Верещагин из всех своих экспедиций привозил множество предметов туземного быта. Среди экспонатов выставок были не только его полотна, но и путевые дневники, национальные платья, оружие едва ли не всех народов мира.
Были там и маски. Случись во времена Василия Васильевича эпидемия коронавируса, перед ним бы стал непростой выбор. К примеру, головной убор японского нищего может заменить не только обыкновенную марлевую повязку, но и традиционную шапочку из фольги.
Противогазы — Бэнкси наряжал в них мальчиков, девочек, новоорлеанских музыкантов. Из общего ряда эта дама в противогазе выделяется тем, что ее Бэнкси разместил не на уличной стене, а в музее Метрополитен. Это был широкомасштабный пранк — в 2005 году Бэнкси атаковал помимо МЕТ еще 3 нью-йоркских музея: МоМА, Бруклинский музей и Американский музей естественной истории.
Устрой он такое сегодня, провокация получилась бы куда острее.
Сегодня Джон Сингер Сарджент, возможно, и не поехал бы на каникулы в Италию. Но в начале прошлого века он часто проводил летние дни в итальянской провинции Валле-д'Аоста. В этом солнечном альпийском раю он по большей части делил время между двумя своими любимыми занятиями — живописью и шахматами. «Сладкая праздность», написанная в 1907 году, живописует именно такой день: нега, безделье, солнечные ванны и шахматы.
Эксперты утверждают, что обоих мужчин Сарджент списал со своего лакея Николя д’Инверно. Что касается присутствующих на пикнике женщин, их лица закрыты не из соображений безопасности. Сарджент, путешествовавший по ближнему востоку, привез с собой много национальной одежды, и нередко наряжал в нее своих моделей просто так, чтобы добавить колорита (по той же причине на головах мужчин ермолки).
В 1969 году Джейми Уайета (сына художника Эндрю Уайета) избрали членом Национальной академии дизайна в Нью-Йорке. Джейми тогда было 23 — он стал самым молодым художником в этой престижной организации. Он должен был предоставить Академии автопортрет — это было обязательным условием членства. И Уайет написал себя с тыквенной головой.
Комментируя эту жутковатую работу, он говорил: «Грешен, я всегда любил Хэллоуин. Я сделал это, понимая, что автопортрет вышел немного „на грани“. Разумеется, они пришли в ярость и работу отвергли».
Уайет дорожил приглашением, и написал для Академии «нормальный» автопортрет. Но самым известным стал, разумеется, этот. Позднее он еще пару раз писал себя в таком тыквоголовом образе. Недаром племянница Джейми — Виктория Уайет — говорила в интервью: «У всех Уайетов превосходное чувство юмора. Но только Джейми пользуется этим, когда пишет».
Венецианский карнавал, каким его рисует аргентинский художник Марко Ортолан, это взбесившиеся краски, живописный хаос, нечто истошно избыточное, декоративное, балансирующее между пошлостью и актом высокого визуального искусства. За всей этой легкомысленной суматохой легко позабыть, что традиционная венецианская маска — это не только красиво, но и функционально.
Вот как в 1697-м описывал венецианский карнавал граф Петр Андреевич Толстой: «И приходит в оперы множество людей в машкарах, по-словенски в харях, чтоб никто никого не познавал, кто в тех операх бывает, для того что многие ходят з женами, также и приезжие иноземцы ходят з девицами; и для того надевают мущины и женщины машкары и платья странное, чтоб друг друга не познавали. Так и все время каранавала ходят все в машкарах: мущины, и жены, и девицы; и гуляют все невозбранно, кто где хочет; и никто никого не знает» — не правда ли, звучит заманчиво?
Кроме того, некоторые маски обладают достоинствами, которые трудно переоценить. К примеру, женскую маску моретту нужно удерживать зубами за специальный штырек, расположенный с внутренней стороны, поэтому ее еще называют маской Servetta Muta — немой служанки.
Однако, истории известны случаи, когда карнавальное веселье выходило из-под контроля: Коломбины и Пьеро принимались убивать да грабить. По этой причине после падения Венецианской республики (и позднее, уже при Муссолини) венецианские маски были в Италии под официальным запретом.
Пикассо был человеком искренним. Пожалуй, даже слишком — от его прямоты пострадало немало женщин, детей и домашних животных. Он жил и работал с открытым забралом. Но маски, как ни странно, любил, многие он смастерил собственноручно.
Причем маски не были для Пабло декоративным элементом, он использовал их по назначению. Он мог появляться в масках на пляжах, в присутственных местах, дома, практически всюду. И ничего к нему не приставало — Пикассо прожил до 91.
Американский художник Томас Икинс всегда славился своим интересом к обнаженной натуре. Известный не только как крупнейший (ничуть не мельче Уинслоу Хомера) представитель американского реализма, но и как педагог, он одним из первых ввел практику обнаженного позирования в смешанных классах.
Однажды он поставил позировать в классе, где учились и юноши, и девушки мужчину-натурщика без традиционного фигового листка. По меркам 1886 года это было большой смелостью (собственно за это Икинса и уволили из Пенсильванской академии изящных искусств). Так что ню для него — привычный жанр.
Впрочем, «Сидящая обнаженная в маске» — рисунок с большим назидательным весом. Икинс как бы взывает к нашей гражданской сознательности. Он как бы говорит: «снимай, что пожелаешь, но маску — не тронь!». ☝🏻