Фактически жизнь продолжала накладывать свои отпечатки.
Могу сказать даже больше: чтобы я не делал, как бы не мыслил, что не совершал, незримо все проходило под знаком какой-то предначертанности свыше.
Причем, от этого даже невозможно было избавиться (позже я за это благодарил судьбу, а тогда пытался, наивный).
И вот так получалось, что я шел какой-то своей походкой.
С одной стороны можно было предположить что-то плохое.
С другой – хорошее.
Всегда примешивалось нечто неразумное.
Или как минимум не совсем понятное.
Объяснять было не нужно.
Раздумывать – не важно.
Следовало…
В который раз я останавливал себя,
понимая что на самом деле и не следовало ничего, ничего не следовало,
ибо там, где кто другой думал что проложена да постелена дорожка,
я видел нечто совсем иное, отчего сворачивал, намеренно, словно намерено, шел по другому пути;
пути быть может и не нужному,
кому-то казалось, что пути ошибочному,
но я предпочитал доверять собственному подсознанию,
ибо это ведь и есть судьба.
Да, если подумать, можно было бы поступать иначе, по-другому.
Но мне был ближе иноходец Владимира Высоцкого
(«Я скачу, но я скачу иначе, // По полям, по лужам, по росе... //
Говорят: он иноходью скачет. // Это значит иначе, чем все. //
Но наездник мой всегда на мне,- // Стременами лупит мне под дых. //
Я согласен бегать в табуне, // Но не под седлом и без узды! //
Если не свободен нож от ножен, // Он опасен меньше, чем игла. //
Вот и я оседлан и стреножен. // Рот мой разрывают удила. //
Мне набили раны на спине, // Я дрожу боками у воды. //
Я согласен бегать в табуне, // Но не под седлом и без узды! //
Мне сегодня предстоит бороться. // Скачки! Я сегодня - фаворит. //
Знаю - ставят все на иноходца, // Но не я - жокей на мне хрипит! //
Он вонзает шпоры в ребра мне, // Зубоскалят первые ряды. //
Я согласен бегать в табуне, // Но не под седлом и без узды. //
Пляшут, пляшут скакуны на старте, // Друг на друга злобу затая, //
В исступленьи, в бешенстве, в азарте, // И роняют пену, как и я. //
Мой наездник у трибун в цене,- // Крупный мастер верховой езды. //
Ох, как я бы бегал в табуне, // Но не под седлом и без узды. //
Нет! Не будут золотыми горы! // Я последним цель пересеку. //
Я ему припомню эти шпоры, // Засбою, отстану на скаку. //
Колокол! Жокей мой на коне, // Он смеется в предвкушеньи мзды. //
Ох, как я бы бегал в табуне, // Но не под седлом и без узды! //
Что со мной, что делаю, как смею - // Потакаю своему врагу! //
Я собою просто не владею, // Я придти не первым не могу! //
Что же делать? Остается мне // Вышвырнуть жокея моего //
И скакать, как будто в табуне, // Под седлом, в узде, но без него! //
Я пришел, а он в хвосте плетется, // По камням, по лужам, по росе. //
Я впервые не был иноходцем, // Я стремился выиграть, как все!»).
Сергей Зелинский
(психотерапевт, теолог, писатель, автор 250 книг, чемпион мира, тренер-психолог 3-х чемпионов мира)