны избы, расталкивая крестьян двигался навстречу. — Ваше преосвященство! Сюда! Как хорошо, что вы были неподалеку. К архиепископу подошел вспотевший и перепуганный пожилой мужчина. Это был местный староста, поджарый, но не высокий, с толстыми как сардельки пальцами. Орехового цвета глаза были широко раскрыты, от чего лоб и без того морщинистый стал похож на весеннюю пашню.
— Что случилось? — спросил архиепископ.
— Вам лучше самим посмотреть, — староста жестом просил следовать за ним. — Дайте пройти, не мешайтесь, не видите Его преосвященство идет. Остальные ступайте по домам.Для пущего спокойствия, старост назначил нескольких молодцов охранять вход в избу.
Дом был бедным, в общем как и большинство домов крестьян. Длинный стол, тюльки вместо табурета, жаровня и соломенная лежанка. На этой самой соломе лежала мертвая девушка. На вид ей было не больше семнадцати, бледная кожа широко открытый рот и закатившиеся глаза.
— Ее звали Маришка, — сняв шапку пояснил староста. — Вы бы посмотрели Ваше преосвященство, а то мы люди не образованные, мало ли что.
— Кто-то вообще видел, что произошло? — Авдон присел рядом с телом.
— Нет господин. Я первый обнаружил тело. Моя хата напротив будет. Только услышал крик прибежал первым. Архиепископ присмотрелся и увидел на шее девушки отпечатки ладоней, но только каких-то маленьких, как у ребенка.
— Ее задушили, — однозначно сообщил Авдон, — без сомнения. Боже милосердный, убийство прямо под стенами Мирграда. А где родственники?
— Так сиротка она, Ваше преосвященство. Лет пять как лишилась матери, а отца даже я не знал.
— Убийство произошло только что. Тело не остыло, но лицо покойной бледное как будь то прошло не меньше часа. Кстати, как тебя зовут? — Авдон повернулся к старосте.
— Осбельт, Ваше преосвященство.
— Скажи мне Осбельт у Маришки были недруги здесь в деревне, или в городе?
— Какие недруги господин, — махнул рукой староста. — Девчушка была тише воды.
— И все же ее убили, это факт. Архиепископ встал, оглядел еще раз хату: «Как же убийца смог так быстро скрыться? Если староста действительно говорит правду, то он как минимум должен был столкнуться с ним на улице». Авдон подошел к одному единственному окошку: «Слишком маленькое, даже для ребенка. Да и рамы на месте. Крестьяне вообще
не делают больших окон, как говорят „незачем улицу топить“. И в доме не спрячешься, четыре угла и все пустые».
— Осбельт?
— Да, Ваше преосвященство.
— Когда ты выбежал на крик, на улице вблизи был кто-то?
— Никого. Богом клянусь. Авдон еще раз присел рядом с лежанкой, осмотреть следы от удушья.Четко просматриваемые отпечатки на шее убитой, указывали на недюжую силу нападавшего. Вот только размеры кистей очень смущали. Несопоставимо маленькие ладони к богатырской силе. Не одному ребенку такое не провернуть. Только если это вовсе не ребенок. Архиепископ решил еще раз осмотреться. Обошёл повторно дом. Четыре угла, да и только, никаких зацепок. И тут Авдон понимает, что так выбивается из привычного каждому крестьянскому дому. Не важно насколько беден или богат дом верующего, но в каждой избе существует «святой уголок», а здесь его не было.
— Осбельт, а где икона?
Староста упал на колени, начал неистово креститься: «Простите господин, я велел отобрать, но на то была причина! Чертовку видать бес попутал. Стала Маришка не нашему богу молиться, а языческому. Я в этом преступления не видел, уж не осерчайте господин, а деревенские велели иконку отобрать, мол ей все равно не к надобности. Да и сама Маришка не против была, когда я за ликом святого пришел, говорит: «Дядя Осбельт, беда надвигается, просите помощи у …не помню у кого, но протянула мне вот это» — староста достал из кармана гранитный камушек.
— Альфр, — выдохнул Авдон, рассматривая на ладони красивый камень.
— О, точно, молитесь, говорит Альфру, чтоб защитил нас от напасти грядущей. Что это за божество такое Ваше преосвященство? Архиепископ хотел было ответить, но его прервал неожиданный, громкий стук. Звук, казалось, исходил сразу ото всюду. Гремело под полом, под дощатым потолком и в углах дома.
— Боже милосердный! Что это? — попятился Осбельт. Рука, в которой староста сжимал камушек резко дернулась вниз и в районе большого пальца проступили отпечатки зубов. Осбельт вскрикнул, отдернул руку как после ожога, выронив подарок Маришки. Все стихло. Авдон и Осбельт стояли в полном недоумении. В абсолютной тишине слышалось быстрое дыхание обоих стариков. В дом вбежали мужики, оставленные старостой для порядка. Из распахнутой двери, с улицы влетел холодный воздух, наполнив помещение паром. В клубах конденсата, Авдон успел различить едва уловимое движение. Нечто невысокого роста, не больше полуметра, прошмыгнуло в дальний угол и исчезло.
— Нужно покинуть дом, — приказал архиепископ.Староста хотел было поднять камушек, но что-то с силой оттолкнуло его. Осбельт сильно ударился о стену. Авдон подхватил его под руки:— Уходим, не стоит провоцировать его.
— Кого? — широко раскрытыми глазами смотрел на Авдона Осбельт. Архиепископ без объяснения вытолкнул всех на улицу.— Нам еще повезло, — закрывая за собой калитку сообщил Авдон. — А могли и разделить участь Маришки.
— Бог с вами Ваше преосвященство, о чем вы толкуете? Что произошло в доме? Вы видели, меня что-то подкинуло, словно и веса во мне нет?! Авдон оглядел еще раз избу.
— Как бы не звучало, то что я вам скажу, но прошу вас выслушать внимательно и не делать преждевременных выводов, — взяв под руку старосту деревни, архиепископ отвел его в сторону. Жители деревни все еще выглядывали из-за соседних домов, промерзших стогов и поленниц.— В первую очередь строго — настрого запретите кому-либо приближаться к дому. За телом я отправлю монахов, а без их ведома, чтобы никто за ограду не заходил, — архиепископ сделал паузу смотря в глаза Осбельту. — Взгляните на руку, что вы видите?
Староста только сейчас увидел отпечатки тупых зубов на большом пальце.— Боже, что же это такое!? — отшатнулся Осбельт, едва устояв на ногах от удивления и страха. Авдон подтянул его к себе, и сказал на ухо:— Стук в доме и нападение на вас, дело рук домового! Осбельт замер. Услышать подобное заявление от главы церкви, все равно что неожиданно провалиться под лед. Архиепископ ожидал такой реакции, поэтому решил надавить на факты.
— Отпечатки маленьких ладоней на шее убитой, отсутствие следов, стук в доме и ваша рана в конце концов. Я понимаю, что звучит это дико, но произошедшее сегодня, не единственный случай. Во всем Эрилхейме, с начала осени, творится черт знает, что! Мы пытаемся разобраться, но нам не обойтись без поддержки людей. Сегодня это произошло в вашем поселении, завтра в другом и везде люди списывают на несчастный случай или другие факторы. Никто не готов признать то, что видел. Все боятся быть обвиненными в сумасшествии и вероотступничестве. Камень, который остался в доме, именно он послужил причиной активности домового. А все потому, что это не простой камушек, а часть изваяния Альфра — бога покровителя земледельцев и крестьян. Да, да, были раньше боги, до Единого, а то что мы не знаем об этом, так это наши проблемы. Надеюсь ты, Осбельт, поступишь разумно и сделаешь все как я говорю. Не подходите к хате покуда не прибудут мои люди из аббатства. Стражникам также нет смысла сообщать, у Хеммингура сейчас, более серьезные дела, чем забота о его подданных! — последнее предложение Авдон произнес с явным презрением, что не могло ускользнуть от старосты.
— Ваше преосвященство, видит бог, мне трудно поверить, в то что выговорите. Но кому если не нам, понятно отношение конунга к крестьянам, — Осбельт вздохнул, потер укушенную руку. — Уж не знаю, что действительно творится в этом клятом доме, но вижу, что хороший вы человек, господин Авдон. Не каждый поспешит на помощь обычной крестьянке и тем более не каждый вашего положения. Даю слово, мы
будем ждать ваших людей, а до того, никто не подойдет к дому Маришки.
— Вот и хорошо, — удовлетворительно покачал головой архиепископ. А покойница ваша была умной девочкой. Вот только мы теперь никогда не узнаем откуда у нее эти знания о грядущей катастрофе.
— О чем?
— До скорой встречи Осбельт, — махнул на прощание архиепископ. — Помните, вы обещали держать произошедшее в секрете. Дождитесь монахов!
Авдон поспешил в аббатство. Покинув границы деревни, он обернулся. Все, как и прежде, кипела работа, лаяли собаки из труб на заснеженных крышах валил дым: «Невероятно, как быстро и бесследно может исчезнуть печаль от утраты и страх неизвестного. Пока это не касается нас, мы, люди и пальцем не пошевелим чтобы добиться правды или познать истину» — старик ускорил шаг. Теперь он знал, что делать. Уж очень много происшествий за последнее время. И чтобы их увидеть, недостаточно просто смотреть. Глаз человека видит лишь то, что привык, а не то, что есть на самом деле. Архиепископ вспомнил об интересной вещице найденной его экспедицией в северных горах и теперь он спешил воспользоваться ей.